9) ГИМ, собр. А. С. Уварова, № 535 (40). Часть сборника, содержащая Повесть, датируется 40–ми годами XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, контрамарка из букв РН — типа Дианова и Костюхина, № 905 (1644 г., но без контрамарки); контрамарка с аналогичным щитом (но другого рисунка) — Дианова и Костюхина, № 947 (1647 г.)[743]. Повесть, составляющая главу 4 сборника, расположена на л. 37 об. — 67, на л. 67 об. — 73 об. — «Коломенское чудо». Первая часть Повести кончается на л. 45 уголком и Родословного перечня никольских служителей не содержит.
10) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, F.97. Сборник конца 50–х годов XVII в., филигрань: Голова шута с 5 бубенцами, контрамарка FD — Дианова и Костюхина, № 303 (1658 г.)[744]. Повесть (без начала) находится на л. 236—253, на л. 253—256 — «Коломенское чудо». Первая часть завершается Родословным перечнем никольских священников, доведенным до протопопа Ивана. Текст Повести начинается словами: «(Владиме)ра Святославича. В лѣто 6733[745]. Явися святый великий чюдотворець Николае Зараский во преименитомъ граде Корсуни служителю своему Еустафию». В описании Д. С. Лихачева[746] ошибочно утверждается, что в списке отдельные части спутаны, о чем якобы свидетельствуют пометы на полях: «преступи лист» (л. 240), «чти» (л. 241), «чти назади убиен бысть» (л. 242). На самом деле, эти пометы читательского характера фиксируют внимание на различных вариантах сообщения об убиении Федора Юрьевича, в самом же тексте Повести никакой путаницы нет.
11) ГИМ, собр. Е. В. Барсова, № 1472. Сборник 70–х годов XVII в., филигрань: Герб с буквами АВ, G и D — сходный знак имеется в альбоме Диановой и Костюхиной, № 263 (1670 г.)[747]. Сборник разделен на 69 глав, Повесть о Николе Заразском (составляющая 41 главу) расположена на л. 275 об. — 304 об. (в конце первой части — перечень никольских священников, доведенный до протопопа Ивана), на л. 304 об. — 309 об. читается «Чюдо святаго Николы» (случившееся в Коломне).
12) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), № 522. Рукопись в 40, на 310 листах. Летописный свод, известный под названием Мазуринского летописца, включает под 6733 и 6745 г. фрагменты Повести о Николе Заразском редакции Б2 (с небольшими поправками по редакции А)[748]. Текст летописи доведен до 1682 г., водяные знаки бумаги также указывают на начало 80–х годов XVII в.[749]
13) БАН, собр. Ф. М. Плюшкина, № 165. Сборник конца XVII в.[750] (одна из поддающихся определению филиграней: Щит с рожком — типа Дианова и Костюхина, № 1161 (1699 г.)). На л. 330—352 об. помещена Повесть о Николе Заразском в особой редакции, названной Д. С. Лихачевым «Стрелецкой»[751]. В основе лежит список редакции Б2 с поправками по редакциям А и Бх. Историю создания памятника характеризует фраза, содержащаяся в самом тексте: «Списано у стрелецкого головы у Никиты Леонтиева сына Анненкова, у резанца, восмыя тысящи 141 году марта 2 день»[752]. В. Л. Комарович, обнаруживший памятник, трактовал процитированные слова как свидетельство создания редакции в 1633 г. на основе списка рязанца Анненкова[753]. Д. С. Лихачев считает, что Плюшкинская рукопись представляет копию со списка 1633 г. Никиты Анненкова (следовательно, сама редакция могла быть создана и ранее)[754], происхождение редакции исследователь связал с Коломной[755]. И. А. Евсеева–Лобакова поддержала мнение Д. С. Лихачева, что существующая рукопись является точной копией списка 1633 г., принадлежавшего Н. Л. Анненкову, но создание редакции относит к 1606—1608 гг. и связывает ее с Псковом[756].
Отмеченное авторами внимание памятника к Коломне, Пскову и, добавим, к Мурому (в котором составитель видит центр Рязанского княжества и Рязанской епископии) может отражать различные этапы складывания того вида Повести, который отразился в Плюшкинском списке. Однако представляется бесспорным тезис о псковском происхождении редакции в целом. Город назван «во всей Росии пресловущим великим градом Псковом», специально отмечен среди городов, которых не коснулось Батыево разорение. Очень важным является найденное И. А. Евсеевой–Лобаковой историческое свидетельство, что в 30–х годах XVII в. Никита Анненков был стрелецким начальником как раз в Пскове[757]. Укажем еще на одно показательное чтение, не обращавшее на себя внимание исследователей: Киево–Печерский монастырь назван в тексте «Киевскими Печорами» — на манер Псковских Печор. О псковском происхождении исследуемого памятника свидетельствует сам Плюшкинский список. В сборнике Повесть о Николе Заразском (л. 330—352 об.) включена в специальную подборку чудес святого Николая Мирликийского, происшедших в Киеве, Рязани, Пскове и других местах. Особенной подробностью выделяется помещенное на л. 354—361 об. «Воспоминание знамения от образа святаго Николы Мирликийскаго чюдотворца во граде Пскове», в котором обстоятельно описываются знамения, строительство псковских церквей, соборные хождения и освящения на протяжении 1676—1680 гг. Псковское происхождение Плюшкинского сборника выдает вообще обилие в нем памятников псковской литературы: «О знамении от иконы Богородицы во Пскове», «Повесть о Печерском монастыре», «Повесть о Святогорском монастыре, еже во области Псковской», «Повесть о явлении иконы на Камене озере во области Псковской», «Сказание о избавлении града Пскова от пленения Литовскаго краля Батура».
Отмеченные выше слова памятника: «Списано у стрелецкого головы у Никиты Леонтиева сына Анненкова, у резанца, восмыя тысящи 141 году марта 2» — в любом случае следует расценивать как признак редактирования, поэтому мнение В. Л. Комаровича о создании редакции именно в 1633 г. представляется более правильным.
Соотношение списков Повести о Николе Заразском редакции Б2 представлено на Рис. 12.
§ 5. Источники Повести о Николе Заразском
Теперь, обладая более точными сведениями о редакциях А, Бх и Б2, можно приступить к определению летописного источника, которым пользовался составитель Повести о Николе Заразском. Близость текста Повести с летописями различных традиций была замечена давно, но соотношение между памятниками объяснялось по–разному. Пока исследователи были уверены в раннем происхождении Повести о Николе, текст ее анализировался с учетом летописей древнейшей поры. Но для объективности сопоставление следует производить со всем корпусом русских летописей, сохранившихся до начала 60–х годов XVI в., т. е. времени бытования сформировавшихся списков Повести о Николе Заразском. Для сравнения нами были привлечены летописи Новгородская I, Лаврентьевская, Троицкая, Софийская I, Новгородская IV, Ермолинская, Московский свод 1479 г., Типографская, Вологодско–Пермская, Никоновская, Воскресенская и др. При этом, естественно, учитывалась история происхождения летописных сводов XIV— XVI вв.
В первой части Повести совсем немного параллелей с летописными текстами, тем не менее, они имеются[758]. Повесть в редакции А открывается вступлением:
«Въ лѣто 6733[759]. Приход изъ Корсуня чюдотворнаго Николы образа Заразскаго … въ третье лѣто по Калском побоище. Тогда убиито много князей русских и сташа князи рустии за половець, а побьени быша за Днепром на речке на Хортицы на Калском поле Половецькой земли на Калках месяца июня въ 16 день» (282).
Несмотря на столь краткий вид известия о Калкской битве, характер летописного источника, сокращенного в Повести, определяется достаточно уверенно. За словами «сташа князи рустии за половець» явно скрывается эпизод, описанный в Новгородской I летописи, об обращении половцев за помощью к Мстиславу Галицкому и другим князьям, о посылке ими богатых даров и, наконец, о решении всех южнорусских князей выступить в поход «поклона деля и молбы князь половьчьскых»[760]. Упоминание Хортицы и даты сражения 16 июня ведут к Ипатьевской летописи (в Лаврентьевской — 30 мая, в Новгородской I — 31 мая). Подобное сочетание различных летописных традиций (новгородской, южнорусской, московской, тверской и др.) представлено в так называемом Новгородско–Софийском своде (который определяется теперь как Свод 1418 г. митрополита Фотия), реальными отражениями которого являются Новгородская IV и Софийская I летописи. Новгородская IV не могла в данном случае служить источником для автора Повести о Николе Заразском, поскольку рассказ о Калкском сражении в этой летописи сокращен и из него выпали упоминания о Днепре и Хортице[761]. А вот Софийская I или какой–то свод, построенный на ее основе, вполне могли быть использованы в Повести. Данный вывод можно уточнить. Судя по тому, что 6733 г. считался «третьим лѣтом по Калском побоище», само Калкское сражение в искомом летописном источнике датировалось 6731 г. Но в Софийской I летописи (как и в Новгородской IV) статья о Калке помечена 6732 г.[762], та же дата проставлена в Вологодско–Пермской летописи[763]