ые энергии тела в более утонченные, сложные и развитые действия.
Таким образом, в результате возникает достаточно согласованное ментальное эго (обычно в возрасте где-то между четырьмя и семью годами), которое дифференцирует себя от тела (после прохождения эдиповой стадии), трансцендирует простой биологический мир и, как следствие, обретает способность в определенной степени оперировать на базе биологического мира (и более раннего физического мира), используя инструменты репрезентационного мышления. Вся эта тенденция укрепляется вместе с возникновением (в возрасте примерно семи лет) того, что Пиаже называет «конкретно-операционным мышлением» – мышлением, которое способно оперировать на базе конкретного мира и тела с использованием понятий.
К подростковому периоду начинает происходить еще одна экстраординарная дифференциация. По сути, самость просто начинает дифференцироваться от процесса конкретного мышления. И поскольку самость начинает дифференцироваться от процесса конкретного мышления, то она обретает способность в определенной степени трансцендировать данный процесс и посему оперировать на его основании. И, следовательно, неудивительно, что Пиаже называет эту стадию – наивысшую в его модели – «формально-операционной», ведь обретается способность оперировать на базе своего же мышления (то есть работать как с языковыми объектами, так и с физическими). Это многоаспектная операция, которая, помимо всего прочего, приводит к шестнадцати бинарным суждениям формальной логики. Но здесь я хочу подчеркнуть лишь тот факт, что это может произойти по причине дифференциации сознанием самого себя от конкретного мышления, и, тем самым, его трансцендирования, и обретения способности оперировать на его основании, – выполняя то, на что оно было не способно, когда оно являлось конкретным мышлением. (На самом деле на данной стадии этот процесс только начинается: он усиливается на более высоких стадиях. Однако общая идея кажется довольно ясной: сознание начинает трансцендировать вербальный эго-разум.)
Этот общий уровень вербального эго-разума известен в буддизме махаяны как мановиджняна (санскр. мано означает «ум»; тот же корень, что и англ. слово mind); в индуизме – как маномайякоша; в буддизме хинаяны – как четвертая и пятая скандхи (слова и мысли); также это еще и четвертая и пятая чакры, причем последняя – вишуддха-чакра – является низшей стадией вербально-рационального ума. Это, по сути, зрелое эго и вторичный процесс по Фрейду, уровни языка и понятий по Ариети, добросовестная и индивидуалистическая стадии по Левинджер, синтаксический модус по Салливану, потребности в принадлежности и самоуважении по Маслоу и так далее. Все это весьма общие, но уместные сопоставления. (Более подробное сопоставление см. в главе 9.)
Теперь, по мере того как сознание начинает трансцендировать вербальный эго-разум, оно способно интегрировать эго-разум со всеми низшими уровнями. То есть, поскольку сознание более не отождествлено с какими-либо из этих элементов таким образом, который исключает любые другие элементы, появляется возможность всех их интегрировать: тело и разум могут быть приведены к более высокоупорядоченной холистической интеграции. Эта стадия называется «интеграцией всех более низких уровней» (Салливан, Грант и Грант), «интегрированной» (Левинджер), «самоактуализации» (Маслоу), «автономной» (Фромм, Рисман). Мою любимую описательную фразу можно найти в утверждении, которое Левинджер делает об исследовании Броутона: его наивысшая стадия, стадия 6, является стадией, на которой «разум и тело суть переживания единой интегрированной самости».[88] Данную интегрированную самость, в которой разум и тело образуют гармоничное единство, мы называем «кентавром». Кентавр – это знаменитое мифологическое существо с телом животного и разумом человека, сосуществующими в единстве.
Как я уже упоминал, и восточная, и западная психология, в общем, пребывают в согласии относительно природы этих низших уровней – от плеромы до тела, эго-разума и кентавра. Однако Запад способствовал довольно подробному осмыслению одного явления, которое на Востоке понималось лишь крайне смутно, а именно – процесса динамического вытеснения. Ибо западная психология открыла, что по мере возникновения в ходе развития более высокоорганизованных уровней сознания данные уровни могут подавлять более низкие, что приводит к последствиям разной степени тяжести – от умеренной до катастрофической.
Для того чтобы учитывать этот процесс динамического вытеснения, мы просто используем юнгианские термины «тень» и «маска». Тень – это личное бессознательное, вереница «интонированных ощущениями комплексов». Эти комплексы являются образами и понятиями, которые оказались «заражены» низшими уровнями – в частности, эмоционально-сексуальным (тифоническим), – и, как следствие, ощущаются в силу различных причин как нечто угрожающее более высокоорганизованной структуре эго-разума. В результате эти комплексы отщепляются от сознания (становятся тенью), что одновременно искажает «я»-концепцию (эго), тем самым оставляя индивидуума с ложным или неточным образом себя (маской). Если есть возможность воссоединить маску и тень, тогда можно обеспечить более высокоорганизованную интеграцию цельного эго. Это, если очень обобщенно, и есть основная цель большинства традиционных методов западной психотерапии.
Итак, пока мы рассмотрели следующие основные уровни возрастающей интеграции и трансценденции: простое и примитивное слияние-единство плеромы; более высокоорганизованное единство биологической телесной самости; далее – ментальная личность-маска, которая, будучи интегрированной с тенью, открывает путь для более высокоорганизованного единства цельного эго; и, наконец, кентавр, представляющий собой более высокоорганизованную интеграцию цельного эго со всеми предыдущими и более низкими уровнями – телом, маской и тенью.
Уровень кентавра, в целом, является наивысшим уровнем сознания, принимаемым всерьез западной психологией (исключение составляет трансперсональная психология). В результате на возможность существования уровней выше кентавра в западной психологии смотрят с подозрением. Западные психологи и психиатры либо отрицают существование какого-либо рода более высокоорганизованных структур, либо – в случае, если им приходится действительно столкнуться с более высокоорганизованным уровнем, – просто пытаются низвести его до ранга патологии, навесив на него «объяснительный» ярлык диагноза. Таким образом, указания на природу каких-либо более высоких уровней сознания, находящихся за пределами эго и кентавра, мы должны искать в трудах великих мистиков-мудрецов и мыслителей вечной философии Востока и Запада. Несколько удивительно, но при этом и очень важно, что большинство таких источников практически единогласны в своем отношении к «дальнейшим рубежам человеческой природы» (отсюда, собственно, и термин «вечная философия» – philosophia perennis). Есть, на самом деле, как сообщают нам традиции, более высокие уровни сознания – настолько возвышающиеся над эго-разумом, насколько тот возвышается над тифоном. И выглядят они следующим образом.
С шестой чакры – аджня-чакры (если использовать термины йогической психологии чакр) – сознание начинает выходить в трансперсональное, надличностное, или подлинно трансцендентальное, пространство. Оно начинает входить в то, что известно как «тонкая сфера». Этот процесс ускоряется и усиливается по мере того, как достигает высшей чакры – сахасрары, – а затем выходит в супраментальное, входя в семь (некоторые утверждают – десять) более высоких стадий сознания в рамках и за пределами сахасрары. Аджня, сахасрара и семь или около того ее подуровней, в целом, описываются как тонкое пространство (хотя то, какие именно термины мы предпочтем – лишь вопрос семантического выбора).
Для удобства мы различаем «низшее тонкое» (или «психическое») и «высшее тонкое». Низшее тонкое, которое наиболее выражено аджня-чакрой, или «третьим глазом», как утверждается, включает в себя психические события и некоторые низшие формы мистикоподобных переживаний. Патанджали посвятил целую главу своих «Йога-сутр» этому плану сознания и его структурам (известным как сиддхи). Согласно некоторым текстам, данный уровень может часто способствовать возникновению действительных паранормальных событий, однако это вовсе не обязательно; его определяющей чертой является усиление сознания и начало открытия ока созерцания. Мы называем его «психическим»[89] просто в качестве напоминания о том, что даже если паранормальные феномены и происходят здесь с большей легкостью, они, как утверждается, не идут выше данного уровня – низшего из трансцендентальных областей.
Высшее тонкое начинается в сахасраре и развивается внутри и за пределы ее через различные подфазы процесса необычайно высокоорганизованной трансценденции, дифференциации и интеграции. Я не собираюсь предлагать здесь исчерпывающее описание этой сферы и ряда ее подфаз (количество которых может варьироваться от семи до десяти). К тому же поверхностные структуры этой сферы естественным образом варьируются от культуры к культуре и от традиции к традиции. Глубинная же структура этой общей сферы, однако, просто представляет собой архетипическую форму; ей характерны надментальные озарение, интуиция и начальный гнозис, которые приводят к глубинному прозрению в отношении фундаментальных, или архетипических, форм бытия и существования как такового. Это, однако, не Бесформенное, или радикально трансцендентное, а скорее, выражение прозрения в тончайшие формы сознания, бытия, божества и проявления. В буддизме тхеравады это сфера четырех «дхьян с формой», или четырех стадий медитации сосредоточения на архетипических «планах озарения» или «сферах Брахмы». В