– Вы на ланч? – спрашивает Маргарета.
– Да, в пиццерию. – Он нажимает на стеклянную дверь, ведущую на лестничную клетку, и придерживает её.
– Я с вами, – кричит им вслед Маргарета.
Харриет и Патрик слышат стук её каблуков. Патрик закатывает глаза, чтобы Харриет видела. Маргарета была в отвратительном настроении всё время до обеда. Её заботит утечка информации в прессу. Кроме того, она так хочет закрыть дело, что ей наплевать на то, действительно ли виновен человек, которого они задержали. Харриет смертельно раздражена из-за того, что придётся сидеть с ней весь обеденный перерыв.
– Замечательно! – восклицает Патрик, замедляется и придерживает дверь Маргарете тоже.
Маргарета, проходя в дверь, затягивает пояс своего дождевого плаща фасона тренчкот. Её тонкая фигура становится похожа на огородное пугало. На вахте Патрик прислоняется к стойке, чтобы привлечь внимание Лены. Лена вздрагивает, быстро убирает с экрана пасьянс и смущённо смотрит на Патрика. Харриет видит, что та краснеет, хотя и пытается отвернуться.
– Мы с Харриет идём есть пиццу, есть настроение присоединиться? – спрашивает он.
– У меня же всего полчаса перерыв, не успею, – поспешно отвечает Лена и корчит ему рожицу. – Ты же знаешь, каждый день спрашиваешь, – добавляет она и косится на Харриет.
Патрик смеётся.
– Она только разыгрывает из себя неприступную, – говорит он по пути к выходу. На улице он понижает голос, чтобы его слышала только Харриет. – На рождественской корпоративной тусовке был совсем другой коленкор.
– Верится с трудом, может, это ты был пьян? Тогда люди обычно переоценивают себя, – говорит Харриет.
Ей сложно дать ему верную оценку. Ведёт себя, как дурашливый переросток, как старшеклассники, бросавшие попкорн на школьных танцах или просовывавшие зеркальце под дверь девичьей раздевалки, чтобы подсматривать, но она всё же идёт с ним на ланч, потому что, несмотря на всё это, он кажется добрым. С ним легко. Не нужно всё время держаться настороже.
– Чего мы ждём? – спрашивает Маргарета, которая уже успела перейти через дорогу к ресторану. Харриет с Патриком входят за ней. Большие окна пиццерии кажутся тёмными из-за контраста с ярким светом. Кажется не вполне логичным идти в это темноватое помещение, когда на дворе как раз выглянуло солнце. Маргарета садится в отдельный закуток в самом дальнем углу под картиной, где изображён итальянский переулок. Харриет садится напротив, а Патрик рядом.
– Я возьму пиццу «Везувий», – говорит Маргарета официанту, подошедшему к столу.
Харриет вдыхает аромат плавленого сыра и базилика, идущий из открытой печи за прилавком, и чувствует, как сосёт под ложечкой. Она весь день ничего не ела.
– Мне «Карпичиозу», или нет, «Кальцоне», – восклицает она.
Патрик улыбается ей и заказывает пиццу-кебаб.
– Я бы на пиццу положил сверху ещё и картофель фри, если бы он был в меню, – шутит он.
– Верю, – отвечает Маргарета.
– После собрания я хочу уйти, – сообщает Патрик. – Надо бы снова поговорить с теми, кто живёт по соседству с рестораном в гавани насчёт вечера пятницы, они позвонили и сказали, что им есть что рассказать. Я не думаю, что это что-то даст. Мне всегда кажется странным, когда люди начинают вдруг что-то вспоминать, как только посмотрят сюжет по телевизору. Думаю, что они просто важничают и хотят всем продемонстрировать, какие они ценные свидетели. А Элиас и Ракель что-нибудь выудили после визита к Кеннетам?
– Давайте не будем это обсуждать здесь, – говорит Маргарета.
Харриет осматривается. Ресторан практически пуст, если не считать пожилого мужчины, который в самом дальнем от них углу пьёт в одиночестве пиво, да двух работяг в синих комбинезонах, ждущих счёта, чтобы расплатиться.
– Никто не слышит, – говорит Патрик. – Я считаю, что мы должны искать белый «Вольво», который Кеннет упомянул на допросе. Мы же не можем бросить и этот след?
– Нож, ДНК и то, что Тони видели, когда он залезал в дом. Этого достаточно для заключения его под стражу, – говорит Маргарета.
Патрик опирается локтями на стол и сжимает руки.
– Разумеется, но мы же не отказываемся из-за этого от проверки других следов, которые наметились в расследовании?
Патрик тоже не так безоговорочно, как Маргарета, уверен в виновности Тони. Хорошо, что белый «Вольво» снова всплыл, в дискуссии, конечно же, они не должны потерять этот след.
– Кеннет видел только штанины, он не говорил, что он видел Тони, ни разу, – подливает масла в огонь Харриет, надеясь на поддержку Патрика. – Я просмотрела телефон Лауры и начала звонить по списку её контактов. Андерссоны, в первую очередь Дуглас, были клиентами бюро «Семейный юрист». Что-то там связанное с договором по недвижимости. Это может ни к чему и не привести, но их юрист мне будет звонить.
Маргарета поднимает вверх палец, и Харриет замолкает.
– Дамы и господа, вот и ваши пиццы, – произносит голос за их спинами. Это не официант, принявший у них заказ, а мужчина в белом фартуке, с которым Харриет тайком курила за домом.
Харриет краснеет и кивает ему, узнавая.
– О, здравствуйте, мисс, вы всё-таки привели с собой коллег. Тогда для всех вас будет скидка в моём ресторане, всегда. Приятного аппетита. – Пекарь пиццерии говорит, улыбаясь во весь рот. «Только бы ему не пришло в голову рассказать о курении», – думает Харриет.
– Ого, какие льготы, скидка для тех, кто в голубой форменной рубашке, – говорит Патрик, когда пекарь удалился. – Раньше такого не было. А всё только потому, что ты с нами, – говорит он, подмигивая Харриет.
Патрик переводит разговор на тему скидок, которые он получал в разных местах. Потом он встаёт, чтобы принести всем салат из белокочанной капусты, и настаивает, чтобы Харриет взяла у него половину кока-колы.
– Только маленькие дети сразу и залпом выпивают прохладительные напитки, – дразнится он, пододвигая к ней наполненный стакан.
Маргарета ест маленькими кусочками, тщательно обрезая тесто по краям пиццы, но ей удаётся справиться всего с третью порции.
– Что, разве невкусно? – спрашивает пекарь, вернувшийся, чтобы забрать пустые тарелки.
– Да нет, просто я малоежка, – отвечает Маргарета.
Харриет смотрит на пустую тарелку перед собой. Её пицца исчезла так же быстро, как и кока-кола.
– Я не завтракала, – как бы оправдывается она.
– Кофе? Я принесу. – Патрик встаёт из-за стола и большими шагами идёт к стойке с посудой, где на двух тёплых конфорках стоят два сосуда с кофе и масса белых чашек.
Как только Патрик уходит, Маргарета вынимает телефон. Совершенно ясно, что начальница не хочет с ней разговаривать. Через минуту Патрик возвращается и ставит на стол три чашки горячего кофе, от которого идёт пар, и тарелку с тонюсеньким, почти прозрачным овсяным печеньем.
– А это ещё что за чертовщина? – восклицает Маргарета.
– Э-э, ты же пьёшь кофе без молока? – спрашивает Патрик.
Предпочтения Маргареты в том, что касается кофе, известны, видимо, всему полицейскому участку.
– Да я не про кофе, а про рубрику. – Маргарета показывает экран смартфона. – Идёт охота на психопата.
Буквы занимают весь экран, а на верхней строке сайта, который открыла Маргарета, текст идёт бегущей строкой, как экстренная новость.
– Кто, чёрт побери, сдаёт нас прессе? Вторая утечка информации. – Она посерьёзнела. – Вот поэтому я и не хочу, чтоб вы сидели тут и всё время, не соблюдая осторожности, говорили о деле.
Патрик смотрит на неё сердито.
– Дьяволу понятно, что это не может быть кто-то из нас. Неужели ты думаешь, что мы бы рисковали всё завалить? – говорит он.
– Я подниму этот вопрос с Конрадом, когда он придёт, – продолжает Маргарета.
– Не, ну серьёзно, не только же у нас есть доступ к материалам дела. Насчёт психопата, может, вообще выдумка, которая не опирается ни на какие факты. Это мог быть кто-нибудь из тех, кого мы опрашивали, кто позвонил в газету «Афтонбладет». Это вообще невозможно проконтролировать, – продолжает Патрик тем же тоном.
Маргарета не отвечает, отпивает большой глоток кофе, а Харриет наблюдает за Патриком. Он выглядит спокойным и, кажется, обладает именно тем свойством характера, которое так хотелось бы иметь ей самой. Он ничего не принимает на свой счёт.
– Может, уже двинем отсюда, – говорит он и быстро допивает свой кофе.
Маргарета встаёт и начинает натягивать свой дождевик. Чашка Харриет ещё наполовину полна, но это неважно. Она не хочет задерживаться. Они расплачиваются и молча возвращаются на работу. Солнце уходящего лета такое яркое, что ей приходится щуриться, когда они выходят из тёмной пиццерии, и проходит пара секунд, прежде чем глаза привыкают к свету. Она замедляет шаг, когда подходит к ресепшн, чтобы пропустить Маргарету вперёд, а самой обменяться парой слов с Патриком. Тактика, увы, не срабатывает.
– Харриет, зайди ко мне, сделай небольшой крюк мимо моего кабинета, – коротко говорит Маргарета.
– Конечно.
Когда они входят, Маргарета быстро закрывает дверь. Харриет убирает лежащий на диване пиджак и садится.
– Нам надо поговорить об одной вещи до прихода Конрада, – начинает Маргарета, садясь напротив Харриет и кладя ногу на ногу. – Конрад должен принять прокурорское решение, продлевать Тони содержание под стражей или нет.
Харриет кивает.
– Ты, быть может, думаешь, что я тебя не слушала, но я слышала всё, что говорили и ты, и Патрик. В твоих словах есть смысл, но лично я считаю, что Тони виновен. Много аргументов «за», хотя и мотивы неясны, и речь идёт о чём-то большем, чем деньги. Улик, которые у нас есть, достаточно. Поэтому я предложу Конраду, чтобы Тони продлили содержание под стражей на время продолжения следствия.
Харриет сжимает руки на коленях в попытке сохранить спокойствие, ощущая при этом, как растёт её возмущение. Маргарета слышала её мнение, но всё равно будет так, как она решила. Харриет должна сделать последнюю попытку заставить её изменить своё мнение.