Это был не только великий подвижник Церкви, но и законченный Учитель и наставник, умудренный личным духовным опытом, раскрывавшим пред ним душу другого даже на расстоянии… Как-то однажды, проводя лето в Боровском монастыре, о чем знали только весьма немногие из моих родных и близких, я совсем неожиданно получил письмо из Царского Села от одного высокопоставленного юноши, с которым не только не был знаком, но о котором даже не слышал. Извинявшись за посылку письма незнакомому лицу и сославшись на то, что мое местопребывание указано ему известным писателем Е. Поселянином, этот юноша обращался ко мне с пламенной просьбой разрешить ему ряд сомнений и недоумений, какие его терзают и лишают душевного спокойствия… Я рассказал об этом Николаю Николаевичу, предложив прочитать письмо, но Николай Николаевич, не читая его, сказал:
«Здесь неисповеданный грех… Посоветуйте ему чистосердечно покаяться в грехе, им неисповеданном, и душевное спокойствие снова вернется к нему»…
Так и случилось. Юноша нашел в себе силы выполнить совет и духовно возродился.
Таких примеров духовного проникновения в чужую душу было много, но никто их не записывал и не отмечал, считая их заурядными явлениями в жизни Николая Николаевича, полной чудес…
Разумеется, встретившись на своем жизненном пути с таким необычайным человеком, я старался извлечь из общения с ним возможно больше духовной пользы… Меня глубоко заинтересовало миросозерцание Н. Н. Иваненка и те точки зрения на мир и его задачи, какие находились у него в таком непримиримом противоречии с общепринятыми, и я подолгу беседовал с Николаем Николаевичем на эти темы.
Беседы с этим замечательным человеком и его письма рождали в моем сознании теорию святости, т. е. именно то, что были призваны давать уроки Закона Божия в средних школах и богословия в высших, но чего ни те, ни другие не давали.
Безмерная любовь Бога к человеку, говорил Николай Николаевич, безграничная снисходительность к человеческой немощи и милосердие Божие не могли, конечно, возлагать на человека непосильных для него задач. Тем не менее, при самом сотворении мира и человека, Господь создал для первых людей земной рай, предназначив всё человечество для блаженства не только на небе, но и на земле, и этим признал, что человек не только должен быть, но и может быть блаженным, иначе святым, в своей земной жизни. С этой целью, создавая человека, Господь и вложил в природу его влечение к счастью, блаженству, ставшее органическою потребностью каждого человека. И Господь Иисус Христос, возвещая Свое Божественное Учение людям, определил конечную задачу человека на земле словами: «Будьте сынами Отца вашего Небесного», «будьте совершенны как совершен Отец ваш Небесный» (Матф. 5, 45, 48), и тем подчеркнул, что эти слова – не идеал, к которому рекомендуется стремиться, а прямое повеление Божие, какое каждый человек обязан исполнить. Давая такое повеление и обязывая людей быть совершенными, Господь и сказал, как это сделать, и кто поверил словам Христа Спасителя, тот и становился святым, и об этом свидетельствуют сонмы праведников и подвижников нашей Православной Церкви. Безмерно тяжелою и недостижимою в условиях земной жизни кажется заповеданная Богом цель. Но так только кажется тем, кто не доверяет словам Спасителя, кто не вдумывается в слова: «Отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною» (Марк. 8, 34), «Не заботьтесь о завтрашнем дне…» (Матф. 6, 34), «Просите и дано будет вам» (Матф. 7, 8). В этих словах вся программа человеческой жизни, обеспечивающая достижение предназначенных человеку целей, дарующих ему блаженство не только в загробной, но и в земной жизни.
Милосердный Господь как бы говорит человеку: «Ты только доверься мне, а Я уже Сам поработаю за тебя и приведу тебя на небо к Престолу Своему», но люди упорно не отзываются на эти призывы и не потому даже, что не верят им, а потому, что не имеют решимости всецело положиться на Бога. Даже те, кто откликается на эти призывы и думает, что идет им навстречу, пускаются на хитрости с Богом, оставляют себе про запас на всякий случай, кто земные связи и привязанности, окружая себя друзьями и увеличивая число их, не без тайной мысли использовать их и обратиться к ним за помощью, в случае нужды, кто сберегает себе немножко денег про черный день, кто обеспечивает себя самого положением, закрепляя свои позиции службою, чинами и пр. и пр. А не имеют люди решимости довериться Богу и боятся вручить себя всецело водительству Промысла Божия потому, что думают, что «отвергнуться себя» значит обречь себя на лишения и страдания, на непосильные для них подвиги и жертвы, лишить себя радостей в жизни, взвалить на свои плечи еще новые скорби и невзгоды, каких и так много на земле. Но это неверно.
Они забыли, что самое тяжкое бремя, какое когда-либо существовало на земле и которое никогда более не повторится, было бременем, какое нес на Себе Христос Спаситель, а между тем, Господь назвал Свое бремя легким и иго Свое благом.
Припоминаю один из многих мудрых рассказов из иноческой жизни. Как-то однажды один благочестивый мирянин спросил инока: «И какой смысл в том, что вы часами простаиваете на молитве и каждый день выбиваете по 1000 поклонов вместо того, чтобы расходовать дорогое время на пользу ближним?..». А инок и ответил: «Вот ты попробуй сначала хотя один день сделать 1000 поклонов, тогда и увидишь, какую от этого получишь пользу»… Так и я, грешный, говорил Николай Николаевич, могу опытно засвидетельствовать, что имел все блага земные, доступные человеку, и не знал, что значит отказать себе в самых разнообразных требованиях плоти, но ни одно из этих благ не дало мне счастья, какое я получил лишь с того момента, когда отказался от них. А ведь нет человека, который бы не стремился к этим благам, ибо нет никого, кто бы не связывал своего счастья с обладанием земными благами, не зная того, что они кажутся заманчивыми лишь до тех пор, пока стремишься к ним, и делаются несноснейшим бременем и обузою для тех, кто уже обладает ими».
Николай Николаевич замолчал, а потом, пристально посмотрев на меня, сказал мне:
«Вот вы можете подумать: «Хорошо тебе говорить так. Ты уже стар, ничего тебе не нужно, живешь себе в монастыре на всем готовом, забот не имеешь и тебе легко проповедывать теории святости… А попробуй-ка в миру сделаться святым… Там столько подводных камней и препятствий, что никаких сил не хватит преодолеть их, и нечего и браться за непосильную работу. Где же эти радость и счастье, о которых ты говоришь?!. Но, если бы задача переустройства мира на евангельских началах и была по силам человеку, то в чем идея аскетизма, подрывающего лишь эти силы, к чему это самоистязание, отречение от собственной воли и вручение ее часто невеждам, ломающим и физический, и духовный организм человека, способного принести неизмеримо бо́льшую пользу людям в миру, чем закопавшись в монастырской келлии, где ничегонеделание называется «внутренним деланием?!»…
Так, если и не говорят, то думают почти все люди, признавшие, что Евангелие Господа Иисуса Христа есть сборник идейных пожеланий, в земной жизни не осуществимых. От этого земная жизнь всего человечества строилась и продолжает строиться на началах, чуждых евангельским заветам, и отсюда всё горе, страдания и мучения людей. Чтобы что-либо утверждать, нужно сначала испытать, и те, кто испытывал Слово Божие, те знают, что это Слово – реально, и верят Христу Спасителю, подчеркнувшему самое «нереальное» место в Евангелии, именно описание картины Страшного Суда Господня, такими грозными словами: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Матф. 24, 35). Сначала нужно довериться Богу, затем отвергнуться себя и перестать заботиться о завтрашнем дне».
И Николай Николаевич объяснил мне, что это значит.
1) Много путей ведет к приобретению сознательной веры, но живая вера появляется лишь с того момента, когда человек сознает себя в опасности и, притом, такой опасности, от которой спасти его никто, кроме Бога, не может. В течение своей земной жизни человек подвергается всякого рода опасностям, но все эти опасности такого рода, что устраняются человеческими способами. К ним и прибегает человек, не задумываясь над теми опасностями, какие угрожают вечной гибелью его душе и где никакие человеческие средства и способы спасения не могут ему помочь. Нужно было бы написать целую книгу для того, чтобы нарисовать процесс духовного пробуждения человека, медленного и постепенного, или же быстрого и внезапного, но пока скажу лишь, что первым признаком такого пробуждения является страх, тот страх, какой мудро называется Божиим и какой постепенно овладевает всем сознанием человека, впервые почувствовавшего себя в опасности. Он еще не отдает себе ясного отчета в том, какого рода эта опасность, в чем она состоит и с какой стороны ему угрожает, он только трепещет и боится и всё теснее прижимается к Богу и ждет от Него помощи и защиты. И по мере своего приближения к Богу, у него открываются глаза, и он начинает всё яснее видеть то, чего почти никто не видит и чему почти никто не верит, начинает видеть – козни диавола, его гениальную игру и безмерно хитрые методы обмана и способы губительства людей. Только с этого момента начинается подлинная вера в Бога. Только с этого момента открывается человеку и та опасность, в какой он находится, живя на земле, и какая столь ужасна, что для спасения человека от нее потребовались безмерные страдания и Искупительная Жертва Господа Иисуса Христа. Диавол – вот кто посягает на достояние Божие, человеческую душу, питает ее злыми помыслами, культивирует зло, сеет ненависть и злобу, толкает человека на преступления против законов Божиих, против самого Бога… Как же можно жить на земле, не умея распознавать козней диавола, а ежеминутно попадая в его сети и становясь орудием в его руках, увеличивая собою, своими помыслами и делами мировое зло, давно уже перевесившее чашу весов Божественного Правосудия и грозящее гибелью мира!