опросту проигнорировать пренебрегающий ею поиск истины.
В интервью, данном в 2012 году, Сафди назвал идею монтажа жилых комплексов из готовых «боксов» наивной – правда, не по эстетическим соображениям, а из‐за трудностей транспортировки столь крупных объемов, – и высказался за сборное домостроение из элементов конструкции, изготовляемых на различных предприятиях, проведя аналогию с современной сборкой автомобилей637. Эта аналогия говорит о том, что со временем он стал выше ценить цельность архитектурной формы. Поэтика многоквартирного жилого дома вернулась в его творческое кредо.
Правительственное здание
Палаццо Публико и Палаццо Веккьо
Высота Торре дель Манджа – колокольни сиенского Палаццо Публико – сто два метра. Тем не менее, приближаясь к Сиене по «французскому пути» – великому пути паломников, направлявшихся с севера к христианским святыням Рима, эту высочайшую башню средневековой Италии не увидишь. Лишь когда, глубоко войдя в город по этой дороге, ставшей главной городской улицей Банчи ди Сопра, вы оставите за спиной Палаццо Салимбени с его площадью, высунется на минуту из‐за крыш пятиэтажных домов белокаменная зубчатая башенка. Это звонница Торре дель Манджа. Но отсюда, с трехсот метров, легко ее не заметить или не узнать, потому что вы же помните, что Торре дель Манджа не белая, а краснокирпичная. И если только, продолжая идти тем же путем, превратившимся в Банчи ди Сотто, вы через несколько минут невзначай бросите взгляд в просвет виа Ринальдини, колокольня внезапно откроется во весь рост. Отсюда до нее сто метров. С такого растояния всю ее разом не охватишь. Ощупываем взглядом вверх-вниз и видим, который час. А вот на обратном пути из Рима шансов увидеть ее без целенаправленного поиска нет.
Если хотите убедиться, что она умеет играть в прятки, продолжайте путь по Банчи ди Сотто (которая изменит имя на виа ди Читта), не пропуская ни одной щели, какие будут попадаться слева. Четыре раза, нырнув под очередную арку, вы увидите в просвете переулка середину фасада Палаццо Публико, а затем дважды (в створе Костарелла деи Барбьери и виколо дель Барджелло) Торре дель Манджа предстанет перед вами во всей красе. Костарелла деи Барбьери – главный проем в застройке, соединяющий главную улицу города с его главной площадью пьяцца дель Кампо. Через этот проем лежит и кратчайший путь от площади к кафедральному собору – Дуомо.
Точнее всего указывают на середину дворца переулки святых Петра и Павла, которыми в застройке виа ди Читта обособлена Торговая лоджия. Город управляет вашим вниманием как режиссер, выводящий на сцену поочередно двух героев: сначала Torre, затем четырежды Palazzo, после чего дважды снова Torre. Появляясь в полный рост в начале и в конце градостроительного спектакля (суть сюжета не изменится, если начало и конец поменять местами, двинувшись по главной улице города в противоположном направлении), кампанила выступает в роли стража дворца правительства Сиенской республики. Кто-то еще говорит о хаотичности планировки и застройки средневекого города?
Пьяцца дель Кампо распростерлась перед резиденцией правительства наподобие раковины морского гребешка шириной сто двадцать метров. Эти раковины считались символами Девы Марии, ибо жемчуг (а жемчужина – Иисус) зарождается в них непорочно, без мужского участия. Стало быть, пьяцца дель Кампо есть, в некотором смысле, площадь Богородицы.
Застройка ее периметра регулировалась специальным постановлением городских властей638. Кирпичное мощение в елочку, окаймленное широким тротуаром из плит травертина, разделено травертиновыми же радиусами на девять секторов по числу членов Совета Девяти, правившего Сиеной с 1287 по 1355 год. Понемногу спускаясь, секторы, слегка разнящиеся оттенками терракоты, сходятся к оси «раковины» близ середины дворца.
Наротив этой точки, в секторе между осями переулков святых Павла и Петра, располагается беломраморный богато украшенный скульптурами фонтан Радости. В Сиене, не имевшей своей реки, вода, действительно, была источником великой радости. Фонтан этот – огражденный П-образной стенкой прямоугольный водоем, открытый в сторону Палаццо Публико. От дворца или из него виден на стенке рельеф, изображающий Мадонну с Младенцем. Это Virgo civitatis, то есть Дева города, покровительница Сиены – города, который его граждане называли Городом Девы (Civitas Virginis). По сторонам от Мадонны – рельефные изображения восьми христианских добродетелей, Сотворения Адама и Изгнания из рая. На концах ограды некогда стояли статуи Реи Сильвии и Акки Ларенции – матери и кормилицы Ромула и Рема639. Охватывая фонтан Радости умственным взором, понимаем, что святые Петр и Павел, покровительствуя торговле, помогают Деве Марии вразумлять власти республики в добродетельном управлении и вместе с тем указывают на высокую историческую миссию Сиены, ибо сиенцы почитали основателями своего города сыновей Рема – Сения и Аския, вскормленных, как и основатели Рима, волчицей.
Если бы на месте площадного склона и обрамляющих его зданий располагались зрительные места древнеримского театра, Палаццо Публико вместе с домами слева и справа служил бы архитектурным задником сцены, а тротуар перед ним – самой сценой. В прежние времена на этом тротуаре и в самом деле выступали актеры, ораторы и проповедники640. Судя по тому, что сиенцы совместили праздник Девы Города с днем почитания Дианы – языческой покровительницы источников (они верили, что где-то в недрах под городом протекает река Дианы); судя по облаченной в античную тунику прекрасной женщине с веткой лавра в белокурых волосах, олицетворяющей Мир в «Аллегории доброго правления» Амброджо Лоренцетти в дворцовом Зале Девяти, античность была в их сознании где-то рядом.
По-видимому, такая огромная по средневековым меркам общегородская площадь потребовалась им из‐за чрезвычайно высокого тонуса коммунальной жизни. Верно сказано про пьяцца дель Кампо: «Вся композиция площади есть нечто незаконченное: она получает свое завершение при наполнении площади людьми»641. Эта площадь – форум Сиены. Бывали дни, когда перед окнами Палаццо Публико собирался весь город, то есть накануне эпидемии бубонной чумы 1348 года – до пятидесяти тысяч человек. Ныне сиенцев столько же.
Публичность сиенского форума ярко проявляется в сравнении с аналогичной площадью во Флоренции. Известно, что соперничество с Сиеной было важным мотивом в решении расчетливых флорентийцев вложить деньги в строительство импозантной правительственной резиденции – Палаццо делла Синьория, нынешнего Палаццо Веккьо, заложенного в 1299 году, двумя годами поздее Палаццо Публико. Флорентийская пьяцца делла Синьория в целом в полтора раза обширнее главной площади Сиены, но она имеет Г-образное очертание. Поэтому главный фасад Палаццо Веккьо можно видеть только с ее западной части, а она равна сиенской площади. Однако та ее часть, которая простирается непосредственно от фасада Палаццо Веккьо на запад, вдвое меньше сиенского форума. Флорентийское планировочное решение не свидетельствует о заинтересованности власти и общества в интенсивной коммуникации.
Это видно и по архитектуре Палаццо делла Синьория. Оттого что его колокольня не приставлена к телу дворца сбоку, как в Сиене, а вырастает из него почти на оси симметрии фасада, сценарий восприятия этого здания, в сравнении с его сиенским соперником, прост и однообразен. С какой стороны ни смотри, увидишь одно и тоже – башню на мощном постаменте. Палаццо делла Синьория – сам себе страж, сам себя защищает. Эта его неприступность – как если бы он находился не в сердце родного города, а был окружен враждебной средой наподобие гентского замка Гравенстен, выражена его архитектором, Арнольфо ди Камбио, с большой силой благодаря сплошь каменному панцирю здания, огромному перевесу глухой массы стен над оконными проемами и недосягаемой высоте, на которую поднят нижний ярус дворцовых окон-бифориев.
Все это можно объяснять напряженной политической ситуацией в тогдашней Флоренции. В 1282 году в городе, раздираемом яростной враждой могущественных аристократических родов, произошел политический переворот. Представители важнейших, «старших» цехов – сукноделов, менял, шерстяников, шелкоделов, шубников и меховщиков, врачей и аптекарей, а также судей и нотариев (всех их вместе называли «пополанами») образовали правительство цеховых старшин – приоров. «Совету этих должностных лиц, – читаем у Макьявелли, – отвели особый дворец, где он постоянно собирался, между тем как раньше все заседания и совещания должностных лиц происходили в церквах. (…) И хотя поначалу они назывались только приорами, теперь для придания их должности нового блеска они стали именоваться синьорами». Макьявелли подчеркивает, что Палаццо делла Синьория начали строить, «чтобы окружить синьоров большей пышностью и обеспечить им большую безопасность», «а перед ним разбили площадь, снеся дома, принадлежавшие семейству Уберти»642.
Однако этого объяснения недостаточно, ибо политическая жизнь Сиены была еще более драматичной. «Междоусобные войны дворян, буржуазии и народа; уличные битвы, избиения в ратуше, конституционные перевороты, изгнание всех дворян, способных носить оружие, изгнание четырех тысяч ремесленников; проскрипции, конфискации, массовое вешанье, союз изгнанных против города, народные мятежи, отчаянье, доходящее до отречения от свободы и до подчинения иностранцу; внезапные бешеные восстания; клубы, подобные якобинским; сообщества, подобные карбонариям… Нигде еще жизнь не была столь трагичной!»643
Главную причину глубокого различия между флорентийским и сиенским архитектурным решением правительственного центра я вижу в том, что Палаццо делла Синьория было построено как противопоставленная городу пополанская цитадель, площадь перед которой возникла в результате расправы над побежденными противниками, тогда как Палаццо Публико являлся самим средоточием противоречивого сиенского существования. Это различие проявляется, между прочим, в самих наименованиях правительственных дворцов Флоренции и Сиены.