Серое пространство[207]
“Чистейшая душа умерла…”
Чистейшая душа умерла —
Вся радость омрачена,
Грудь опустошена,
Глаза застилает мгла.
Морок, застивший свет.
Мгновенье – и мира нет.
“Вера дышит на ладан…”
Вера дышит на ладан.
Некому нас поучать,
Некого нам почитать,
Ничто обернулось адом;
Скоро близких не станет рядом,
Дышит в затылок смерть.
“Мой дом превратился в прах…”
Мой дом превратился в прах,
Мой жар, отпылав, зачах.
Я скоро дойду до точки
И съежусь до оболочки.
Так наступает миг, где правит постоянство,
Миг, за которым вслед – ничто и ничего.
Дорога съежилась до серого пространства,
Здесь радость, вкус и цвет – все стерто, все мертво.
“Небеса, осаждаемые злосчастьем…”
Небеса, осаждаемые злосчастьем,
В неприметной борьбе не на жизнь, а на смерть,
Что ни миг, загустев, превращаются в твердь.
Кости брошены, но отчасти.
“Окончательный выдох беззвездного мрака…”
Окончательный выдох беззвездного мрака
В обрамлении небытия
(Сострадая, забвение облаком праха
Укутало всех и вся).
Прах уходит на дно,
Воскрешая одно —
Всех, кто были близки, —
Как дурное вино,
Ударяя в виски.
“Утром, когда еще сон и покой…”
Утром, когда еще сон и покой,
Надежда, разлитая над мостовой,
Не торопится нас осчастливить.
(Бесценна
Эта крупица счастья,
Рожденная в предутренний час.)
“Моя былая страсть и нынешнее рвенье…”
Моя былая страсть и нынешнее рвенье
Сошлись во мне, дрожа, почуяв мой порыв —
Невероятный, он возник, соединив
Улыбку зыбкую с привязчивою тенью.
(Чем тело к телу ближе,
Тем ближе и верней
Тот мир, который брызжет
Веселостью своей.)
“Поля с завидным постоянством…”
Поля с завидным постоянством
Сметают прах в преддверье сна.
Ночь, овладевшая пространством,
И равнодушна, и грустна.
Как воскресить в кругу живых
Простые игрища былого?
Зачем нам книга, что нам слово,
Когда пустыне не до них?
Змея, меняя кожу, мимо
Ползет, в песке оставив след,
А в жизни все непоправимо,
А после смерти жизни нет.
Свои потребности у зим,
Свое у ночи искупленье,
И каждый век своим страданием томим,
Особым в каждом поколенье.
“А поколения толпятся…”
А поколения толпятся
Мошкою в мареве болот
И пробуют не брать в расчет,
Что с жизнью нужно рассчитаться.
Нет, эта драма пахнет пылью,
Все накрывает вечный мрак,
И в изнуряющем бессилье
С ним плоть не справится никак.
Временные затмения
I
Когда я пытаюсь подвести итоги минувшего дня, мне требуется настоящее мужество – я боюсь, что, записывая, выпущу на свет вещи, вероятно, страшные, которым лучше оставаться в туманном пространстве моего мозга.
Я готов сделать все, что угодно, лишь бы выбраться хоть на несколько часов из этой дыры, где я задыхаюсь.
Мой мозг до последней клетки пропитался ее тяжелым угаром – раскаленный металл лампы, гнусное занятие при мигающем сигнале тревоги. Все остальное меркнет по сравнению с этой смертельной игрой.
Я сижу в растерянности перед белизной, опустошенный, с влажными глазами, чувствуя, как веки мигают, подобно вспышкам пожарной сирены.
18-е: я вступил в новую стадию ужаса. Мне срочно необходимо одно – уйти поскорее от этих людей. Жить, насколько это возможно, вдали от других.
II
Сегодня весь день я маюсь, тихо, подспудно, но сердце щемит, и неизбежные, непредсказуемые и такие мучительные покалывания время от времени заставляют меня корчиться от боли, а потом, когда отпускает, я возвращаюсь, стуча зубами, к привычному страданию.
Стоит прекратить писать – и сразу ощущение, будто мне отсекают какой-то жизненный орган. Пора меня на бойню.
Победа! Я плачу, как ребенок! Слезы текут рекой!..
Ближе к одиннадцати выпадает несколько минут согласия с природой.
Черные очки, брошенные в траву.
Обмотанный бинтами, перед баночкой йогурта в сталеплавильном цеху.
Жду, когда пройдет боль, успокоенная бетадином.
Всего один бросок костей, милорд Снейк, всего один бросок.
III
И в продолжение. Ничего особенно интересного. Что я могу сказать не о себе самом?
На клавиатуре моего мозга звучат бесполезные вариации на тему уравнений Максвелла, и я вновь зажигаю сигарету.
Сегодня вечером я решил перейти на три таблетки хальциона. Ухудшение, скорее всего, неизбежно. Досадно, в каком-то смысле, что я еще сохраняю способность надеяться.
Вдали от счастья
Вдали от счастья
Быть в состоянии, которое приближается к отчаянию, но так и не может его достичь.
Жизнь, одновременно сложная и бесцветная.
Не связанная с окружающим.
Бесполезные картинки молчания.
Любовь. Единственная. Безудержная и непобедимая. Разбита.
Всему, чему свойственно являться, свойственно и исчезать. Так. И что из этого следует? Я ее любил. Люблю. С первых секунд эта любовь была прекрасной, совершенной. Можно ли сказать, что любовь является? Она, скорее, проявляется. Это объяснимо, если поверить в перевоплощение. Счастье встретиться с тем, с кем уже встречался, встречался не раз, встречался всегда, в бесконечности предыдущих перевоплощений.
Если в это не верить, загадка неразрешима.
Я не верю в перевоплощение. Вернее, не хочу его знать.
Потерять любовь – все равно что потерять себя. Стирается индивидуальность. Больше даже не хочется, не возникает ни малейшего желания иметь какую-то индивидуальность. От себя прежнего остается, в строгом смысле слова, только страдание.
Таким же образом – в зависимости от разных условий – теряешь окружающий мир. С первых же секунд обрываются связи. Словно оказываешься в иной вселенной. Сначала чужой, потом – постепенно – враждебной. Вселенная – это тоже страдание. Нет больше ничего, кроме страдания.
Но всегда остается надежда.
Знание само по себе не приносит страдания. Оно не по этой части. Оно попросту ничего не решает. По той же причине оно не может принести счастье. Все, что оно способно принести, – это некий род утешения. И даже это утешение, изначально довольно слабое, постепенно сходит на нет.
В итоге я так и не отыскал никаких причин стремиться к знанию.
И вдруг понял, что не могу – и, кажется, не смогу никогда – заинтересоваться хоть какой-нибудь политической проблемой.
Все, что не связано с чувствами, потеряло смысл. Прощай, рассудок. Головы больше нет. Только сердце.
Любовь, другие
Чувствительность улучшает человеческую натуру, даже когда это чувствительность отчаяния. В таком случае она улучшает человека, уничтожая его.
Существует любовь совершенная, идеальная, взаимная, прочная. Прочная в своей взаимности. Каждый знает: это в высшей степени завидное состояние, но, как ни парадоксально, оно не порождает никакой зависти. Никакого чувства отчуждения, вовсе нет. Такое бывает, вот и все. И, благодаря этому, может существовать и все остальное.
После ее исчезновения я не переношу, когда другие расстаются; я не переношу даже мысли о расставании.
На меня смотрят так, будто я в состоянии поделиться богатым опытом. Это не тот случай. Я подыхаю, вот и все.
Тот, кто боится умереть, в равной степени боится жить.
Я боюсь других. Я нелюбим.
Смерть так податлива.
Длинный уикенд в шестой зоне[208]
“О таксах я любил подолгу говорить…”
О таксах я любил подолгу говорить,
В то время
Склонялся я к какой-нибудь системе
Попроще (новый мир задумал сотворить).
Я, умствуя, часов провел немало
В траве на склоне дня:
Зуд философский донимал меня,
А небо так сияло.
“Знакомый в жизни с тем…”
Знакомый в жизни с тем, что клонится у упадку,
С путями, что всегда заводят в тупики,
(Не мог я и вообразить,
Что, как бы жизнь ни оскудела,
Отвратное желанье быть
Во мне все ж накрепко засело.
Какая-то тупая сила
Остановиться не дает,
Хотя нам все уже постыло
И очевиден наш уход).
“В разброде чувств, в тоске встаем мы по утрам…”
В разброде чувств, в тоске встаем мы по утрам
И дышим без проблем под небом бестревожным,
Но мы не верим в то, что жизнь еще возможна,
Что живы мы еще, что срок не вышел нам.
Расстались с детством мы, у всех своя игра;
В плену привычки или сами захотели,
Порывы страстные мы подавить сумели,
И вот уж партию заканчивать пора.
Клубится серый прах над зыбким основаньем,
А ветер налетит – и чист простор от пыли.
Хотелось жить, и мы об этом не забыли.
Безвольные тела застыли в ожиданье.
“Собачкой белой быть…”
Собачкой белой быть, за палочкой стократ
бегущей перелеском,
Иль старым пастырем, свершающим обряд
без стонов в день воскресный.
Иметь любую, в общем, веру, овладеть
набором жестов, схожих
С дурацким танцем, простеньким, что станцевать
легко и быстро сможешь,
Как турки, в хоровод встав бодро, без усилий,
почти без размышленья.
Достичь бы наконец всегдашнего блаженства
возврата, повторенья.
“Мой единственный друг, электрический счетчик…”
Мой единственный друг, электрический счетчик,
Как пройдет полчаса, треск сухой издает,
И его механизм, нет которого четче,
Утешает меня средь недавних невзгод.
В детстве я обладателем был диктофона,
И, читая стихи, ироничный слегка,
Я восторги поэтов прилежно слагал
В дружелюбную глубь двух его микрофонов.
Да, подростком, не знающим мир, глуповатым,
Я приборы любил совершенных конструкций.
Жизнь казалась значительной мне и богатой
При условии чтенья их мудрых инструкций.
Существа человекоподобные рядом
Не тревожили сон мой, что было мне впрок.
Жизнь свою я устраивал как старичок,
Милый, тихенький, но с проницательным взглядом.
“Афиша "Топ Санте"…”
Афиша “Топ Санте”,[209] на ней толпа людей.
Проблемы либидо… Надежное решенье…
Надежней умереть, чтоб синие сиденья
Очистились в метро. Придумать поновей
Уклад, другую жизнь, другое поколенье,
Другие рельсы. Вот сияет
Платформа “Бусико”, не сбиться.
Вся в белой плитке. Полагаю,
Везеньем было бы жениться.
Хочу ярчайший миг прожить,
Он стал бы совершенным даром
И смог бы смерть преобразить;
Феликс Фор…[210] признаки удара…
Мелькают станции, и скоро
Готовиться мне к пересадке.
Жизнь, вот она, почти покорна,
Но всё со мной играет в прятки.
“Жмут велогонщики…”
Жмут велогонщики, средь них
Имеются соцдемократы.
От боли, страха я притих.
Мученья – за победу плата.
Увидев Рийса[211] в их гурьбе
И как ему дается трасса,
Я уж не помню о себе.
Его лицо кривит гримаса,
Он выглядит как человек,
Уверенный: спасенье – в муке.
Войдут в историю навек
Его тестикулы и руки.
Но красоты не будет в ней,
Ни радости, один лишь долг.
И голос жалости во мне,
Надежды голос все не молк.
“Ответственности явный груз…”
Жаку Ле Минору
Ответственности явный груз —
Твоей супруги тачка. Тесно
Тебе в ней, лучше бы петь блюз
С невзрачным маленьким оркестром.
Года идут, а ты все тот же,
Жизнь изменить не бросил план.
Все потому, что ты художник,
Романтик, старый наркоман.
Сторона “Б”
Потом притягивать все вдруг перестает.
Остался прежним мир, и в нем полно предметов
Непрочных, суетных, в которых толку нету,
И льется тусклый свет с безжизненных высот.
Сторона “Б” существованья,
Без радости и без страданья,
Вот только тело износилось.
Вся жизнь становится могилой.
В грядущем – мертвая пустыня,
Лишь прошлое наносит раны,
Пора надежд, самообманов.
Загадка жизни? Нет в помине.
“Приносит вечер мир и разочарованье…”
Приносит вечер мир и разочарованье;
Ход сбавлен, в венах кровь как будто замерла,
В оцепенении размякшие тела,
Прогноз на завтра: солнце скроется в тумане.
Покойно и светло средь загорелых тел,
О смерти позабыть, похоже, их удел.
Программу задали привычки их и гены;
Змей в воздухе повис, один во всей вселенной.
Ни дуновения. Змей падает на скалы,
Ребенок подбежал и смотрит, что осталось:
Обломки планок, ком веревок, клочья ткани.
Природе дела нет до жалоб и страданий.
А детская душа от горя чище станет.
Когда б поднялся ветер, смёл бы, рьяный,
Плоть жалкую, унял болтливость океана!
Когда б поднялся ветер, ветер ураганный!
“Предвестником дождя стал с моря ветерок…”
Предвестником дождя стал с моря ветерок.
Как колесо в крови, диск солнечный алел.
Один на берегу, сжав зубы, я сидел,
От горечи во рту отделаться не мог.
На фоне шимпанзе печален был мой вид,
Сидел я с купленной тобой консервов банкой.
Природа нам должна послушной стать служанкой.
Я был совсем один на пляже и небрит.
Природа заодно с живыми, чей удел
Однажды околеть и массой стать застылой.
Сорваться в пустоту всегда мне страшно было,
И вот, вцепясь в песок, над бездной я висел.
От ливня, грохота исчезло все вокруг.
Я чуял, что попал в лихой водоворот.
Я слишком долго жил. Похоже на просчет.
В неимоверный мрак мир погрузился вдруг.
“Я не приду назад…”
Я не приду назад,
Я не вернусь, о нет,
Сюда, где я чужой,
Где солнце – сущий ад,
Мне страшен солнца свет.
Довольно. Бью отбой.
Дни тянутся, томят
Безликой чередой.
Плясун покинет ряд,
За ним – лишь след пустой.