[731] в Батуми указом царя Александра III от 26 июня 1886 г., фактически запретившее транзит иностранных товаров через Кавказ[732]. Запрет на закавказский транзит закрепил монопольное положение России на северо-иранских рынках. Даже в середине 1890-х гг., когда было провозглашено, что соревнование с Англией должно отныне «выражаться, прежде всего, в сфере экономических интересов», ситуация мало изменилась. А. Н. Куропаткин – один из вдохновителей активной политики России относительно Ирана – высказывал в докладной записке Николаю II в 1895 г. мнение, что смысл этой политики должен заключаться в освоении персидского рынка впрок[733]. Связано такое поведение было со слабостью позиций России, особенно в экономической сфере, в сравнении с Великобританией. Поэтому многое делалось как бы про запас, на будущее, когда империя будет в состоянии на равных бороться с сильным противником. Это касалось и ПКБ.
«Что же делает эта бригада в Тегеране?», – задавался вопросом Мисль-Рустем. И сам же отвечал на этот вопрос: «Она занимается учением и служит, если можно так сказать, рекламой персидских войск в глазах приезжающих иностранцев, которым шах очень любит её показывать»[734]. ПКБ составляла «украшение столицы и гордость шаха»[735]. На этом акцентировали внимание все российские наблюдатели[736]. Характерной является зарисовка Мисль-Рустема об участии ПКБ в традиционных ежегодных скачках, проходивших в Тегеране. «Наконец, раздаётся музыка, – описывал он открытие скачек, – это идут в полной форме персидские полки, стоящие в Тегеране, и персидская конная “казачья” бригада, обучаемая русскими инструкторами. Конечно, последняя со своими сотенными саженными значками, в цветных бешметах и черкесках, более всего привлекает внимание толпы»[737]. «Я видел их на параде, – писал в статье «Times» от И февраля 1890 г. Д.Н. Кёрзон, побывавший в Иране сентябре 1889 – январе 1890 гг.[738], – и часто встречал на улицах. Персидские “казаки” имеют добрый и воинственный вид и, вероятно, составляют лучшую часть персидской армии»[739]. Бригада к концу 1880-х гг. оставалась «визитной карточкой» как русского влияния при шахском дворе, так и шахской армии. В отдельных частях государства местными управителями стали создаваться отряды по ее подобию. Так, губернатором Исфахана, сыном шаха Масуд-мирзой Зелл ос-Солтане было сформировано 3 «казачьих» полка, составленных «из луров, арабов, негров и других народностей, и по выучке хуже тегеранских»[740]. В 1889 г. по повелению шаха, посетившего Тебриз, здесь было сформировано 3 сотни «казаков» по образцу тегеранских – «Соваре-е Мозаффер». «В последний свой проезд (с апреля по сентябрь 1889 г. – О. Г.) шах повелел сформировать 3 сотни “казаков”, – сообщал побывавший в октябре-декабре того же года в Северном Азербайджане капитан ГШ П.К. Артамонов, – возложив это поручение на сартипа Нусретдо-уле (зятя валиата). Сотни действительно были сформированы, одеты однообразно (по-казачьи), но остаются без всякой серьёзной выучки»[741]. В мае 1891 г. посетивший Тебриз русский офицер-инструктор ПКБ указывал, что «казачье» подразделение состоит из 6 полусотен (каждая в 50 человек). Находились «казаки» под начальством ученика русских инструкторов из ПКБ сартип-дуюма Магомед Алихана. «По отзыву самого сартипа, – писал инструктор, – она («Соваре-е Мозаффер» – О. Г.) обучена неудовлетворительно, так как жалования не дают, вследствие чего люди очень неохотно являются на службу. Вооружение её – шашка, кинжал и карабин Верндля; последних однако не хватает на всех, ибо в складах хранится всего 200 штук»[742]. «Соваре-е Мозаффер» составляли часть гарнизона города и, судя по источникам, на зиму распускались по домам (впрочем, в мае 1891 г. они также не находились на службе[743]. В 1892 г. из милиционных формирований началось формирование «казачьего» полка генерал-губернатором Хорасана, разместившего «казаков» в центральных городах провинции – Мешхеде и Серахсе[744]. В первом городе «казаки» набирались из курдов[745], а во втором – из джемшидов, сеистанцев и арабов[746]. «2 года тому назад было приступлено к формированию 4-х сотенного конного полка по образцу имеющихся в Тегеране 2-х “казачьих” полков. Однако формирование это далеко еще не доведено до конца и в настоящее время таких “казаков” имеется в Мешхеде около 100 и в Серахсе 50 человек», – сообщал в 1894 г. В. А. Орановский[747]. Выполняли они преимущественно конвойные функции[748]. Проезжавший через Буджнурское ханство в 1891 г. российский офицер Л. К. Артамонов писал: «Ко мне было назначено (в качестве конвоя для охраны от туркмен – О. Г.) 13 человек курдских “казаков”, сотня которых составляла как бы гвардию ильхани (правителя Буджнурдского ханства – О. Г.), посаженную на отличных коней и вооружённую по образцу наших казаков, но без всякого обучения»[749].
В 1893 г. исполнявший обязанности Заведующего доносил своему начальству, что «независимо от бригады, офицерами ПКБ по казачьему образцу сформированы: в Тебризе 100 человек по штату, Мешхеде – 10 0[750], Кирмане – 200, Исфахане – 400. Они содержатся в половинном составе и находятся в распоряжении в Тебризе и Исфахане – сыновей шаха (валиата и Зелл ос-Солтане), в Хорасане и Кирмане – губернаторов»[751].
Следует заметить, что «рекламная» сторона деятельности российских военных оказалась довольно качественной. Побывавший во второй половине 1889 – начале 1890 г. в Персии Д.Н. Кёрзон был явно введен в заблуждение по многим параметрам, относящимся к ПКБ[752]. Необходимо остановиться на его сведениях особо, поскольку они составляли в рассматриваемое время основной источник для индийского и английского правительств, а также для британского общественного мнения. В то же время, из них можно почерпнуть важные детали, характеризующие политику Н.Д. Кузьмина-Караваева относительно ПКБ. Д.Н. Кёрзон писал, что в конце 1889 – начале 1890 г. в Тегеране существовало 3 «казачьих» полка, «на содержание которых (по 25 туманов или 62 руб. на человека) отпускается по расчёту шести сот человек в каждом полку, так что “казаков” считается 1800 человек; в действительности же имеется только 2 полка по 600 человек в каждом, т. е. 1200 человек, которые распределены по 3-м полкам в 400 человек каждый»[753]. Полков в бригаде действительно было 3. Однако их «реальный» численный состав никогда до 1890 г. не превышал 1 000 человек. 1210 человек числилось по штатному расписанию, которым, видимо, и руководствовался английский наблюдатель. Реально в ПКБ находилось не более 900 «казаков». Об этом свидетельствуют приводившиеся выше архивные материалы и хорошо знакомый с жизнью бригады Мисль-Рустем. Таким образом, цифры Д. Н. Кёрзона были явно завышенными. Тем не менее не следует их отбрасывать полностью, поскольку они свидетельствуют о внутренних изменениях в подразделении и о широте финансовых махинаций вокруг ПКБ. Впрочем, была и еще одна цель – демонизация внешней политики России в Иране для британского общественного мнения. Действительное количество «казаков», которыми располагал Заведующий, было еще меньше «реального». «Из числа нижних чинов большое количество не несло вовсе службы и числились только по спискам», а в строй выходило не более 300 человек, сообщал в 1892 г. новый командир ПКБ И. Я. Шнеур[754]. Следует также помнить, что правительство Персии выделяло деньги не из расчета 25 туманов на человека в год, а 30 – на мухаджиров, 25 – на немухаджиров. Поскольку реальной численности бригады Д.Н. Кёрзон не знал, то, видимо, он исходил из среднего отпускаемого жалования. А оно на деле было значительно большим, нежели при расчете 25 туманов на человека. Отсюда – нестыковка в цифрах личного состава бригады.
Что касается остальных данных, относящихся к распределению чинов ПКБ, то они представляются также не совсем ясными. Скорее всего, английский наблюдатель в своих оценках исходил из средних размеров персидских частей, а не из реального знания положения в бригаде. Об этом свидетельствует его произвольное разделение «казаков» на 2 полка по 600 человек, а также равномерное распределение их по трем полкам. Фоудж – аналог полка в Персии – численностью равнялся европейскому батальону. Поэтому для его обозначения европейцы использовали термины «полк однобатальонного состава» и «батальон» одновременно. Один такой полк в среднем насчитывал приблизительно 900 человек[755]. Возможно, именно поэтому Д. Н. Кёрзон для их общей численности взял произвольно указанную среднюю цифру и, суммировав, получил 1800 «казаков». Хотя, может быть, англичанин ориентировался на русские образцы. Зная, что ПКБ обучается на основе российских воинских уставов и возглавляется русскими, он мог за основу для определения численности взять кавалерийский полк императорской армии, который насчитывал 902 человека с офицерами