рета не возражала.
– Мужчина, которого я слышала в гараже, ведь тоже Эрикссон. Они что, муж и жена? – спрашивает Харриет. Хотя Эрикссон и распространённая фамилия, всё же это не может быть случайным совпадением. Если он муж Лии, то это могло бы объяснить, откуда она так много знает об убийстве.
– Нет, она не замужем, – отвечает Маргарета. – Но Йоран тоже обратил внимание на одинаковую фамилию и поискал по базам данных более тщательно. Они брат и сестра. Никлас Эрикссон тот ещё громила, как и Тони. Был судим и внесён в регистр, где за ним числятся, среди прочего, ограбление и угон машины. Прописан в Хесслехольме, я попросила Конрада выдать разрешение на обыск.
– Никлас её брат? – Харриет встаёт.
– Да, но у нас нет никаких новых следов ни его, ни мобильного, которым он пользовался в гараже, – говорит Маргарета. – Но я хочу поговорить с тобой о другом, прежде чем мы начнём допрос Натали Эрикссон.
– Да? – Харриет снова опускается на диван. Она подозревает, что именно скажет Маргарета. – Я знаю, что я нарушила твой приказ, когда я пробралась в сарай. Этого больше не повторится. Я догадывалась, что там что-то должно произойти, потому что я слышала, как Никлас говорил об этом в гараже.
– Это был глупо с твоей стороны и могло плохо кончиться, – говорит Маргарета. – Но всё кончилось хорошо. Однако есть во всём этом одна сложность, и я долго думала, как выйти из положения. У нас есть основания полагать, что твой брат связан с этим делом.
Харриет тянется к пустому коричневому бумажному стаканчику, стоящему на столе, и начинает его сворачивать.
– Он знает Никласа Эрикссона, они дружили с давних пор, и я знаю, что они общались в последнее время. Никлас не раз обращался к нему, когда ему были нужны деньги, а мой брат чрезвычайно доверчив, – говорит она. – Я ничего не знала об этом до совсем недавнего времени.
Пол, вообще-то, просил её не рассказывать о деньгах, но это всё равно обнаружится рано или поздно.
– Завтра, когда вся группа соберётся, чтобы анализировать дело, я попрошу тебя выйти из комнаты, когда мы будем рассматривать ту часть расследования, которая касается твоего брата. На самом деле я должна была бы отстранить тебя от участия в следствии, но ты была в сарае и мы должны внести ясность в то, что там произошло. Я думаю, что эта Натали будет более склонна к сотрудничеству, если ты будешь присутствовать. Она сама так выразилась, – говорит Маргарета.
Харриет комкает в руке бумажный стаканчик. Маргарета совершенно права. Харриет не должна больше принимать участие в расследовании. Элиас разумный человек, и он пользуется доверием своих коллег, но она слышала по его тону, что он ей не верил, когда она сказала, что её брат невиновен. Он думал, что на неё больше нельзя положиться, потому что её глаза ослеплены их родством. Он бы не осудил её за это, но он тоже считает, что она больше не годится или не способна ни на какие беспристрастные оценки. И она знает, что он прав. Она всё время пыталась вытеснить из сознания саму мысль о том, что Пол может быть в чем-то виновен, но после того, как узнала, что в гараже Никлас говорил с Полом, это стало невозможным. Пол вёл себя совсем по-другому. А хуже всего было его враньё. Если он знает Никласа, то он должен был знать и то, что Лия – его сестра. Но когда она его спросила о ней после их встречи у котлована, он отрицал знакомство с ней.
– Маргарета, я справлюсь с этим. Если он каким-то образом замешан в этом деле, я отнесусь к этому как профессионал. – Харриет произносит эти слова и одновременно пытается убедить саму себя, что так и будет.
Маргарета смотрит на неё испытующе. Кажется, что она видит её насквозь.
– Я надеюсь, что ты расскажешь мне, если я должна знать что-то ещё, прежде чем мы продолжим.
– Да, конечно. Я ни разу не говорила с ним с тех пор, как поняла, что он замешан, – говорит Харриет. – Как только я это заподозрила, я попросила Элиаса отследить его телефон. После этого я с ним больше не общалась.
– Продолжай в том же духе, – говорит Маргарета, подходит к кофейному аппарату, берёт одноразовую кружку из стопки рядом и вставляет в держатель. – Мы следим за телефоном Пола.
– В таком случае ты знаешь, что я говорю правду, – быстро говорит Харриет.
– Я знаю также, что с этого телефона был звонок три часа назад. Он тогда направлялся в Лервикен. Номер, по которому он звонил, принадлежит Натали Эрикссон, – говорит она и нажимает на кнопку.
Громкий шум кофейного аппарата не позволяет ответить. Это приносит облегчение, потому что даёт несколько секунд на раздумье.
– То есть Пол звонил Лие? – выдавливает она из себя и прикрывает глаза ладонью. Она не хочет этого знать. На самом деле не хочет. Будь готов ко всему. Она не должна уйти, – сказал Никлас.
– Да, и поэтому мы думаем, что именно его она ждала в сарае. Но мы не знаем этого со всей уверенностью и поэтому должны попытаться её разговорить. Как я уже сказала, я хочу, чтобы ты присутствовала на допросе как потому, что Натали Эрикссон выразила такое желание, так и потому, что я думаю, это увеличит шансы на то, что она расскажет всё, что знает, но потом ты уже не будешь присутствовать на допросах.
Харриет выпускает из рук смятый бумажный стаканчик.
– Если мой брат замешан и совершил что-то противозаконное или планировал это сделать, то я никогда бы не стала мешать вашим попыткам остановить его, – говорит она. Она знает, что это правда, но выговорить эти слова ей почти физически больно. Она не в состоянии даже помыслить, что Пол мог бы кому-то навредить. Если он замешан, то только потому, что Никлас нашёл способ давления на него.
– Ты готова? – спрашивает Маргарета. – У тебя усталый вид. Ты не заболела?
– Натали Эрикссон стала жертвой нападения, но она не арестована и ни в чём не подозревается, – продолжает Маргарета и делает глоток кофе. – Хотя она и находилась на месте преступления. Если она может дать нам информацию, имеющую значение для расследования убийства, хорошо, но она не обязана. Мы не имеем права задерживать её против её желания. Так что мы должны постараться, чтобы она всё рассказала добровольно.
– В сарае она сказала мне, что Лаура и Дуглас брали её каждое лето к себе в качестве приёмного ребёнка. Она их знает. Она сказала, что пришла в сарай потому, что это было место, где умерла Лаура, но она что-то скрывает. И она говорила не всю правду ещё в тот первый раз, когда я с ней встретилась у котлована, – говорит Харриет и встаёт. Она осторожно стягивает куртку. А когда поднимает руки, то чувствует запах собственного пота.
– Сколько раз ты встречалась с Натали Эрикссон? – спрашивает Маргарета.
– Помимо сегодняшнего вечера я с ней встречалась раньше только один раз. В Лервикене. Это о ней я тебе рассказывала: женщина, которая знала детали о заклеивании век скотчем. Мы встретились у котлована, там, где был найден Кеннет. Она позвонила мне и хотела встретиться. Она откуда-то знала, что я работаю над расследованием, поэтому она мне позвонила.
– О’кей, – отвечает Маргарета. – Я хочу, чтобы ты и дальше рассказывала все детали, которые ты только сможешь вспомнить. – Она улыбается Харриет, и впервые эта улыбка кажется ей искренней. – Возьми с собой чашку кофе и пойдём.
В проходе, ведущем в арестантскую, стоит кладбищенская тишина, люминесцентные лампы под потолком мигают, как привидения, а потом застывают, излучая клинически-белый свет. Лия уже сидит в комнате для допросов, когда входит Харриет. Элиас кивает им.
– Я принял её заявление, пока мы здесь сидели, но мы как раз закончили. – Он встаёт и идёт мимо Харриет.
Элиас выглядит чистым и бодрым, как всегда. Он улыбается Лие, и Харриет кажется, что в его взгляде она видит смущение, он даже кажется застенчивым. Типично, думает Харриет. Лия, может быть, и странная, но она излучает нечто такое, под влияние чего попадаешь, как только с ней встречаешься.
Когда они входят в комнату, Лия поднимает глаза. Кажется, она несколько приободрилась, увидев Харриет. Её длинные волосы лежат на спине. Она совсем не накрашена, устала и измучена, но всё равно очень красивая. Густые брови и ресницы кажутся тёмными от природы. Свитер, надетый на ней, велик, и поэтому она засучила рукава.
– Привет, – говорит Харриет и протягивает ей кружку с кофе. – Это моя начальница, Маргарета. Я знаю, что ты уже говорила с моим коллегой Элиасом, но мы бы тоже хотели воспользоваться случаем и задать несколько вопросов, раз ты здесь.
– Чтобы соблюсти формальности, я обязана тебя проинформировать, что ты ни в чём не подозреваешься и что ты можешь не отвечать на наши вопросы, если не хочешь. Ты можешь уйти, когда тебе заблагорассудится, – говорит Маргарета, выдвигая стул и садясь напротив Лии. Харриет тоже садится. – Есть риск, что тебе придётся всё повторить, но я всё же хочу знать, что произошло и что ты делала в Сундгудсете именно сегодня вечером, – говорит Маргарета.
Маргарета сегодня совсем не такая зашнурованная, как обычно. Лия смотрит на неё изучающим взглядом. Потом откидывается на стуле и глубоко вздыхает.
– Вы уже знаете, я сказала это Харриет. Но да, конечно, я могу рассказать ещё раз. Я пошла туда потому, что там нашли убитой Лауру. Я хотела увидеть это место. Попрощаться. – Голос тонкий, она смотрит в стол, так что трудно расслышать, что именно она говорит.
– Ты знала Лауру Андерссон?
– Да, я жила у них каждое лето, когда была моложе, – говорит Лия.
– Когда ты в последний раз говорила с Лаурой? – спрашивает Маргарета.
Лия, кажется, не чувствует себя задетой этим вопросом, похоже скорее, что она раздумывает.
– Не помню, может быть, две недели назад, – отвечает она под конец. Вид у неё серьёзный. – Я обычно разговаривала с Лаурой раз в неделю.
– То есть у вас были хорошие отношения? – спрашивает Маргарета.
Харриет думает о том, что Натали была в телефонной книжке Лауры. А когда она позвонила по этому номеру, то сказали, что такого абонента не существует.