Когда это общее наблюдение стало доходить до широкой общественности, будучи, по всей видимости, недопонято, оно породило волну антирациональности и романтической регрессии. Многие люди посчитали (в общем, ошибочно), что воздержание от – или дисциплина – эмоциональной сексуальности тождественна ее вытеснению. Так, народная мудрость стала рекомендовать общее потворство высвобождению эмоционально-сексуальных побуждений (и злоупотребление ими) в качестве чего-то «здорового». В течение всего нескольких десятилетий значительные порции западной культуры променяли вытеснение секса на фиксацию на нем и навязчивую им увлеченность. Это была все та же самая диссоциация тела от разума, но теперь люди эксплуатировали телесную сторону расщепления, тогда как ранее им хотя бы была доступна добродетель (пусть и неверно акцентированная) выбора в пользу разума. Культура вытеснения заменилась культурой регрессии, и культ Нарцисса обступил нас со всех сторон.
Руками таких интеллектуалов, как Вильгельм Райх, регрессия от разума к телу нашла оправдание. Райх начал с крайне важной идеи, что ментально-эгоическая структура характера ответственна за крупномасштабное вытеснение либидо-тела (или оргона). Фундаментальная задача, по словам Райха, состояла в исцелении расщепления между разумом и телом и, тем самым, воскрешении целостного психофизического организма. С этим не поспоришь. Проблема же, однако, состояла в том, что Райх все больше начинал «исцелять» расщепленность между телом и разумом через поддержку исключительно тела и его оргонных энергий. Он перешел от утверждения, что тело, освобожденное от вытеснения со стороны разума, выше, чем тело, вытесненное разумом, к утверждению, что тело, дескать, выше, чем разум, и точка. На самом деле, это современная психологическая версия мифов об утраченном Эдеме: возложите вину за вытеснение низшего уровня не на что-то, что более высокий уровень, возможно, делает или не делает, а на сам факт существования более высокого уровня, – а затем полностью отбросьте более высокий уровень: то есть исцелите вытеснение регрессией.
Но Райх и в особенности его современные последователи в действительности попытались замести следы, переименовав уровень тела и назвав его «телом-разумом». Итак, по моему мнению, действительно существует уровень тела-разума, поскольку имеется прогрессия развития от тела к разуму с последующей вероятностью интеграции разума и тела в более высокоорганизованную целостность единства тела-разума (кентавра). То есть развитие прогрессирует от тела к разуму и телу-разуму. Однако неорайхианцы (а также многие другие) зачастую схлопывают уровень тела с уровнем тела-разума и неоднозначно говорят о «теле-разуме». Вместо тела, разума и тела-разума они говорят только о разуме и теле-разуме. Тело же как тело, похоже, игнорируется – за исключением того, что, когда в неорайхианском стиле они говорят о «теле-разуме», таковое обычно оказывается исключительно довербальным телом. А следовательно, то, что в реальности оставляется без внимания, это действительный союз вербального разума и чувствующего тела – подлинное (кентаврическое) единство тела и разума. Более того, поскольку то, что они называют «телом-разумом», называется «более высокой реальностью», чем разум, все, чего они этим добились, – положили разум на низшую ступень лестницы, возвеличив довербальное тело до экзальтированного статуса и использовав новояз для того, чтобы назвать тело термином, звучащим «холистично».
Это миниатюрное до/над-заблуждение (причина, по которой его следует считать ДНЗ, будет приведена ниже) можно обнаружить даже в трудах таких вдумчивых и открытых психологов, как Карл Роджерс. Согласно Роджерсу, есть две основных сферы сознавания – концептуальное «я» и переживательное «я». Переживательная сфера называется по-разному: организмическое ощущение, организмическое проживание или непрерывный психофизиологический поток. Следствием этого является то, что психофизическая сфера в действительности представляет собой интеграцию тела-разума (кентавр). Но Роджерс часто использует данный термин для обозначения того, что мы могли бы признать лишь как тело, или чувствование-переживание и эмоциональное оценивание. Так, он утверждает, что обычно его теория психофизического потока и вправду «делала акцент преимущественно на эмоционально-переживательном компоненте бытия». Его теория, таким образом, широко рассматривалась как нечто аналогичное сенсорно-чувственному сознаванию, вчувствованному осмыслению, переживательной психотерапии, телесно-ориентированному сознаванию и так далее. Но в последнее время он начал подчеркивать, что переживательный поток, или организмическое чувствование, в действительности есть нечто «большее, чем усиленное сенсорно-чувственное сознавание внутренних телесных состояний и активности лимбической системы. Это интеграция данного [телесного] сознавания с сознаванием тех функций, которые представлены в новой коре [разуме]».[159]
Моя же мысль состоит в том, что нельзя иметь и то, и другое. Нельзя использовать понятие психофизического или телесно-разумного единства для обозначения «врожденной мудрости тела», а затем утверждать, что оно также является еще и полной интеграцией логики-разума и тела-чувств. И если под этим понятием в действительности имеется в виду просто общая способность к интеграции, тогда есть все причины приписать такую функцию скорее разуму, чем дочеловеческому телу, как отмечал и Мехер Баба.
Роджерс с большой осторожностью пытается избежать подобных неоднозначностей, скорее преуспевая в этом, чем нет. Но в руках менее талантливых психологов его теория, как правило, часто поддерживает и способствует возвеличиванию тела над разумом и возведению тела до статуса тела-разума. Вместо различения телесного ощущения, ментального озарения и интеграции тела-разума, мы получаем «переживание тела-разума», противопоставленное ментальной логике. Вот здесь-то и кроется мини-ДНЗ, которое имеет тенденцию принижать языковое общение и обесценивать те самые структуры, которые позволяют мужчинам и женщинам трансцендировать ограниченную телом и нарциссическую импульсивность.
(Следует отметить, что я убежденный сторонник телесно ориентированных методов терапии и рекомендую их, а также здоровую диету и физические упражнения, в качестве первого шага любого общего терапевтического процесса [в особенности это касается йоги, рольфинга, фокусирования и подхода Александера]. Похоже, что все мы не в контакте со своим телом и должны начинать с перестройки фундамента. Однако одно дело – восстанавливать связь с телом, чтобы реинтегрировать его, и совершенно другое – восстанавливать связь с телом, чтобы так в нем и остаться. Если высвобожденные телесные ощущения не делаются частью более высокого потока коммуникативного взаимообмена и межсубъективного общения, то они лишь укрепляют изолированное «я»-ощущение. Ибо только разум – посредством символьного взаимообмена в коммуникативном дискурсе – обеспечивает установление межсубъективных и межличностных связей. Тело как тело обладает лишь свойством самореференции: оно неспособно принять на себя роль другого и, таким образом, не может стать участником сообщества. Оно лишь ощущает и эмоционирует в рамках своего собственного отдельного самосуществования. Тело исключительно субъективно, разум же межсубъективен, а дух надсубъективен, – и чем ниже вы спускаетесь по этой лестнице, тем более нарциссичными и эгоцентричными вы становитесь. В психотерапии требуется обратить вспять эту тенденцию, поэтому мы начинаем с нижнего уровня и телесной терапии. Но совершенно очевидно, что мы не останавливаемся только на нем одном и не возвеличиваем мышечные судороги до чего-то, что стоит выше ментального озарения).[160]
Но я упомянул это лишь для демонстрации того, что, с исторической точки зрения, произошло, когда в подлинную трансперсональную ориентацию была введена в качестве доминанты эта гуманистическая идея, различавшая и признававшая, по сути, только «тело-разум» и разум, причем разум считался низшей или, по крайней мере, более низкой ступенью. Поскольку разум изображался в качестве низшего и наиболее отчужденного уровня и поскольку «тело-разум» (считайте, тело) воспринималось как уровень более высокий, то установилось расхожее представление, что сверхразум и Большой Ум лежат в рамках «тела-разума» и для их достижения необходимо двигаться в его направлении. Рисовалась следующая схема:
разум
«тело-разум»
сверхразум
Я же утверждаю, что схема должна выглядеть следующим образом:
тело
разум
тело-разум
сверхразум
И на самом деле, поскольку под «телом-разумом» большинство авторов в действительности (но непреднамеренно) подразумевали тело, их схема в действительности (но непреднамеренно) приводила к смешиванию сверхразума, или Духа, с самым нижним пределом последовательности регрессии от разума к телу (этот нижний предел мы вскоре опишем как первичную матрицу). Смысл же в том, что неорайхианское наследие часто играло на руку ДНЗ-2 и его мировоззрению: личностный, логический, концептуальный ум – это обесценивающаяся структура, и почти любая другая форма сознания, от телесных ощущений до эмоционального чувствования, с теоретической точки зрения рассматривается или активно задействуется как часть более высокого сознания. И хотя оно не послужило единственной причиной последовавшей теоретической катастрофы, оно, безусловно, и не способствовало ее предотвращению.
С течением времени – начиная с первых рассуждений Фрейда и заканчивая исследованиями таких теоретиков, как Хартманн, Кляйн, Якобсон, Спитц и Малер – становилось все более очевидно, что самые ранние стадии развития младенца представляют собой стадии нарциссического слияния: младенец отчетливо не отличает себя от другого, субъект об объекта, внутреннее от внешнего, но напротив – живет в первичной матрице, где подобные различения все еще преимущественно отсутствуют (плерома).