Экология — Зеленые» объективно существует конкуренция за левоцентристский электорат, их взаимодействие 2012 г можно считать успешным примером симбиоза, поскольку избиратели левого лагеря доверяли ФСП, скорее как крупной и дееспособной политической силе, тогда как «Зеленым» как партии, способной решить жизненно важные экологические вопросы.
Влияние партии «Зеленых» на партийно-политической сцене Пятой республики заключается прежде всего в востребованности их идей. Таким образом экологисты во Франции символизируют один из важнейших глобальных трендов современности. Значение деятельности современных «Зеленых» в политической жизни Пятой республики многогранно. Со временем политическая экология стала оказывать влияние на самые разнообразные стороны жизни — медицину, образование, сельское хозяйство, энергетику и т. д. Новизна экологической идеи заключалась в том, что она касалась не только каждого живущего на Земле, но и будущих поколений. Не случайно даже столь далекий от политической экологии человек, как Николя Саркози, заявил, что «если не предпринимать никаких действий сейчас [в экологической сфере. — прим. А. К.], то будет слишком поздно»[281]. Тем самым авторы экологической проблематики сумели поставить в центр общественно-политических дебатов вопрос о приоритете гармоничного сосуществования человека с природой как высшей ценности на Земле И в этом, несомненно, их моральная заслуга. Экологисты пытались на практике реализовать концепцию «политической экологии», основанную на бережном отношении человека и политического руководства в целом к окружающей среде и ориентированную на новые безопасные технологии. С другой стороны, экологистов часто справедливо критиковали за то, что их предложения и проекты, которые не учитывали существующие экономические и энергетические реалии Франции и Европы.
Оценивая роль движения зеленых в современной Франции, следует подчеркнуть их оригинальную стратегию по интеграции партии в современную партийно-политическую систему Пятой республики В первую очередь, принимая в расчет историю партии, стоит отметить что уже само позиционирование ее среди других сил указывало на стремление экологистов выделиться среди прочих и продемонстрировать свою идейную уникальность. В то же время история их движения демонстрирует способность экологистов для достижения своих целей умело лавировать между прочими партиями, брать на вооружение чужие лозунги и вести политический торг, в том числе со своими партнерами. Не случайно, электорат, к которому апеллируют экологисты, крайне широк: это в основном образованная молодежь и представители французской интеллигенции. Стоит также отметить, что среди сторонников «зеленых» также много женщин и иммигрантов.
Пропагандируя собственные установки, экологисты делают акцент на демократичности своих организационных структур, готовности к компромиссам с партнерами и правящими силами и наличии неординарных лозунгов. При этом стоит подчеркнуть, что французские «Зеленые» для многих избирателей остаются маргиналами, чьи результаты несопоставимы с результатами популярных в то время партий — СНД, ФСП и некоторых других, поэтому не следует преувеличивать их роль в современной политической жизни страны. Многие предвыборные лозунги экологистов, разделявшиеся их главными союзниками, социалистами, особенно в области ядерной энергетики, остались невыполненными. Полемику вызывают такие инициативы партии, как легализация марихуаны, поддержка сексуальных меньшинств и однополых браков. Важно помнить, что успех на парламентских выборах 2012 г. экологисты могут занести себе в актив лишь в контексте их союза с ФСП.
Наконец, нельзя забывать о том, что партия экологистов имеет множество идейных собратьев в других странах Европы. Объединяясь и предлагая совместные инициативы в стенах наднационального органа ЕС — Европарламента, экологисты дают понять всему миру, что их идейный багаж актуален и востребован, а значит у экологического движения, как во Франции, так и за ее пределами, есть серьезный потенциал для новых достижений в XXI веке.
Следует признать, что экологическая проблематика была представлена в избирательных кампаниях 2012 г. ведущих партий Пятой республики в меньшей мере, чем на предыдущих выборах. Несмотря на проведенную серию встреч «Гренель»[282], выпущенные два закона Гренель 1[283] и Гренель 2[284], а также создание большого министерства по делам устойчивого развития, президент Саркози не смог провести эффективную экологическую политику и не сдержал всех своих обещаний. В частности, широкой огласке подвергся так и не введенный налог на выбросы в воздух углекислого газа. К тому же, активист экологического движения и автор «Экономического пакта»[285] Николя Юло проиграв праймериз, взял тайм-аут в политической сфере и отдалился от дебатов, снизив их общественный накал. В целом, в 2012 г. экология отошла на второй план, уступив место крайне актуальной для Франции проблеме выхода из финансового и экономического кризиса.
Тем не менее, экология широко присутствовала в предвыборных дебатах, а в повестке ФСП она даже была представлена в большем объеме по сравнению с кампанией 2007 г. Заключив союз с экологистами, социалист Франсуа Олланд расширил свою предвыборную президентскую программу, увеличив число обязательств в сфере защиты окружающей среды. Николя Саркози, наоборот, заметно уменьшил экологическую составляющую своей кампании, выступая за активное развитие ядерной энергетики и вызывая тем самым резкую критику со стороны экологистов. В свои программы экологическую проблематику занесли также Марин Ле Пен, Франсуа Байру и Жан-Люк Меланшон Заимствование экологической тематики столь разными политическими силами свидетельствовало о значимости экологических установок ставших одним из главных компонентов современного политического дискурса во Франции. Экологическая проблематика была взята на вооружение различными левыми, центристскими и даже правыми объединениями, а экологизация политического сознания и партийных программ явилась неотъемлемой чертой современной партийно-политической системы Пятой республики.
На фоне этих перемен сама экологическая партия вызывала у французских объединений неоднозначную реакцию. Отношения социалистов с экологистами с середины 1990-х гг. характеризовались практикой кратковременных альянсов на различных выборах, причем значимость экологистов для ФСП к 2000-м гг. постепенно всё больше возрастала по мере усиления позиций «Зеленых». Отношение к экологистам других лидеров на левой половине политического поля Франции — центриста Байру и лидера Левого фронта Меланшона было в целом благосклонным, поскольку экологические установки всех трех сил пересекались. В то же время на правой половине французского партийно-политического спектра экологическая идея была куда менее популярна. Правоцентристы из СНД не воспринимали партию «Европа. Экология. Зеленые» всерьёз, а Николя Саркози даже позволил себе обозвать ее «сектой». Наконец, Марин Ле Пен подвергла Еву Жоли жесткой критике, так как в идейном, экономическом и экологическом плане установки двух сил серьёзно противоречили друг другу. На основании всего вышесказанного можно с уверенностью сказать, что к предвыборной гонке 2012 г. «Зеленые» закрепились в глазах электората скорее как левая группировка. Относительно самоидентификации «левый/не левый» в среде экологистов до сих пор идут споры, но никто из них не относит себя к правой политической семье.
Таким образом, влияние экологической проблематики на жизнь французского общества 2010–2012 гг. проявилось в следующем. Во-первых, в росте популярности и укреплении позиций партии «Зеленых» на политической арене, во-вторых — в постепенной экологизации установок остальных политических объединений. Выборы 2012 г. показали, что экологические сюжеты уже перестали быть монополией «Зеленых», а стали еще одним полем, на котором ведущие партии Пятой республики конкурируют за избирателя. Более того, ряд идей, изначально сгенерированных экологистами, были заимствованы и вошли в том или ином виде в избирательные программы практически каждой крупной партии Франции: например, введение эконалогов как показатель экологической ответственности французского государства. Так, в 2018–2019 гг., администрация президента Макрона, попытавшись ввести эконалог на топливо, что во многом пересекается с установками экологистов, встретило социальный протест — оппозицию в виде движения желтых жилетов[286]. Можно предположить, что на основе общепризнанных экологических установок со временем во Франции способен сложится национальный консенсус, который будет способствовать дальнейшему развитию экологического сознания граждан Пятой республики.
Кирсанова Н. В.[287]Испанский фашизм против каталонцев (первая половина 1930-х гг.)
Политические перемены в Испании на рубеже 20-х и 30-х гг. (кризис монархического режима, крушение монархии и установление республики в апреле 1931 г., начало демократических преобразований) привели к переформатированию правых политических сил. Наряду с традиционными для Испании монархическими и правокатолическими группировками появились организации, стремившиеся воспроизвести с учётом испанских реалий идеологию и политический опыт итальянского фашизма.
Ещё в 1927 г. Э. Хименес Кабальеро (1899–1988), которого называли «испанским Габриеле Д’Аннунцио», начал издавать «Гасета Литерариа», пропагандирующую идеи фашизма. В 1931 г. Р. Ледесма Рамос (1905–1936) основал организацию «Завоевание государства» («La Conquista del Estado»), с марта 1931 г. стала выходить газета с тем же названием — «Ла Конкиста дель Эстадо». Летом 1931 г. О. Редондо (1905–1936) создал группировку «Кастильские хунты испанского действия» («Juntas Castellanas de Actuación Hispánica»). В октябре 1931 г «Завоевание государства» и «Кастильские хунты» объединились, превратившись в «Хунты национал-синдикалистского наступления» — ХОНС («Juntas de Ofensiva Nacional Sindicalista» — JONS). Ледесма Рамос и Редондо стали руководителями новой партии. ХОНС считала своей целью борьбу против «марксистской чумы» и «буржуазного либерализма», за искоренение классовой борьбы и корпоративную организацию общества и государства, за восстановление имперского могущества Испании. В октябре 1933 г. Х. А. Примо де Ривера (1903–1936) сын генерала М. Примо де Ривера, возглавлявшего диктаторский режим в 1923–1930 гг., провозгласил создание ещё одной партии фашистского толка — «Испанской Фаланги» («Falange Española»). В марте 1934 г. произошло объединение Фаланги и ХОНС. Партию возглавили Примо де Ривера, его соратник Х. Руис де Альда (1897–1936) и Ледесма Рамос. Политические разногласия и внутрипартийная борьба за власть привели к тому, что Ледесма Рамос был исключён в 1935 г. из партии, а Редондо — оттеснён на второй план. Примо де Ривера становится единственным вождём и главным идеологом Фаланги