Ей нужна ещё одна сигарета.
На заднем дворе холодно. Большая его часть находится в тени. Тепло заканчивающегося лета, которое ещё чувствовалось с утра, исчезло. Харриет пытается встать в ту часть двора, куда ещё недавно попадали солнечные лучи, но кажется, что солнце больше не греет. Погода быстро меняется в конце лета, сегодня солнце, а завтра осень. Она держит сигарету в одной руке, а в другой сжимает мобильный. Он начинает звонить, и она мгновенно подносит телефон к уху. Она надеется, что это перезванивает Пол.
– Привет, это Ребекка Робертссон, с четвёртого канала ТВ, TV4. Мне нужен кто-нибудь, кто может ответить на вопросы об убийстве в Лервикене. Ты этим занимаешься?
Харриет останавливается посреди затяжки. Откуда у ТВ4 её номер телефона?
– У нас есть данные об обыске по адресу Лервиксстрандвег, 28, это так? – не делая пауз, продолжает женский голос.
– Я не имею права комментировать, обратитесь в отдел контактов с прессой, – говорит Харриет.
– Мы видим полицейские машины у залива. Эта операция связана с убийством? Ты можешь это подтвердить?
– Я думаю, что будет лучше, если вы обратитесь в отдел прессы, подождите, я продиктую номер. – Харриет отодвигает трубку подальше ото рта, чтобы Ребекка не слышала, как она выдыхает сигаретный дым.
– По этому адресу прописан Тони Хессельгрен, его подозревают? – продолжает Ребекка.
– Вам надо связаться с отделом связей с прессой. Секундочку, я только найду номер. – Харриет гасит сигарету. О чёрт, номер записан на белой доске в комнате следствия, ей надо идти обратно, чтобы его найти.
– Я держу в руках выписку из базы данных, он был неоднократно судим за серьёзные преступления раньше, это ваш главный подозреваемый?
– Сожалею, но я не могу ответить на эти вопросы, но если вы дадите мне свой номер телефона, то я попрошу кого-нибудь перезвонить вам, – говорит Харриет немного жёстче, чувствуя, как никотин вызывает шум в голове. Давно она не курила с таким азартом.
– Что у тебя за должность, Харриет, написать, что ты следователь в полиции?
– Нет, я не хочу, чтобы меня цитировали, я не тот человек, который комментирует дела, – отвечает Харриет и садится на разгрузочный помост пиццерии. Неужели это так трудно понять?
– Значит, обыск относится к делу, ага. Тогда, значит, Тони Хессельгрен подозреваемый? – быстро делает выводы Ребекка.
Харриет вздыхает. Репортёры бывают просто невыносимыми. А эта особенно.
– Я не хочу высказываться ни по какому поводу, говорите с моим шефом. Это Маргарета Блад.
Она тут же пожалела о своих словах. Маргарете совсем не понравится, что к ней отсылают по вопросам контактов с массмедиа.
– Маргарета Блад, она ответственная? У неё была какая-то другая фамилия раньше?
Харриет сглатывает. Это ещё что за вопрос?
– Можешь дать мне номер Маргареты Блад?
Прямо бульдозер, а не Ребекка.
Харриет чувствует, что покрывается потом. Мокрая ткань платья прилипает к куртке, пока она ищет и диктует номер телефона Маргареты этой Ребекке из частного канала ТВ4. Что хуже: то, что она дала телефон Маргареты телевизионщикам или что они выйдут с новостью об обыске и сошлются на неё? Наверное, всё-таки худший вариант – выдать телефон начальницы. Она, похоже, ненавидит репортёров.
Когда Ребекка с ТВ4 кладёт наконец трубку, Харриет закуривает уже четвёртую за этот день сигарету. На самом деле эта сигарета даже невкусная, и непонятно, зачем она вообще её закурила. Вот докурит пачку и бросит курить. Опять.
Мужчина в белом халате и фартуке в пятнах выглядывает и тоже закуривает.
– Здравствуйте, мисс, что, денёк сегодня выдался стрессовый? – говорит он.
«Вот уж точно», – думает Харриет, но в ответ просто кивает. Это тот же человек, которому она на днях махала из машины.
– Мисс, иногда, когда я наблюдаю за моими клиентами, мне приходит в голову мысль, что стресс у них только потому, что им надо заработать денег на успокаивающие таблетки. Понимаешь, что я имею в виду? Успокойся, купи чего-нибудь вкусного и закрой глаза. Жизнь-то у нас всего одна. – Он улыбается.
Харриет гасит сигарету.
– Я знаю, – говорит она, уходя со двора пиццерии.
На обратном пути она делает остановку у кондитерской, покупает булочку с изюмом и банку кока-колы «Cola Zero». Вот и весь её сегодняшний ланч. Харриет заворачивает булочку в пластиковый пакет, прижимает банку колы локтем и толкает серую металлическую входную дверь в здание полиции. Ей нужна свободная рука, чтобы захватить по дороге ещё и картонный стаканчик с кофе. Если она здесь останется работать, тогда, может, и она купит себе личную чашку для кофе с какой-нибудь примечательной надписью, как у Патрика с его лозунгом – Protector of the wounded.
Сев за стол, она открывает в электронной почте папку с входящими сообщениями. Полно непрочитанных писем. В самом верху списка она находит то, что искала. По постановлению прокурора пришли файлы от оператора мобильной связи с ближайшей радиомачты Хенрикехилл, а это значит, что она может попробовать найти, с какого номер звонила Лия. Харриет делает глоток кофе, отламывает кусок булочки и старается не накрошить на клавиатуру. Список из системы поделён на колонки с входящими и исходящими звонками, а также пересылкой компьютерных файлов в определённые периоды времени. Для каждого типа данных отведён свой ряд. Она обожает Excel. Именно в этот момент раздаётся стук в дверь, и в проёме появляется голова Йорана. Харриет удаётся подавить вздох. У неё нет сил разговаривать с Йораном, она подозревает, что он просто хочет проверить, работает ли она, и выведать, не дали ли ей более приятных заданий, чем ему.
– Как дела? – он морщит лоб, когда видит, чем занимается Харриет. – Почему у тебя списки разговоров? Ты вообще работала с такими?
Первым побуждением было отшить его, но она передумала. Вместо этого она отъезжает на стуле от стола и улыбается Йорану.
– Да, работала, но у тебя, наверное, больше опыта такого рода. Можешь что-то подсказать?
Он явно обрадовался и быстро подошёл к письменному столу.
– Ты фильтровать умеешь? – спрашивает он, и не успевает Харриет ответить, как он нажимает своими толстыми, как сардельки, пальцами на две клавиши. – Можно задавать разные фильтры в каждой колонке и комбинировать их, чтобы получить приблизительные координаты нахождения телефона. Ты же знаешь, как радиомачты принимают трафик, так что данные довольно точные. Особенно если мачта находится в месте, где разговоров не так уж много.
– Это я поняла. Я ищу телефон, который звонил в известный мне период времени, – говорит Харриет.
– Знаешь дату и время? Вписывай вот сюда. – Йоран тычет в экран пальцем.
Харриет внутренне улыбается тому, что он пользуется пальцем, а не маркером мышки, чтобы показать точное место в таблице. Не такой уж у него высокий компьютерный стаж. Она задаёт время между семью и восемью вечера в фильтровальном поле вторника. Именно тогда она сидела с бокалом вина в баре Хенрикехилла и гуглила Маргарету. Тогда позвонила Лия.
Отфильтрованные цифры возникают на экране. Мачта приняла за указанное время трафик с пятисот семидесяти шести мобильных телефонов.
– Как видишь, трафик может быть довольно объёмным. Если ты знаешь номер телефона, то я могу помочь тебе сузить поле поиска, – продолжает Йоран.
Харриет быстро просматривает список и находит свой собственный номер телефона.
– Вот, входящий звонок, в 19:48, – восклицает она и тоже тычет в экран пальцем. Разговор длился полторы минуты. На дисплее её мобильного поступивший звонок был отражён как неизвестный или закрытый, но в данном списке она видит номер. Не с абонемента, а с предоплаченной карты. Харриет выхватывает листок бумаги и записывает номер телефона, с которого звонила Лия.
– Если это предоплата, то найти человека дело безнадёжное, но если ты хочешь знать место, откуда поступил звонок, то можно попробовать вот так, – говорит Йоран и открывает новое поле. – Похоже, что звонили недалеко от мачты в деревне Вела, – продолжает он. – Торговый центр недалеко от автострады возле Хельсингборга, но там ежедневно потоки из тысячи людей. Невозможно просмотреть материал с каждой камеры наблюдения.
Вот чёрт. Харриет закусывает губу. Так близко и всё равно так далеко, не дотянуться. Раз Лия звонила с телефона с картой предоплаты, значит, она не хочет, чтобы её нашли. Она же знает, что Харриет работает в полиции и смогла бы её разыскать.
Она раздумывает.
– А насколько точны эти координаты? Можно ли увидеть, где человек находился во время звонка? Тогда можно было бы всё-таки поискать камеры наблюдения, которые могли бы его зафиксировать.
Йоран усмехается и качает головой.
– Боюсь, что тебе придётся сдаться, – говорит он.
Харриет наклоняется к стулу, проглатывает последний кусок булки и отряхивает крошки с платья.
– Нет, я не сдамся, – бормочет она. – Как будто бы я всегда и во всем совершенно одна.
Когда она это произносит, её вдруг осеняет. Она ведь знает, где находилась она сама, когда звонила в SOS от контейнера в ту ночь, когда она нашла Дугласа. Она может посмотреть, каковы координаты там, чтобы понять степень точности данных.
– Я хочу немножко покопаться в файлах, просто чтобы понять, как это работает, – говорит она быстро и косится на Йорана. Похоже, что его развлекает её азарт.
Харриет открывает файл телефонного трафика за воскресную ночь. Компьютер пережёвывает информацию, хотя мачта Хенрикехилл 330 градусов стоит в относительно редко заселённом районе и звонков не так уж много. Вот зафиксирован её телефон, она позвонила в SOS в 23:27. Она косится на Йорана и делает именно так, как он только что ей показал, – забивает координаты в другое поле. Место, где она находилась, возле контейнера усадьбы, высвечивается абсолютно точно. К концу разговора координаты смещаются, и она знает почему – она выбежала на дорогу, встречать машину «Скорой помощи».
– Но это же классно. Координаты довольно точные, – восклицает Харриет. – Я же знаю, где я тогда находилась. Там, где Дугласа Андерссона нашла в контейнере. Точнее просто не бывает.