тали, необходимые для ремонта и замены устаревшего оборудования, был уже слишком высок для традиционных производителей подобных устройств. Они не успевали развивать производство соответствующими темпами и потому все чаще халтурили.
Большая часть упомянутых выше проблем не решалась, а, наоборот, затягивалась в тугой узел. Энергетика, из последних сил наращивающая мощности, чтобы удовлетворить всех потребителей, была еще в привилегированном положении. Базовые отрасли промышленности, не получавшие адекватных инвестиций и внимания правительства (черная металлургия, строительство, железные дороги, производство строительных материалов, угольная, легкая, лесная и деревообрабатывающая, бумажная промышленность, переработка сельхозпродукции), теряли не только темпы роста, но и в некоторых случаях уже достигнутые объемы производства[690]. Фактически в некоторых отраслях (черная металлургия, железные дороги, угольная, некоторые виды строительства) пошел отказ их функций, мультиплицирующийся за счет того, что многие отрасли были связаны друг c другом в рамках производственной кооперации.
Буквально, шахтеры не могли добыть уголь, потому что у них не было металла, механизмов и крепежного леса, а энергетики и металлурги не могли ничего произвести без этого угля[691]. В результате активно субсидируемым государством нефтедобытчикам или автопроизводителям не хватало или не поставлялось в срок труб и листового проката. Да и сами железнодорожники, которые должны были всем доставлять грузы, не получали от машиностроителей должного количества вагонов и цистерн, чтобы доставить добытый уголь и нефть металлургам и энергетикам. Имеющиеся в стране вагонзаводы производили из имеющегося металла прежде всего танки и БТР, в которых армия и так не испытывала недостатка, а не вечно «дефицитные» вагоны, цистерны и локомотивы.
Собственно, это было то наследство Брежнева, с которым пришлось разбираться Андропову, Горбачеву и их соратникам.
ЧАСТЬ 5. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА АНДРОПОВА И ЧЕРНЕНКО
Ты проснулся днем, ты не знаешь зачем.
Шум за окном — вестник перемен…
Я думал, ты стайер. Ты бежал вперед,
Но ты сбился с темпа, и второе дыхание уже не придет.
В зеркале процессия — идут не спеша.
Спроси: «Кого хоронят?» — ответят: «Тебя!»
АНДРОПОВ — ЗАМЫСЕЛ БОЛЬШИХ РЕФОРМ
Новый этап советской экономической политики наступил в ноябре 1982 года с приходом на пост Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Андропова.
Михаил Горбачев, входивший в ближайшее окружение Андропова, вспоминает, что первую заявку на реформирование экономической системы тот решил сделать сразу, на пленуме ЦК КПСС 22 ноября 1982 года, прошедшем через 12 дней после смерти Брежнева. Он был посвящен бюджету на следующий год.
Юрий Владимирович сказал о серьезных недостатках в экономике, о недовыполнении двух пятилетних планов, о необходимости совершенствования хозяйственного механизма, управления и планирования, о самостоятельности предприятий, стимулировании производительности труда, инициативы и предприимчивости. Для того времени все это было в меру свежо и встречено аплодисментами. Еще громче прозвучали они, когда Андропов поставил вопрос об усилении требовательности, укреплении дисциплины и контроля за принимаемыми решениями. Всеобщая расхлябанность порядком надоела[692].
Подобная постановка вопроса опиралась на тревожный анализ ситуации в экономике, о котором впоследствии писал в своих мемуарах известный ученый-экономист, бывший председатель Совета по изучению производительных сил при Госплане СССР (1981–1985), заместитель заведующего Экономическим отделом ЦК КПСС (1985–1991) Владимир Можин:
К началу 80-х годов ситуация в экономике резко ухудшилась. Если исключить влияние на динамику производства внешней торговли, которая благодаря высоким ценам на нефть обеспечивала в 1981–1985 гг. четверть прироста национального дохода (в 1966–1970 гг. менее 6 %), а также растущего дохода от продажи алкоголя, то среднегодовой прирост национального дохода в 1981–1985 гг. составлял не 3,1 % (по официальным данным), а не более одного процента. Страна вплотную подошла к той черте, когда начинается экономическая стагнация, прекращается повышение уровня жизни, а у большей части населения происходит его снижение[693].
Первоочередные проблемы, стоявшие перед руководством страны, можно сформулировать следующим образом.
1. Больше не работал прежний метод обеспечения роста советской экономики, когда массированные инвестиции (особенно в тяжелую промышленность, нефтедобычу и сельское хозяйство) обеспечивали увеличение физического объема производства и повышение доходов граждан, позволяя не слишком сильно менять структуру советской экономики[694].
Это было связано с огромными непроизводительными расходами на оборонный комплекс и с неэффективным инвестированием в тяжелую промышленность и сельское хозяйство. Оборонный комплекс сжирал большую долю материальных ресурсов, произведенных в других секторах, хотя и обеспечивал выпуск большей части высокотехнологичной потребительской продукции. Материальные и природные ресурсы, затрачиваемые на производство в машиностроении и большинстве других областей вторичной переработки, в несколько раз превышали западные стандарты на производство сопоставимой продукции. А это означало, что СССР должен был в два-четыре раза увеличивать объем первичной переработки и добычи, чтобы прийти к тем же результатам. Затянутое строительство новых объектов вместо быстрой реконструкции старых, осуществляемое по причине любви хозяйственных руководителей всех уровней к капитальным вложениям, зависело от всегда неторопливых строителей. Но оно далеко не всегда было нужно само по себе и все больше осуществлялось без учета наличия рабочей силы на месте возведения очередных заводов.
2. Инвестиции в село несли планово-убыточный характер — по нескольким причинам. Главенствующую роль играла неправильная ценовая политика, в которой низкие и нерыночные цены на сельхозпродукцию компенсировались различными формами «поддержки села». В итоге происходило субсидирование заведомо убыточных производителей и подавление инициативы эффективных. У постоянно и быстро сокращающегося крестьянского населения отсутствовали стимулы эффективно работать и сохранять государственное и колхозное имущество. Наоборот, его расхищение или использование в личных целях были экономически рациональной стратегией. Большие ошибки были связаны с традициями управления, сложившимися у партийного и аграрного руководства с 1930-х годов (и сопутствующей им системы отчетности): приоритетное развитие некоторых зерновых культур (прежде всего пшеницы) в зонах низкой их урожайности, низкий уровень специализации сельхозпредприятий, первостепенное стремление к увеличению поголовья, а не веса животных и т. п.
3. Неэффективная работа аграриев и перерабатывающей промышленности приводила к огромным потерям и масштабным хищениям произведенной продукции (в том числе при транспортировке и в торговле). Это происходило на фоне все увеличивающегося потребительского спроса со стороны горожан (в том числе вызванного инфляцией). В результате прилавки с продовольственными товарами во второй половине 1970-х — начале 1980-х годов быстро пустели. Ситуация с промышленными потребительскими товарами была не столь критичной, хотя многое необходимое в повседневной жизни отсутствовало на прилавках или являлось «дефицитом», за которым надо было гоняться и стоять в огромных очередях. Однако качество и дизайн их оставляли желать лучшего, и потребители требовали товар, произведенный на Западе или в соцстранах.
4. Баланс бюджета не до конца, но все же сводился за счет продажи за рубеж небольшой части добываемой нефти и газа. На эти средства, в частности, закупалось зерно для откорма скота и птицы в агропромышленных комплексах, нацеленных на снабжение городского населения. На них также приобретались не производившиеся в стране металлы, металлопрокат, полимеры и оборудование, крайне необходимые для функционирования экспортно ориентированных и высокотехнологичных отраслей. Эти закупки уже были критически важны для политической и социальной стабильности страны. Однако потребности экономики становились все больше, а добыча нефти и газа стала сокращаться, в том числе в результате недоинвестирования, хаоса в управлении и организации работ, огромных потерь при добыче и транспортировке.
5. Все вышеперечисленное накладывалось на перманентные конфликты министерств, корпораций и регионов. Они стремились через своих лоббистов в Москве и в республиканских центрах всеми силами выбить ресурсы для себя. При этом они совершенно не желали считаться с общегосударственными интересами и экономической логикой.
6. Население, отчаявшееся дождаться позитивных изменений в своей судьбе, быстро алкоголизировалось (что приводило к преждевременной потере трудоспособности, ранним смертям, массовому травматизму и криминальным инцидентам) и тотально занималось мелкими хищениями.
Андропов задумывался о реформировании экономики еще в начале — середине 1970-х. Получив высший пост в партии и стране, он за недолгий период правления успел набрать команду реформаторов, частично подготовить пакет реформ, запустить экономические эксперименты, которые должны были их «тестировать». Однако об этих замыслах знал только узкий круг причастных, хотя многочисленные намеки на будущие реформы содержались в, вероятно, главном публичном тексте Юрия Андропова — его докладе на пленуме ЦК КПСС по идеологическим вопросам 15 июня 1983 года