Косолапов, по всей видимости, пробовал инициировать консолидацию всех консерваторов вокруг относительно молодого и энергичного члена Политбюро Григория Романова, которого Андропов перевел в Москву и поставил на должность секретаря ЦК КПСС по оборонной промышленности. Однако Романов, демонстрирующий свою прогрессивность в качестве менеджера и сторонника развития новых технологий, неуверенно чувствовал себя в Москве, особенно в тени такого реального «тяжеловеса», как Дмитрий Устинов, а потому не выглядел лидером, способным повести за собой консервативный блок[992].
Возможно, таким лидером мог бы стать Владимир Долгих, весьма авторитетный секретарь ЦК КПСС по тяжелой промышленности. «Консерваторам» удалось переманить его к себе из группы «андроповцев». Однако он не был полноправным членом Политбюро и не успел им стать до момента смерти Черненко. Не был он и харизматичным политиком. Да и не было никаких гарантий, что все «консерваторы» готовы были проталкивать его в кресло генсека.
Таким образом, проект основных положений экономической программы партии на следующую пятилетку, созданный в апреле — мае 1984 года и озвученный Черненко на заседании Политбюро 31 мая, носил компромиссный характер для всех влиятельных групп, воздействующих на формирование экономической политики. Из документа был вытравлен почти весь реформизм комиссии Политбюро, зато оставлены все пожелания отраслевых лоббистов и некоторые — контрреформистов. Примерно две трети документа соответствовали идеям и интересам Горбачева и Рыжкова, остальное было отдано ВПК, Долгих и Байбакову, а также пожеланиям Косолапова. Фактически «план Черненко» представлял новую большую инвестиционную программу, стоящую на трех китах — поддержка улучшения жизни селян, предоставление квартир горожанам и ускорение глубокой технической модернизации и автоматизации производств в машиностроении, металлургии и топливно-энергетической сфере, чтобы добиться роста их производительности. Этот документ можно расценивать как программу первого этапа будущих реформ Горбачева, однако он же фиксирует наличие нескольких глубоких и принципиальных проблем, которые далее оказали влияние на весь ход перестройки.
Первой крупной проблемой, фундамент которой был заложен в 1982–1984 годах, стало принципиальное нежелание политической группы, сложившейся вокруг Горбачева, считаться с вопросами финансовой дисциплины. Они не хотели проводить крайне необходимые экономике повышения цен на основные товары и соблюдать баланс бюджета. С ноября 1982 года, с момента, когда Горбачев, Рыжков и Гостев убедили Андропова отложить запланированное и уже подписанное Брежневым повышение цен на хлеб, они демонстрировали одну и ту же стратегию поведения в финансовых вопросах. Населению могло недоставать товаров, бюджет финансировал бесконечные и огромные субсидии, но цены не должны были расти. И при этом в бюджете должно было хватать средств на растущие аппетиты ВПК и армии, что обеспечивало генсеку поддержку «оборонки» и «военных».
И «консерваторы» в Политбюро и на высших государственных постах, и прогрессивно настроенные экономисты в аппарате власти, и радикальные «товарники» из академических институтов, привлеченные к разработке программ реформ в 1982–1985 годах, — все однозначно ратовали за макроэкономическую стабилизацию и соблюдение бюджетного баланса. Они держали в памяти причины окончания реформ при Косыгине и явно не хотели повторения их печального финала. Многие из них призывали к сокращению финансирования ВПК, видя в этом значительный ресурс в условиях падения государственных доходов и единственный способ удовлетворить растущие аппетиты аграриев, интересы которых так горячо отстаивал будущий генсек. Однако и Горбачев, и Рыжков занимали принципиально иную позицию, ориентируясь на масштабные инвестиции (в первую очередь в ВПК), которые должны были обеспечить «рывок». Гостев отличался от них только тем, что хотел сокращения инвестиций в ВПК и увеличения их в легкую промышленность.
В этом состояла их вторая крупная ошибка. Экономические эсперименты 1984–1985 годов проводились быстро и масштабно, но не успевали дать однозначных результатов. Отдельные колхозы, совхозы, предприятия, учреждения, объединения и даже целые министерства какой-то период жили по правилам эксперимента и даже могли закрепить их за собой надолго. Значительная часть их опыта могла пропагандироваться в СМИ и даже войти в качестве части в концепт будущих больших реформ. Их история пока не написана, хотя хорошая монография по истории этих экспериментов или отдельно по каждому из них сделала бы имя любому амбициозному ученому. Но мы можем констатировать из обрывочных свидетельств, что подавляющее большинство этих экспериментов заканчивалось ничем или неудачей потому, что опыт данного конкретного субъекта советской экономики оказывался немультиплицируем. Его оказывалось невозможно повторить даже предприятиям того же типа, не говоря уже за пределами отрасли. Причиной этого был индивидуальный опыт их управленцев, индивидуальные льготы, которые предоставлялись этим предприятиям за счет других, особое внимание, которое уделялось им партийными и государственными органами, и другие факторы, складывающиеся в «историю успеха». От руководителей этих органов зависела и оценка «успеха» или «неудачи» эксперимента, которая не всегда складывалась из каких-то объективных показателей.
Так, например, по мнению секретаря аппарата Комиссии по совершенствованию управления народным хозяйством Игоря Простякова, эксперимент на АвтоВАЗе закончился «нулем», однако его заместитель Петр Кацура, а потом и Николай Рыжков считали, что он был очень успешным и его опыт должен был мультиплицирован на всю экономику. В результате различия в оценках результатов критически настроенный Простяков вынужден был оставить свой пост, а его оптимистично настроенный зам занял его кресло[993]. Егор Гайдар в своих мемуарах, описывая опыт поездки от Совета министров с проверкой эксперимента на Белорусской железной дороге, упоминает настойчивое желание принимающей стороны поить гостей алкоголем начиная с 8 утра (комиссия эти угощения принимала), и только его категорическая настойчивость позволила ему получить некоторые цифры, по которым он не смог (как следует из текста) сделать никаких выводов[994].
Комиссия Комитета народного контроля, проверившая в середине мая 1984 года деятельность предприятий Министерства тяжелого машиностроения, участвовавших в эксперименте, установила, что, несмотря на незначительное повышение производительности, проблем от эксперимента куда больше. Министерство занизило предприятиям плановые задания, чтобы они уверенно демонстрировали рост производительности, те к тому же начали активно заниматься приписками, нередко вдвое завышая свои достижения, поэтому сразу взлетели незаслуженные заработки работников[995]. «Выявленные проверкой нарушения государственной и плановой дисциплины… искажают фактическое положение дел…» — констатировали инспектора КНК, расписавшись в том, что полностью оценить ситуацию им не удалось, поскольку сверху донизу в министерстве и на его предприятиях они столкнулись с фальсификацией первичных данных[996]. Рыжков, как следует из его записки Черненко, воспринял данную информацию спокойно. На заседании Комиссии Политбюро был рассмотрен отчет КНК, заслушан глава министерства, ему сделали внушение. Результаты проверки вошли в постановление Политбюро от 23 августа 1984 года, посвященное итогам эксперимента в пяти министерствах[997].
В целом заведомая расточительность в отношении бюджетных денег и «нетерпение» в проведении быстрых и масштабных реформ, основанных на весьма противоречивых данных об успехах экспериментов 1984–1985 годов по «самостоятельности» (которые не могли (или во всяком случае не должны были) быть провалены, потому что от начала и до конца финансировались и обеспечивались государственными ресурсами), стали важнейшим фактором, повлиявшим на всю судьбу перестройки.
ЧАСТЬ 6. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ГОРБАЧЕВА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Как из золота ведра каждый брал своим ковшом
Все будет хорошо
Ты только не пролей
Страшно, страшно
А ты гляди смелей
Гляди да веселей
Как из золота зерна каждый брал на каравай
Все будет хорошо
Велика казна
Только, только
Ты только не зевай, бери да раздавай…
В 1986 году на экраны в СССР вышел необычный игровой фильм, который назывался «От зарплаты до зарплаты». Он был сделан по сценарию широко известных в узких кругах прогрессистских экономистов Виктора Белкина и Виктора Ивантера (работавших тогда в ЦЭМИ) при участии упоминавшегося выше Дмитрия Украинского, заведующего отделом совершенствования планирования и экономического стимулирования Госплана СССР. По сценарию фильма, довольно неудачного с игровой точки зрения, интеллигентный, харизматичный, энергичный и тактически грамотный директор крупной обувной фабрики в российской провинции согласился на предложение своего друга детства, руководителя отделения Госбанка в областном центре, поучаствовать в эксперименте, утвержденном напрямую в Госплане. Банк в течение двух лет выделял предприятию неограниченные кредиты на развитие и текущую деятельность, но затем оно должно было начать жить за свой счет и отдавать долги. Через два года оказалось, что банк действительно перестал давать деньги даже на зарплаты сотрудникам, а у предприятия нет ничего, кроме коллектива, который привык получать зарплату на треть выше прежней, недостроенного корпуса под вторую очередь производства, двух комплектов оборудования новой линии, которая так толком и не запущена, и договора на поставку перспективного оборудования из Чехословакии, который директор получил тогда, когда банк уже отказался выдавать деньги. Правда, некоторые региональные оптовые покупатели еще должны крупные суммы за поставки устаревших моделей обуви, производившихся в течение этого периода, однако эти деньги не гарантированы и не спасут предприятие от банкротства. Директор предприятия, узнав о провале, срочно вернулся из зарубежной командировки, где вел нелегкие переговоры, и попытался убедить старого друга продолжить финансирование, обещая запустить новое производство через полгода. Когда тот отказал, начал его шантажировать и искать помощи в различных инстациях, включая обком. Но партийная комиссия, назначенная для разбора ситуации, стала на сторону банка и уволила директора