Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв — страница 122 из 132

³⁴. Понятно, что речь шла не о смене класса, а о внутрисословной борьбе в среде феодалов. Далее он пишет о последствиях Смуты: он считал, что в результате победили "средние слои и классы" - посад и дворянство: "Классовая борьба, шедшая длительно и упорно, не привела к револю­ционной перемене общественных отношений"³⁵. Старое родовитое бо­ярство и "княжата" окончательно потеряли "моральный кредит и поли­тическую силу"³⁶.

Служилое сословие "дворяне и дети боярские" стали государевыми помещиками, за которыми правительство крепило "всякими мерами крестьянский труд" и о которых оно заботилось. Платонов выдвинул идею о союзе этих мелких дворян с жителями городов. Позже идея "одиначества" посада и дворян была развита в двухтомном труде П.П.Смирнова, но в действительности не всегда такое единодушие су­ществовало, что и показали восстания середины XVII в ³⁷ Это вынуж­ден был признать и сам автор³⁸.

Платонов считал, что общественные низы ничего не добились в ре­зультате Смуты, поскольку "они были силою разрушительной, но от­нюдь не созидательной"³⁹. Автор особо обратил внимание и на транс­формацию судеб казаков, массами бежавших на Дон.

Таковы, по мнению историка, были социально-экономические по­следствия Смуты. Он обратил внимание и на ее общественно-полити­ческий резонанс. Большое значение в этом отношении Платонов при­давал стихийным действиям нижегородцев и населения других поволж­ских городов. Особенно важным, с его точки зрения, была организация в Ярославле "Совета всея земли", последующий созыв Земского собо­ра, тоже "всей землей" избравшей царя, который первое время правил вместе с Земским собором. Существовала такая формула: "по указу ве­ликого государя и по всея земли приговору"31. Такое трогательное еди­нодушие царя с "землей" прекратилось с приездом из Речи Посполитой отца царя, митрополита, а затем патриарха Филарета.

С внешнеполитической точки зрения последствия Смуты пришлось ликвидировать почти весь XVII век. Войны этого столетия велись с од­ной задачей - "вернуть себе утраченные земли". Это было тяжело для населения и разорительно для казны. Дело было, конечно, не в "идее возмездия": ведь именно к концу XVII в. российская колонизация дока­тилась до берегов Тихого океана и остановилась на Камчатке. Но на западных границах все складывалось значительно сложнее: только в 1686 г. был заключен "вечный мир" с Речью Посполитой, а со Швецией пришлось вести две Северные войны.

Яркий талант Сергея Федоровича Платонова показал, в каких муках и с какими неисчислимыми жертвами рождалось могучее Российское государство.

Революция 1917 г. перевернула размеренную жизнь ученого, как и всей страны. Судьба сначала щадила его. В семье у него были: жена Н.Н.Шамонина (девичья фамилия), три сына и шесть дочерей. Двое сы­новей и дочь скончались в младенчестве (сыновья в 1907 г.). Дочь На­дежда эмигрировала с мужем в Париж. Семья жила в Петрограде на ул. Красных зорь, д.75, кв.13. Был сохранен архив, осталась нетронутой и библиотека. Незадолго до переворота, в 1916 г. С.Ф.Платонов вы­шел на пенсию. Увы, это был, кажется, единственный в его жизни бо­лее-менее спокойный год, если абстрагироваться от шедшей на запад­ных границах русско-германской войны.

После первых месяцев революции С.Ф.Платонов был привлечен, несмотря на преклонный возраст, к интенсивной административной, пе­дагогической, научной работе. Еще в 1909 г. он был избран членом- корреспондентом Российской Академии наук. Теперь, 2 августа 1920 г. С.Ф.Платонова избрали в действительные члены Академии наук по от­делению истории и филологии.

Большую роль в послереволюционной деятельности Платонова сы­грал образованный, благородный и симпатичный человек, как его ха­рактеризовал сам Сергей Федорович, - Д.Б.Рязанов, впоследствии неза­конно репрессированный и погибший. Тогда же он пригласил Платоно­ва работать с ним (с 1918 по 1923 г.) в Главном управлении архивным делом. С того же 1918 г. Платонов возглавил созданную еще в XIX в. Археографическую комиссию. Особенно интенсивными были 1925- 1928 гг., когда ему пришлось стать директором Библиотеки Академии наук и возглавить Пушкинский Дом.

В 20-е годы не прекращалась педагогическая и научная работа учено­го. Конечно, этот сюжет заслуживает специального рассмотрения. Здесь же мы можем только ограничиться самыми общими сведениями. В 20-е годы Платонов возглавлял ряд научных обществ, которые возникли еще до революции (как Общество любителей древней письменности (и ис­кусства)); был управляющим отделением русской и славянской археоло­гии в Русском археологическом обществе, председателем общества "Ста­рый Петербург", Общества друзей государственного заповедника "Пуш­кинский уголок" и т.д.⁴⁰ Наряду со статьями Платонов издает научно-по­пулярные книжки из серии "Образы прошлого" и др. Так, в 1921 г. вы­шла книга "Борис Годунов", на русском языке, пожалуй, единственное в то время отдельное издание, посвященное этой трагической фигуре сре­ди деятелей Смуты⁴¹. Автор последовательно освещает выдвижение Го­дунова еще при Иване Грозном, показывает его выдающиеся способнос­ти, категорически снимает с него обвинение в организации "угличского дела" и смерти царевича Димитрия. Он считает, что сложившиеся об­стоятельства и болезнь Бориса оказались сильнее его. В результате он не стал родоначальником новой династии и погубил свою семью.

В связи с поездкой на Соловецкие острова, в Мурманск и Кемь Пла­тонов написал серию статей: "Был ли первоначально русский север кре­стьянским?; "Очерк Новгородской колонизации Севера"; "Низовская колонизация на Севере"; "Иноземцы на русском Севере в XVI-XVII вв.". Все это позже вошло в книжку "Прошлое русского Севера"⁴², в которой особенно примечательной была глава "Строгановы, Ермак и Манга- зея", посвященная процессу освоения Сибири.

Вслед за тем вышла книжечка Платонова "Москва и Запад в XVI- XVII вв.", в которой он осветил проблему довольно ранних и всесторон­них связей России с западноевропейским миром⁴³.

Однако тема Смуты никак не отпускала ученого: в 1923 г. он издал уже упомянутое выше краткое изложение своих "Очерков...", во мно­гом в новой редакции - книжку "Смутное время". Годом позже, в 1924 г., академик выборочно издал источники со списком литературы и пояснительным текстом под названием "Социальный кризис Смутного времени". В 1923 г. вышла книга "Иван Грозный" в которой С.Ф.Пла­тонов показал большое значение политики и вообще деятельности царя, отметив негативные для россиян последствия методов проведения опричнины. Завершая серию исторических портретов и работ о дальних отзвуках Смуты, историк опубликовал свою последнюю книгу "Петр Великий"⁴⁴.

По-видимому, наиболее благополучными из послереволюционных лет для С.Ф.Платонова были 1923-1928 гг. В эти годы он много рабо­тал, трижды был за границей: в Париже и Берлине, общался с зарубеж­ными коллегами, одновременно возобновились его занятия в универси­тете и ежегодно издавались научно-популярные книги.

Однако, с разгулом "уклонов" в партии, сворачиванием НЭПа и началом коллективизации, ситуация в стране резко меняется. Началось "раскрестья­нивание деревни", искусственно раздувались темпы индустриализации. А вместе с тем в стране развернулся безудержный и беспрецедентный тер­рор, в том числе и в первую очередь против интеллигенции. Судьба С.Ф.Платонова осложнилась в 20-е годы, когда он стал объектом травли со стороны т. н. "школы М.Н.Покровского": его называли "классовый враг на историческом фронте", "антисоветчик и антимарксист". Это облегчило ОПТУ задачу провести т. н. "Академическое дело", наряду с шахтинским, "промпартии", во главе с Рамзиным, и арест аграрников во главе с Чаяновым и Кондратьевым. Видимо, все эти провокации разрабатывались одновремен­но и направлялись одной преступной рукой.

По упомянутому сфабрикованному ОГПУ "Академическому делу" бы­ло привлечено свыше ста человек, в том числе четыре академика: С.Ф.Платонов, Н.П.Лихачев, Е.В.Тарле, М.К.Любавский, т. е. цвет рос­сийской академической науки. Люди, за спиной которых остались сотни трудов и тысячи учеников. Идеологически это "дело" было подготовлено М.Н.Покровским и его т. н. "школой", разгромленной вслед за этим "де­лом" в середине 30-х годов. Отношения у академиков с М.Н.Покровским были напряженными, если не сказать враждебными. Труды этих ученых еще с дореволюционных времен вызывали неприязненное отношение со стороны Покровского, поскольку они не шли в русле его пресловутой тео­рии "торгового капитала". В конце 20-х годов, из-за трудностей с избрани­ем коммунистов в состав Академии наук, это перешло в открытую травлю.

Когда "Академическое дело" было развернуто, М.Н.Покровский и его ученики перешли в атаку и выпустили ряд клеветнических сборни­ков статей⁴⁵. Характерно, что когда кто-либо обращался лично к М.Н.Покровскому с просьбой о помощи, последний даже не отвечал. В начале 90-х годов вышло несколько работ, о т. н. "платоновском де­ле"⁴⁶. Послереволюционный период жизни и деятельности Сергея Фе­доровича Платонова, равно как и упомянутое "Академическое дело", как бы оно ни было фальсифицировано, требуют специального рас­смотрения, тем более, что недавняя публикация "Академического дела" существенно дополняет наши представления о личности и взглядах Платонова (хотя пользование ею и затруднено из-за отсутствия тексто­логических комментариев и указателей.

О мировоззрении Платонова из последних работ наиболее содержа­тельную главу "С.Ф.Платонов" написал в своей монографии А.Н.Цаму- тали⁴⁷. Отдав должное этому незаурядному ученому, автор все-таки от­нес его в стан охранителей, хотя и "левого толка". "Платонов и Ило­вайский представляли одно официально-охранительное направление русской историографии", - пишет он в своей книге⁴⁸. Но это звучит неубедительно, так как несколькими главами раньше автор заметил, насколько "живо и иронично описал его (Иловайского - Е.В.) Плато­нов"