. «Сверхзадача» рецензии – продемонстрировать, что инициатор реорганизации востоковедения сам не разбирается в тонкостях своей науки даже на уровне написания учебника для студентов, – выглядит весьма вероятной.
Мы не можем сказать, когда именно и как рецензия Лурье и Дьяконова проходила обсуждение в редколлегии ВДИ: ответ на этот вопрос можно поискать в архивных материалах журнала, однако успех этого зависит от их сохранности [1022]. Вместе с тем запоздалая и, по сути, безуспешная реакция Авдиева на ее принятие к печати показывает, что, похоже, это было для него неожиданностью. Не нужно приписывать Машкину и Утченко как руководителям ВДИ какую-то принципиальную согласованность их действий с ленинградскими востоковедами; однако очевидно, что они как минимум приняли решение дать высказаться оппонентам Авдиева и не идти последнему навстречу в определении позиции журнала по этому поводу.
Едва ли выпад Авдиева против Машкина в письме Берии был связан исключительно с этим эпизодом; скорее, Авдиев видел в позиции этого ученого в целом противовес своим амбициям. Кроме того, во фразе о том, что изучением древней истории «до сих пор руководят работой гл<авным> обр<азом> специалисты по истории Рима», считывается готовность принять на себя этот нелегкий труд (что на уровне московской кафедры и произошло после смерти Машкина). Примечательно, что до принятия к печати рецензии «ленинградцев» в выступлениях Авдиева на заседании и на партсобрании Московской группы Института востоковедения фамилия Дьяконова вообще не упоминается; а в письме Берии и в докладной записке, написанной, очевидно, примерно одновременно с письмом, т. е. заведомо после истории с рецензией, критика Дьяконова занимает центральное место. Заинтересованность Авдиева в том, чтобы дискредитировать авторов и публикаторов рецензии и тем самым дезавуировать ее саму, понятна; также достаточно закономерно, что Авдиев не мог сделать мишенью для своих выпадов И. М. Лурье, при его давней и прочной репутации партийца [1023], а вот сравнительно молодой И. М. Дьяконов, беспартийный и с расстрелянным отцом, был для этого мишенью подходящей.
Что же касается письма Авдиева Берии, то опять же полезно соотнести его дату с другими событиями, послужившими ему фоном. Во-первых, с 9 мая 1950 г. на страницах «Правды» разворачивалась знаменитая дискуссия о языкознании, в организации которой, возможно, сыграл определенную роль Берия [1024] и которая могла завершиться серьезным «переформатированием» гуманитарной науки в стране [1025]. Нет сомнения, что Авдиев сознавал востребованность своих призывов к идеологической чистоте именно в этой смутной ситуации. Во-вторых (и это, пожалуй, более существенно), 27 мая 1950 г. Бюро Отделения литературы и языка АН рассмотрело и направило на утверждение в Президиум Академии уже упоминавшийся, в целом соответствовавший пожеланиям Струве план новой структуры Института востоковедения, причем Президиум был готов его утвердить [1026]. Письмо Авдиева, датированное тремя днями позже, можно считать непосредственной реакцией именно на это решение академических структур, которое вновь поставило бы реорганизацию Института под сомнение.
Трудно сказать, рассчитывал ли Авдиев немедленно встать во главе реорганизованного Института; но если это было так, то здесь он потерпел неудачу. Когда решением Оргбюро ЦК 3 июля 1950 г. Институт востоковедения был все же реорганизован и переведен в Москву, его директором стал не Авдиев, а Толстов, в свое время благосклонно давший ход предложенному Струве плану «квазиреорганизации»; а директорство самого Авдиева в институте в 1953–1954 гг. не пережило хрущевской «оттепели». Вопрос, который мы пока не затронули, касается все же того характера, который носило обращение Авдиева к Берии. Понятно, что его последствия для Дьяконова, отец которого был репрессирован, могли быть печальны; и все же именно к Берии, который (очевидно, «по ассоциации» со знаменитым атомным проектом) курировал в высшем эшелоне власти науку в целом, шли и документы середины 1940-х гг. о реорганизации востоковедения, к которым Авдиев не имел отношения. Его письмо было, говоря мягко, морально уязвимо, но могло быть подано в инстанцию, в которую по данному вопросу полагалось обращаться и без всяких задних мыслей, сугубо по существу дела.
Думается, что ключевую роль в оценке действий Авдиева играют все же их последствия. Именно после его письма дело реорганизации Института востоковедения не просто сдвинулось с места, но было решено в пожарном порядке. Как указывают П. М. Шаститко и Н. И. Скворцова, уже 13 июня бумаги Авдиева были переданы для ознакомления секретарям ЦК П. К. Пономаренко, М. А. Суслову и Н. С. Хрущеву, а Маленков дал поручение Агитпропу подготовить предложения в порядке реакции на документы и доложить их на Секретариате ЦК; 26 июня было остановлено рассмотрение «академического» плана реорганизации; а 3 июля Оргбюро ЦК приняло решение о переводе Института в Москву и слиянии с ним Тихоокеанского института [1027]. При этом сами партийные кураторы гуманитарных наук констатировали, что все эти действия предпринимаются в порядке реакции на обращение Авдиева: именно это сказано в хранящейся в РГАСПИ короткой записке функционеров Агитпропа ЦК Ю. А. Жданова и В. С. Кружкова Маленкову (ему, как мы помним, направил записку Авдиева Берия) от 5 августа 1950 г. о ходе предпринятой реорганизации [1028]. Трудно представить себе, чтобы столь быстрое и целенаправленное решение данного вопроса в порядке реакции на обращение даже не академической институции, а отдельного лица последовало бы, если бы внимание к этому обращению не было привилегированным. В таком случае, как минимум, перестают восприниматься как нечто, принадлежащее скорее кругу востоковедческих легенд, известия А. Л. Вассоевича со ссылкой на И. В. Виноградова и Ю. Я. Перепелкина о «личном знакомстве» Авдиева и Берии [1029].
Литература
Авдиев В. И. 1938: Рец. на: История древнего мира. Т. 1: Древний Восток. М., 1936 // Историк-марксист. № 1. С. 120–126.
Авдиев В. И. 1948: История древнего Востока. М.
Агапов М. Г. 2010: Визит И. М. Майского в Палестину в октябре 1943 г. в документах, воспоминаниях и беллетристике // Историческая память: Люди и эпохи. М. С. 14–16.
Азиатский музей 1972: Азиатский музей – Ленинградское отделение Института востоковедения АН СССР. М.
Академическая археология 2013: Академическая археология на берегах Невы (от РАИМК до ИИМК РАН, 1919–2014 гг.) / Под ред. Е. Н. Носова. СПб.
Академическое дело 1993–2015: Академическое дело, 1929–1931 гг.: документы и материалы следственного дела, сфабрикованного ОГПУ / Под ред. В. П. Леонова. СПб. Вып. 1–9.
Алаев Л. Б. 2014: Марксизм // Теория и методология истории. Учебник для вузов / Отв. ред. В. В. Алексеев и др. Волгоград. С. 55–89.
Алипов П. А. 2009: Судьба теории Родбертуса – Бюхера в России: критика диссертации И. М. Гревса современниками // Исторический ежегодник. 2009. Новосибирск. С. 37–46.
Алмазова Н. С. 2016: «Настоящая лаборатория научной работы»: казанский семинар «Античный понедельник» в контексте понятия научной школы // ВУДП. № 2 (4). С. 131–160.
Алмазова Н. С. 2017: На рубеже эпох. Лекционные курсы М. М. Хвостова по древней истории в преподавании 1900–1920-х гг. // SA. Вып. 6. С. 313–326.
Алмазова Н. С. 2019: Единая концепция истории древности Р. Ю. Виппера в его работах дореволюционного периода // Аристей. Т. 20. С. 260–283.
Алмазова Н. С., Ладынин И. А. 2021: «Одна из блестящих страниц науки о классической древности»: С. Я. Лурье о Ф. Ф. Зелинском и его теории рудиментарных мотивов (СПбФ АРАН. Ф. 976. Оп. 1. Д. 95) // Аристей. Т. 24. С. 253–279.
Алпатов В. М. 2011: История одного мифа: Марр и марризм. 3-е изд. М.
Альтман В. 1948: Сессия по истории Крыма // ВИ. № 12. С. 179–184.
Ананьев В. Г., Бухарин М. Д. 2019: Bыбopы C. A. Жeбeлёвa в дeйcтвитeльныe члeны AH СССР // Journal of Modern Russian History and Historiography. Vol. 12. № 1. P. 5–96.
Андреева и др. 2005: Андреева Л. А., Бондаренко Д. М., Коротаев А. В., Немировский А. А. Введение // Сакрализация и власть в истории цивилизаций. Ч. 1. М. С. 5–33.
Античная Греция 1983: Античная Греция. Проблемы развития полиса / Под ред. Е. С. Голубцовой. М. Т. 1–2.
Ашин Г. К. 2003: Памяти учителя // Социологические исследования. № 9. С. 128–129.
Баранников А. П. 1949: Индийцы о русской литературе // СВ. Вып. VI. С. 7–23.
Бартольд В. 1925: [Вступительное слово] // ЗКВ. Т. 1. [Б. н.]
Белявский В. А. 1971: Вавилон легендарный и Вавилон исторический. М.
Беляков В. В. 2008: Русский Египет. М.
Берлев О. Д. 1978: Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства. Социальный слой «царских Hmww». М.
Берлев О. Д. 1997: Египтология // История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 г. / Ред. А. А. Вигасин, А. Н. Хохлов, П. М. Шаститко. М. С. 434–459.
Берлев О. Д., Дандамаев М. А., Фихман И. Ф. 1989: К 100-летию со дня рождения академика Василия Васильевича Струве // ВДИ. № 1. С. 244–250.
Бертельс Е. Э. 1948: Литература на персидском языке в Средней Азии // СВ. Вып. V. С. 199–228.
Богословский Е. С. 1968: Материалы к изучению научной деятельности А. В. Шмидта в Пермском университете (1917–1924) // Труды Камской археологической экспедиции. Вып. IV. Пермь. С. 146–156.