В вышедшем в 1916 г. «Учебнике зоологии»К. Клауса и Гроббена[99] проведена еще более запутанная в таксономическом отношении система. Правда, здесь авторы не говорят о типах и планах строения и развития, но по существу проводят то же самое, подобно Гатчеку называя «типом» совсем не «тип авторов», а именно тип развития Гатчека. Гатчековский же «тип организации» проведен здесь в виде «ряда», правда, при заметно укрупненных группах. И наконец, в качестве «класса» приводятся отчасти действительные классы, отчасти же «подтипы» и всякого рода промежуточные между подтипом и классом группировки. Снова таксономика дана в некотором «новейшем» понимании, которое сводится к искажению большинства крупных группировок. Как и у Гатчека, принимается дифелитическое происхождение большинства многоклеточных. По существу это системы одного порядка, построенные путем применения одних и тех же методов, и известные расхождения, заметно сказывающиеся в схемах внешне, мало отражаются на их внутреннем сходстве. Трудно удержаться от воспоминаний о К. Карусе, Мак-Лее и прочих «кунстаторах» по части построения систем в виде колец и концентрических кругов, когда смотришь на «графы» Гатчека и Клауса с Гроббеном. Те старались «отразить» в системе некий «единый план», эти… эти делают по существу то же самое, только вместо «плана» нужно поставить «родословное древо».
Близка до известной степени к гроббеновской системе и система, предложенная Д. М. Федотовым (1935)[100], но она сильно выигрывает своей большей простотой. Д. Федотов принимает всего 10 типов, типов обычного объема, за исключением типа червей: все черви объединены в одном типе (кроме червеобразных, — эти выделены). Этот «тип червей» придает схеме несколько странный вид: с одной стороны — первично- и вторичноротые, с другой — архаические «черви». Д. Федотов делит подцарство многоклеточных на 2 раздела: лучистые и двустороннесимметричные, тем самым противополагая губок и кишечнополостных всем остальным многоклеточным. Основание для такого противопоставления он видит в типе симметрии тех и других и в особенностях взаимоотношений главной оси тела взрослого животного и гаструлы. Для двустороннесимметричных принимается дифелитическое происхождение (не стоит останавливаться на щупальцевых, так как они наверное попадут в конце концов в одну из двух групп, и третья ветвь — сейчас их три — будет ликвидирована).
Наконец, в коллективном многотомном «Руководстве по зоологии», издаваемом при участии Зоологического института Московского университета, принято 13 типов. Система, проведенная здесь (вышел пока только I том, 1937), — комбинация систем Клауса-Гроббена и Федотова плюс некоторые изменения, внесенные редакторами «Руководства». Подцарство многоклеточных разделено на два крупных «раздела»: губки противопоставлены всем остальным многоклеточным. Такое противопоставление вряд ли резонно, но оно неизбежный шаг, если не принимать группировки «лучистых», объединяющей губок и кишечнополостных: третья возможная комбинация — губки, кишечнополостные, первичноротые, вторичноротые — была бы явной несообразностью. Любая из возможных комбинаций (губки — остальные многоклеточные; губки — кишечнополостные — остальные многоклеточные, точнее — первично- и вторичноротые) неудачна, так как чисто таксокомически неверна. Причина неудач — желание ввести в классификационную схему специфические моменты «родословного древа», т. е. моменты, прекрасные для схемы только филогенетической, но крайне неудобные для схем чисто классификационных.
В этой системе бросается в глаза значительное количество «добавлений» к типу: таких добавлений — 8 классов. Авторы «Руководства» поступили правильно: они предпочли правду внешней красивости схемы. Все эти классы изучены еще недостаточно, и пока нет бесспорных данных для включения их в тот или иной тип.
Если мы примем эту схему, как последнюю «хронологически», и будем, исходя из нее, оценивать положение вещей, то увидим следующее. Типов установилось 13, возможно, что число это чуть изменится, но, очевидно, колебания не выйдут из пределов 11–16 (уменьшение возможно за счет слияния некоторых типов червей, увеличение — за счет разбивки каких-либо из существующих типов, что, однако, маловероятно). Неясным является во всех отношениях тип «тентакулат» (Tentaculata): не выяснены его связи с первично- и вторичноротыми, не совсем ясен еще и его объем — входящие в его состав группы весьма разнохарактерны, и тип выглядит несколько искусственным. Высшие группировки данной схемы — не таксономические категории, включение их в классификационную схему излишне; детали филогенетических обоснований схемы нужно давать отдельно. Схема «Руководства» — попытка сделать «большую систему» более простой и четкой, чем это приведено в «схеме-шараде» Клауса и Гроббена.
Итак, попытки построить «большую систему», т. е. систему вроде гатчековской или клаус-гроббеновской, пока не увенчались успехом. Можно сказать больше: некоторые зоологи, придя в отчаяние от замысловатости и запутанности таких «систем», отказались от систематических схем вообще. В большом английском руководстве («The Cambridge Natural History»), выходившем под редакцией С. Хармера и А. Шиплея (S. Harmer and A. Shipley, 1896–1909), просто изложены в последовательном порядке 26 основных групп без указания их таксономической оценки.
Причины неудач «большой системы» (вполне удачными наличные системы этого рода назвать нельзя) кроются в самом методе построения. Основное и неизбежное затруднение — построение системы в виде «столбца». Какие бы категории мы ни вводили, но во всякой схеме будет некоторая, так сказать, основная категория («тип» в «Руководстве», «класс» у Клауса-Гроббена, «тип организации» у Гатчека). Эти группы должны быть размещены в естественном порядке, но в виде столбца. Конечно, при таком способе не может быть речи о полной естественности размещения таксономических категорий. Нельзя правильно расположить в двухмерном пространстве то, для чего требуется по меньшей мере пространство трехмерное.
«Столбец» категорий, конечно, не может вполне отразить действительное положение вещей. Отсюда споры о характере системы: одни различают две системы — искусственную и естественную, другие — три, прибавляя еще систему филогенетическую. Наличие таких споров показывает, что самое понятие «система», «классификация» не всегда толкуется правильно. Возможны только две системы — искусственная и естественная, так как естественная система включает в себя понятие филогенеза, и по существу филогенетическая система — синоним естественной. Защитники филогенетической системы обычно ссылаются на то, что такая система должна особенно четко отражать филогенез, должна включать в себя некоторые моменты родословного древа. Очевидно, это требование — стремление как-то исправить недочеты изобразительного порядка, связанные с двухмерностью чертежа схемы. Однако и эти «поправки» не выходят из пределов двухмерного пространства, мало того, попав в него, они неминуемо приводят к установлению надтиповых группировок, т. е. к введению ряда новых категорий, ничего схеме, как таковой, не дающих, но превращающих четкую схему в нечто запутанное. Эта путаница увеличивается произвольным применением номенклатуры таких категорий, их «ранга» и объема, самого характера. Все это естественное следствие при попытках характеризовать результат подготовившим его процессом.
Для обоснованности предлагаемой классификационной схемы (чертежа) можно дать отдельно филогенетическую схему-чертеж, но пытаться соединить то и другое вместе, значит — обрекать схему на неудачу. Мало того, — классификационная схема имеет дело с таксономическими категориями (пусть даже «надуманными» человеком), между тем «первичноротые», «разноосные» и т. п. — увы, это не таксономические категории, не систематические группы, а только моменты, характеризующие историческое развитие той или иной группы. Они нужны при характеристике категорий для выяснения их родственных связей, но совершенно неуместны в классификационной схеме, где категории приводятся в своем чисто «таксономическом» значении.
Введение моментов родословного древа — первая «организационная ошибка», допущенная при построении «большой системы». Вторая ошибка — введение в систему дихотомического принципа. Такой прием, очень удобный для составления определительной таблицы, крайне неудобен в классификационной схеме: противопоставление признаков неминуемо вызывает представления о равноценности сравниваемых групп, слишком часто далеко не таковых на самом деле. Такие «определительные» признаки обычно встречаются только в «надтиповых» группировках, т. е. снова связаны с желанием ввести в схему нечто от родословного «древа»: эта «ветвь» пошла в одну сторону, та — в другую. Но то, что выглядит очень хорошо в чертеже «древа», никуда не годится в графах схемы: длинная и короткая ветви здесь заменены названиями, изображение исторического значения и различия группировок отсутствует, а одинаковая категоризация «ветвей», конечно, ведет к грубо ошибочным оценкам их качества. Губки не равноценны остальным многоклеточным, лучистые не равноценны двустороннесимметричным, однако при способе «дихотомии» они оказываются таковыми. В схеме «древа» эти ветви были верны, в классификационной схеме они вызывают ошибочные сопоставления (ср. стр. 186).
Гриф (Альберт Великий, 1545).
Часть вторая
Кабинет энтомолога (Фриш, 1722).
Простейшие
Конрад Геснер — первый натуралист, описавший простейшее. Конечно, простейших видели и в догеснеровские времена: ту же туфельку можно заметить простым глазом. И уж наверное на протяжении 2000 лет какой-нибудь натуралист да обратил внимание на крохотные «черточки», шевелящиеся в пленке, затянувшей поверхность загнившей воды. Крупных корненожек и подавно заметить нетрудно. Но никто не писал об этом.