Бяше бо тогда видѣние доброты его премѣнися на дряхлость и свѣтлость лица его на блѣдость преложися от многыа истомы и от великыя ему болезни. И оттолѣ поиде по степенемь доловь. Князи же сынове и бояре его мняхуть пакы на свои дворъ хощет поити, он же, кажа рукою, повелѣваше вести себе в монастырь. Княгини же его Овдотья с прочими княгинями и снохами, тако же и князи сынове его и внучата, и бояре и слугы то от него слышавше, велик плачь створиша. Он же тако поиде в лавру святого Афанасиа. Они же вси проводиша его с плачемъ.
И в том часѣ повелѣ пострищися въ мнишьскыи чинъ, и пострижен бысть рукою преподобнаго Арсениа, епископа Тферскаго, августа 20, и наречено бысть имя ему въ мнишскомь чину Матфеи. И пребысть в монастыри 7 днии, в то ж день и преставися благовѣрныи и христолюбивыи Михаило, сынь Александров, внук Михаилов, правнукъ великаго Ярослава Ярославича. Бысть всѣх днии житиа его лѣт 66. И отъиде от житиа сего к Господу августа 26, въ вторник на ночь, в куроглашение. А в гробъ положень бысть на заутра, в среду, въ своеи отчинѣ въ градѣ Тфери, въ зборнои церкви в Святомь Спасѣ. И мног плачь бѣ по всему граду в тои день.
Бяше бо сеи князь был тѣлом великъ боле людии, крѣпокъ и сановитъ, и смышленъ, и разумен, взоръ имѣлъ грозенъ, и преудивленъ лише человека; зело боголюбивъ и любя церковныи чинъ, и чьсть подаваше Божиим служителем священником, и зело любляше пение церковное, и милостивъ зело къ убогымь; паче же любляше суд праведенъ, не на лиця судити, бояромь не потакаше, но паче сиротамь въ всемь помагаше, милостыню всегда беспрестани творяше. Того ради и Богъ удиви милость Свою на немь, давше ему толику благу и красну житию кончину. И вечнаа ему память.
Второй вид Жития Михаила Александровича содержится в так называемой тверской обработке Троицкой летописи, доведенной до 1412 г. и представленной в Рогожском летописце и Симеоновской летописи. Здесь тверской идеолог оправдывает политику тверских князей и излагает свою точку зрения на события конца XIV — начала XV в. Текст представляет своеобразный тверской «ответ» на идеологию московской стороны, отраженную в Троицкой летописи. Рассказ о кончине в 1399 г. Михаила Александровича Тверского написан в иной, чем у Епифания Премудрого, стилистической манере (автор ориентируется в качестве источника на Сказание о Борисе и Глебе) и насыщен многими бытовыми подробностями, которые могли быть известны только местному писателю–монаху. Автором тверской переработки признается архимандрит Спасо–Афанасиева монастыря Ки–рилл[407]. Датируется памятник, как и 1–й вид Жития Михаила Александровича, серединой второго десятилетия XV века. Ранее текст Жития был издан в 1–ом выпуске XV тома ПСРЛ (Пг., 1922. Стб. 167—176), однако с многими ошибками: модернизирована орфография рукописи, пропуски восстановлены по смыслу без указания в примечаниях, имеются неправильные прочтения («ангельскаго» вместо «аггелскаго», «во иже» вместо «в он же», «святого» вместо «святаго», «ангельскыи» вместо «аггелскыи», «святыи» вместо «святыя», «добролетныхъ» вместо «добролепных», «граду» вместо «град», «странии» вместо «страннии», и др.). Поэтому мы переиздаем текст Жития Михаила Александровича непосредственно по рукописи Рогожского летописца 40–х годов XV в. (РГБ, ф. 247, № 253, л. 352 об. — 358 об. — по карандашной нумерации листов):
Того же лѣта преставися благовѣрныи великии князь Михаило Александровичь Тферьскыи, бывъ от рожества летъ 65, добре удръжавъ столъ Тферьскыи летъ 34, в нихъ же сынове Тферьстии благодатию Божиею многа блага въсприаша. При семъ корчемникы и мытаря и торжьныя тамгы истребишася, бе бо благородныи изрядне княжа[408], церкви Божиа съзидая и украшаа, и люди бещислено сладце и благочинно собра, и грады Тферьскыя утверди, и в добреденьстве многа лета поживе, миръ глубокъ имея къ всем странам, его же именемъ сынове Тферстии хваляться, поминающе и въ род и род. О таковых бо пророкъ Давидъ рече: «В память вечную будет праведнику», тако же и Соломонъ, удивляя память, рече, с похвалами праведнаго бываеть. И сии бо благочестивыи князь великии Михаило Александровичь, иже от уности Господа Бога возлюби всею душею и произволениемъ, и сведении Его взыскаа паче злата и топазиа, по пророку, сего ради, яко же рече, ко всем заповедем Его направляшеся и милостивъ бываше ко убогым и маломощным, нагыя одѣваа и алчюща напитаа, и болным посетитель и кормитель бе, и просто, яко же и по Иову рещи, нога бе хромых и око слепых, и пришелцем согреянныи покои обреташася и обидемыя от насильствуемыих, яко отець, заступаше, наипаче же черноризца, яко самого Христа любляше, и сим честь паче князи подаваше. Толми же милостивъ бываше на иночьскыи чинъ, иже многажды любезне со слезами лобызашеть я, и съ крепкым желаниемъ сердца, зело радуяся, тѣм предстояше. Обаче же многа и неизочтенна благонравиа показа и к Богу велию веру в делех стяжа, образ добръ оставле всѣм князем, хотящим властовати на земли. Тъмъ же и Господь Богъ необидемыи дародавець[409] зѣло Сам и возлюби и многа тому бещисленаа блага дарова, славою бо и честию венча и, и въ странах прослави и. Самъ бо рече: «Прославляюща Мя прославлю», и сему сбысться по пророку, еже въ слухъ уха послушаша и, и от странъ к нему сбирахуся, и сынове туждии поработаша тому, и Господь бо постави и во главу многыим, и люди земля его веселиа и богатьства исполни, и всегда веселитися ему сподоби, зря сыны своя окрестъ трапезы, яко новорасли маслинныя, по пророку, видѣ бо ины сыновъ своих благородиемь цветуща пред очима его и всеми въ благыхъ исплъни желание его: «Азъ бо, рече, люблящаа Мя люблю».
Преставление же боголюбиваго сего великаго князя сице есть. Бысть яко же богоспасенному[410] граду Тферьскому живущу всем миром и благочестиемъ, церковнаго ради благостояниа, и сему князю великому Михаилу Александровичю изрядне строящу град и люди, и людем всем благовременнующе обилне и всемъ благодарящим Господа Бога о таковем благовременнем пребывании града. И бысть яко же исходящу лету тридесять четвертому дръжавныя области Тферьскаго настолованиа и мирънаго царства Михаила, достославнаго великаго князя, в лето, в не же обновлена бысть святаа великаа съборнаа Тфѣрьскаа церкви, приидоша посолници Тфѣрьстии от Констянтиняграда иереи Даниилъ, началникъ прозвитером сборныя церкви святаго Михаила, и Калоаннъ, преже бо двою лет посланныим сиимъ сущим от благороднаго Царюграду зѣло съ многым имѣниемъ къ святѣи православнѣи съборнѣи и апостольстѣи церкви, къ царю же и патриарху, яко же обычаи бе ему и многащи посылати прежде. Царь же и патриахъ многами сих почтивше и отъпустиша, таче же съ сими и своя послы отъпустиша с дары къ благородному. Патриархъ же, видыи по вере боголюбиваго, посылаеть любовныя безценныя дары, яже паче богатьства всего мира: святую чюдоносную икону, написание имеющу страшнаго суда, преудивлено и преславно съделание имеющи, и многа от святых мощии и мира честнаа и драгая. И бысть яко же сиимъ приближающимся ко граду, повелѣ благородныи и да не внидуть въ град вечеру сущу, радости же духовныя исплънися, бе бо всею душею ждыи благословениа и молитвы от святаго патриарха, мысляше бо, яко да святаго молитвою хотяще тещи в добрыи путь, имъ же добрии текше, добраа неизреченнаа въсприаша, еже въ иночьское житие, и восприати святаго аггелскаго образа, его же се от многых лет горениемъ сердца желаше, и сего ради со слезами завидяше иночьскому житию и яко бо аггела Божиа съ любовию инока среташе. Абие же тогда въскоре премени си умъ от тленных на нетленнаа и от маловременных на безконечнаа, сице бо рече: «Да аще мя сподобить Господь Богъ срѣсти и видѣти животворивую икону, еже от святаго мѣста, и восприати благословение от праведнаго патриарха и от вселенскаго святаго збора, живъ Господь Богъ мои, к тому не возвращуся в дом мои, но да будеть ми сие вождь в вѣчныи животъ». Всю же нощь бе[з] сна пребысть, моляся Господеви съ слезами, сице глаголя: «Господи, иже премногыя Ти ради милости сподоби мя въ утрии день въсприати иночьское житие святаго аггелскаго образа и причти мя, Владыко мои, недостоинаго въ святем избраннем стаде Твоем, яко мне зело честни быша друзи Твои, Боже, да со всеми и азъ въспою Твою силу».
На утрии[411] же день, сущу вторнику, благородныим сыномъ его сущем у него, прочиимъ же княземъ и бояром и всем людем ждущем и хотящем приити къ нему обычнаго градскаго ради управлениа, и уже не повелѣ никому же внити к собѣ, повелѣ же сыномъ и всѣм изыти от него. И призываеть к собѣ единаго блаженаго епископа Арсениа и с тѣм наедине многа со слезами бесѣдова и сице глагола: «Мене, его же видиши недостоинаго, отче, ибо человѣколюбивыи Богъ, даровавыи ми мирнаа лѣта животу, и в них здраву ми быти сотвори, и многоденьство ми без пакости препроводи, къ симъ же славою въ человѣцѣх почте мя и богатьства многа мя исплъни, да при всем том боюся благаго моего бесмертнаго Дародавца, еда нѣколи въсхощеть у мене въпросити от длъгу того, аз же обрящуся, яко и онъ лѣнивыи рабъ, иже не ждавыи господина своего и небрежением[412] изгубивыи вся порученнаа ему. Нынѣ же, честныи отче, моли Господа Бога, да мя сподобить въ день сии пострищися въ иночьское житие от честныя ти рукы и еще же помози ми святыми ти молитвами, да ничто же тлѣнных сих и мирскых красот ослабить ми на пакость». Блаженыи же епископъ Арсении, видѣвъ мужа божественым огнем возгорѣвшася и зѣло на Христову любовь духомъ того горяща, и к симъ же начать епископъ многа от божественых писании прилагати в доброжеланное ему сердце, яко да и еще всяко силенъ Христовъ воинъ явится, еще крепцѣ могыи оттещи славы мира сего и презрѣти честь сего суетнаго маловрѣменнаго царства. На длъзѣ же бесѣдующема князю же и епископу, послѣди же рече великыи князь: «Богъ, честныи отче, твоими молитвами по милости Своеи, яко же въсхощеть и сотворить, аз же уповаю на Нь, ты же, отче, всяцѣмь сохранениемъ соблюдаи сие, да некако сынове мои, княгини стужати ми начнуть, дни же сего повели всему святому събору, да сберуться к тобѣ архимандрити, игумени и прочии вси въ срѣтение святыя иконы».