Они даже распустили молву, что гроб раскрылся сам, Константин встал, сел на коня и отправился воевать с болгарами.
В июле 813 г. Михаил I был низвержен и на трон взошел иконоборец Лев V Армянин. Михаил был пострижен в монахи, а сын его – кастрирован и тоже пострижен. Вскоре мы услышим о нем как о патриархе Игнатии.
4.Лев V Армянин (813-820) видел себя вторым Копронимом. В долгой войне с болгарами удача наконец повернулась к византийцам. Император Лев нанес поражение страшному Круму, развеяв, таким образом, миф о его непобедимости. Тот вскоре скончался, а в 818 г. Лев вновь наголову разбил болгар. Таким образом, Империя была спасена.
Иконоборчество император начал вводить исподволь, очень осторожно. В кругу своих приближенных он высказывал мнение, что бедствия (успехи сарацин) постигают Империю "не за что иное, как лишь за поклонение иконам", и доказывал это тем, что императоры-иконоборцы и царствовали и умирали благополучно, а вот их преемники – несчастно. Сочувствующие иконоборчеству нашлись не только среди военных, но и среди иерархов.
Перед праздником Рождества Христова 814 г. толпа солдат бросала камнями в образ Спасителя над воротами дворца; император приказал снять образ под предлогом защиты святыни от поругания. 25 декабря перед причащением он поклонился иконе, а 6 января 815 г. – уже нет. Вскоре после этого император стал убеждать патриарха отказаться от иконопочитания. Патриарх был непоколебим.
В 815 г. св. патриарх Никифор был низложен и отправлен в ссылку. 1 апреля 815 г. (в день Пасхи) патриархом стал Феодот, начальник лейб-гвардии и родственник Копронима. По словам хрониста, он был "безгласнее рыбы, бессловесный, скотоподобный и кроме нечестия ничего не знающий". Он был совсем необразованным и полуграмотным человеком.
После Пасхи того же года Лев Армянин созвал собор в Св. Софии под председательством этого патриарха. Православные иерархи и монахи отказались в нем участвовать, были низложены и отправлены в ссылки. Собор остался в истории под названием 2-й иконоборческий. Иконоборцы считали его поместным.
Собор объявлял вновь восстановленными решения иконоборческого собора 754 г., а Вселенский Собор 787 г. – потерявшим силу. Но все же его решения были помягче Копронимова собора: позволялось оставлять иконы в церквах, но вывешивать повыше, чтобы они служили для неграмотных вместо писания, лишь бы невозможно было "для необученных и нетвердых в вере" возжигать перед ними свечи или их лобызать. Было сказано, что Ирина восстановила незаконное почитание икон по женскому слабоумию. Но определялось, что иконы – не идолы, а Влахернский собор Копронима не объявлялся Вселенским (объявлялось, что было всего шесть Вселенских Соборов).
Не подписывавшие орос епископы и игумены ссылались и наказывались. Св. Феодор Студит написал собору обличительное письмо, был наказан пыткой (его били воловьими жилами и морили голодом) и сослан. Но и из ссылки он писал обличительные послания и руководил борьбой с иконоборцами. Активно выступал против иконоборчества и ссыльный патриарх Никифор.
5. Свв. Феодор Студит и патриарх Никифор основывали свои доводы против иконоборцев на понятии ипостасного единства Божества и человечества во Христе. Образ, икона Христа всегда изображает лицо, личность, то есть Божественное Слово. В воплощении Бог-Слово воспринял человеческую природу. Следовательно, на иконе изображена личность воплощенного Бога. На сиянии вокруг головы Христа всегда пишется греческий перевод священного ветхозаветного тетраграмматона (Ягве) – п щн, чтобы показать, Кто изображен. Но внешнее обличие Спасителя – человеческое – есть обличие исторического Иисуса – Его человеческой природы:
"Непостижимый зачинается во чреве Девы; Неизмеримый становится ростом в три локтя; / Безграничный приобретает границы; Неопределимый встает, садится и ложится; / Вездесущий положен в колыбель; Вневременный постепенно достигает возраста двенадцати лет; / Безвидный приобретает очертания, и Бестелесный облекается телом…, / А потому Он один и описуем и неописуем" (преп. Феодор Студит, "Опровержения").
Преп. Феодор писал очень живым и образным языком. Не боялся он и резких выражений. Особенно обличал он засилие царства над Церковью. Конфликт со Львом Армянином дал Феодору повод сказать царю такие слова: "Слушай, царь, что сказал божественный апостол: положи Бог в церкви первее апостолов, второе пророков, третие пастырей и учителей, а не сказал: царей. Тебе вверено гражданство и войско; об этом заботься, а церковь оставь".
Этому же разделению Божьего от кесарева Феодор поучает и робкое рядовое монашество. "Где, – говорит он, – слова: глаголах пред цари и не стыдяхся? Где слава и честь нашего сословия?" "Ты говоришь, – пишет Феодор игумену Василию, уговаривая его противиться царю Льву V Армянину, – что никогда не видел императора, не представлялся начальникам и оттого чувствуешь страх. Нет, отец… пусть он боится тебя так же, как бесы… Обличай его, если он пустословит, ведь Ахава обличал Илья и Ирода Иоанн, других – другие".
Игуменов, подписавшихся под оросом 815 г., преп. Феодор обличает беспощадно: "Господа игумены, как слышно, говорят: кто мы такие, чтобы оказывать сопротивление? Во-первых, – говорит Феодор, – вы – христиане, которые теперь непременно должны говорить. Потом – монашествующие, которым не следует увлекаться ничем, как не привязанным к миру. Затем игумены, которые должны отклонять соблазны от других и никому не давать повода к искушению. А какой соблазн и искушение или, вернее, унижение произвели они собственноручной подпиской, надо ли об этом говорить? Ибо если молчание есть отчасти согласие, то утверждение этого согласия подписью пред целой церковью – какой это позор! Но что сказал Христос? Всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим. А в случае отказа от исповедания? А если они дали собственноручную подписку не сходиться друг с другом, то ведь это – отказ. Ибо как они будут соблюдать сказанное Христом: грядущего ко Мне не изжену вон? Приходит к ним кто-нибудь, спрашивая и желая узнать истину, – что же ответит ему игумен? Вот что: я получил приказ не говорить. Итак, они дали подписку повиноваться императору вопреки Христу. Если ты скажешь, при подписке: я восклицал, что я поклоняюсь свв. иконам, – то прости, брат, и Пилат, устами выдавая себя за невинного в убиении Христа, тростью утвердил смерть Его".
Император Лев V устранял иконы и все те части богослужения – тропари, стихиры, – в которых замечались идеи иконопочитания. На их место сочинялись и вставали новые строки в духе иконоборческого богословия. Написаны были новые учебники для учителей и школ с целью перевоспитать юношество. Повторялась старая история. Гонение было тяжко своей систематичностью, всеобщностью, сыском и шпионажем. Преподобный Феодор так рисует его в своих письмах: "Невозможно произнести ни одного благочестивого слова – опасность близка, так что муж опасается жены своей. Доносчики и записчики наняты императором для разведки: не говорит ли кто чего неугодного кесарю, или не уклоняется ли от общения с нечестием, или не имеет ли какой-нибудь книги, содержащей сказания об иконах, или самой иконы, не принимает ли изгнанного, или не помогает ли содержимым под стражей ради Господа? И если будет обличен в этом, тотчас схватывается, бичуется, изгоняется, так что и господа преклоняются перед рабами по страху доноса".
В письме в Рим преп. Феодор так описывает гонения и муки православных: "Ох, страшно и слышать! Досточтимая икона Спасителя, которой и бесы страшатся, подвергается поношению и унижению. Не только в царствующем граде, но и во всех местах и городах жертвенники истреблены, святыни осквернены. Умолкли все уста благочестивые от страха смерти, открылся противный и богохульный язык". Вот как он описывает гонения на монахов и монахинь: "Одни из них испытывали насмешки и бичевания, другие – узы и заключение под стражей, скудно питаясь хлебом и водой; иные отправлены в ссылку, другие скрываются в пустынях, горах, вертепах и пропастях земных; а некоторые, претерпев бичевания, уже мученически переселились к Господу; есть и такие, которые, посаженные в мешок, брошены ночью в море, как стало известно через очевидцев".
В Рождество 820 г. Лев Армянин был свергнут. Он был убит в церкви. Одетые в фелони заговорщики напали на него на Рождественской утрене во время ирмоса 7-й песни. Царь вбежал в алтарь и стал отмахиваться крестом, прося пощады. Убийца заявил ему: "Теперь не время пощады, а убийства!" – и отсек ему руку с крестом, а другой отсек голову.
Православные встретили эту политическую перемену с чересчур даже живой радостью. Преп. Феодор Студит, со свойственной ему прямотой и политической упрощенностью, в весьма восторженной форме приветствовал этот переворот. Он писал: "Следует восхищаться не городу какому-то, но, можно сказать, всей подсолнечной. Истребил Господь не Сигона, царя Амморейского, и не Ога, царя Васанского, царей малых и угнетавших малую часть вселенной, а новоявленного и великого дракона, опустошавшего великую часть вселенной, змия коварного и шипевшего богохульством, мерзость запустения, сосуд гнева, сына Тавеилова (Ис.7:6) – чтобы не сказать Каваллинова, – порождение Ахава, полноту нечестия, гонителя Христова, врага Богородицы, противника всех святых. Да возвеселятся небеса и радуется земля! Да искаплют горы сладость и холмы правду! Пал враг, сокрушен мучитель наш. Заградились уста, глаголющие неправду. Обуздана рука Авессалома. Погиб жестокосердный фараон. Отступнику именно и надлежало таким образом лишиться жизни. Сыну тьмы и следовало встретить смерть ночью. Обнажавшему божественные храмы и надлежало в храме Господнем увидеть обнаженные против него мечи. Разрушителю божественного жертвенника и следовало не получить пощады у жертвенника. Надлежало подвергнуться отсечению руки, посягавшей на святыню, – пролиться нечестивой крови за пролитие крови праведных…" – и т.д.
В том же духе звучит и церковная анафема Льву Армянину: "Паки тезоименному злому первому зверю, злоковарному второму адову псу, ратнику Божия Церкви, мучителю рабов Христовых, а не царю, Льву Армянину, сотаиннику второму Арию – псевдопатриарху Адонию, злейшим иконоборцем, паче же христоборцем, и со единомудренники их – анафема!"