фактического эволюционного прошлого: они существуют в нас как отражение действительной формы вчерашних прозрений. И хотя верно, что мы наследуем структуры развития из прошлого, эти структуры расположены со стороны обезьяны, а не ангела. Но для Юнга архетипы, тем самым, стали означать коллективное наследование ранних стадий эволюции, тогда как архетипы как таковые в действительности являются структурами, находящимися на противоположном конце спектра. Если вкратце, Юнг расположил архетипы ближе к началу эволюции, тогда как они в действительности существуют в начале инволюции. Если бы он избежал данной путаницы, то увидел бы, что восхождение сознания подтягивается в направлении архетипов самими же архетипами. Это позволило бы убрать их с неправильного конца спектра, где они были вынуждены (безуспешно) сражаться с фрейдовским архаическим наследием. Также это уверенно поместило бы Юнга в один ряд с Платоном, Плотином и прочими мыслителями. Наконец, это освободило бы Юнга и его последователей от крайне дискомфортного затруднения, выраженного в необходимости рассматривать архетипы и как нечто очень примитивное, и как нечто в высшей степени божественное. Юнгианские психотерапевты вынуждены попеременно то поклоняться архетипам, то в ужасе дрожать в их присутствии, попросту потому что их «архетипы» (будучи в действительности ДНЗ-смесью реальных архетипов и очень примитивных мифических форм) колеблются между надрациональным величием и дорациональным хаосом. В этом аспекте, по моему убеждению, теории Юнга остро нуждаются в пересмотре.
Наконец, едва ли мне нужно упоминать и обратную ошибку: ортодоксальные психоаналитики и психологи, как правило, берут любой подлинно архетипический материал и описывают его как образцовый пример инфантильного, или регрессивного, мифического (или магического) познавания.
Я хотел бы завершить настоящую главу, указав на ряд типичных ошибок, которые нередко совершаешь, когда начинаешь применять концепцию ДНЗ для понимания различных теорий. Поскольку общая форма распутывания ДНЗ состоит в переходе от двухполюсного соотношения, такого как
к трехполюсному соотношению, такому как
Важно помнить, что не всякое двухполюсное соотношение скрывает в себе ДНЗ, которое необходимо разрешить. Некоторые фундаментальные двухполюсные соотношения, такие как инь/ян, небеса/земля, свет/тьма, левое/правое, активное/пассивное, покой/движение, одно/многое, добро/зло (какие бы полярности мы ни называли), не служат примерами базирующихся на ДНЗ двухполюсных соотношений. Это двойственности, неотъемлемо присущие майе: их трансценденция происходит не путем разделения какого-то из полюсов, а путем объединения, интеграции и трансценденции обоих полюсов в Дао в равной степени. Таким образом, эго/не-эго – это двухполюсное соотношение, основывающееся на ДНЗ, а вот инь/ян таковым не является; рациональное/мистическое – это двухполюсное соотношение, основывающееся на ДНЗ, а вот активное/ пассивное – нет.
Проблема, однако, состоит в том, что некоторые теоретики используют реальные, или структурные, двухполюсные соотношения для того, чтобы поддерживать и формулировать свои собственные варианты двухполюсных ДНЗ. Например, в мозге левое и правое полушария являются структурным двухполюсным соотношением. Мы не рассматриваем его в качестве двухполюсного ДНЗ, чтобы затем попытаться постулировать существование трех «полушарий». Левое и правое полушария достаточно реальны. К сожалению, многие исследователи, такие как Орнстайн, используют такие двухполюсные ДНЗ, как личностное/надличностное, рациональное/мистическое или эгоическое/неэгоическое, и затем пытаются втиснуть это ложное двухполюсное соотношение в структурные полушарные бимодусы. Результатом, конечно, является то, что левое полушарие получает логику, эго, время и язык, а правое все нелогическое, неэгоическое, мистическое и так далее. Это приводит Орнстайна со товарищи к катастрофической идее воспевания нелогических модальностей сознания без уточнения, имеются ли в виду их дологические или надлогические формы. Еще хуже то, что из-за этого начинает казаться, будто не существует различия между дологическим, доэгоическим, доличностным и надлогическим, надэгоическим, надличностным, поскольку есть только два полушария, и одно из них уже занято. Поскольку одно полушарие определенно является логическим, то другое, должно быть, является нелогическим, – это не оставляет никакого места для «до» и «над». Так происходит именно потому, что двухполюсное ДНЗ насильно втискивается в настоящую бимодальную структуру.
Но что, в таком случае, могут представлять левое и правое полушария, если не два разных способа познания, известные как рациональный и мистический? Мы можем начать с замечания, что в ходе развития человеческих познавательных способностей индивид прогрессирует через, по меньшей мере, полудюжину основных, различных и совершенно дискретных способов, или уровней, познания (и имеет доступ к каждому из них). В целях данного рассуждения давайте просто воспользуемся четырьмя основными стадиями по Пиаже: сенсомоторной, конкретно-репрезентационной, конкретно-операционной и формально-операционной. Давайте сверху добавим две более высокие стадии (скажем, психический и тонкий уровни), чтобы учесть трансцендентные способы познания. Поскольку у нас есть, по меньшей мере, шесть основных способов познания, но только два полушария, разве не кажется очевидным, что два полушария представляют собой не два способа познания – ибо в действительности есть, по меньшей мере, шесть таких способов, – а скорее, два разных аспекта каждого из способов познания, то есть оба компонента присутствуют в каждой из шести структур познания?
Я выдвигаю идею, что левое полушарие просто специализируется на последовательном, дигитальном, логическом компоненте любого способа познания, а правое полушарие – на охватывающем паттерн, аналоговом, пространственном компоненте. Но каждый способ познания (с возможным исключением в виде самого низшего и самого высшего способа, что мы обсудим ниже) содержит в себе эти два обязательных компонента. Как показало главное исследование Фаулкеса, изложенное в его книге «Грамматика сновидений», даже у сновидений есть логика, или последовательное развертывание от одного обрамляющего фрейма к чему-то вроде последующего обрамляющего фрейма. Существует время сновидения (левое полушарие) в той же степени, в какой и пространство сновидения (правое полушарие). И наоборот, даже математическая логика (левое полушарие) прибегает к образам и распознаванию паттернов (правое полушарие). Это также прекрасно согласуется с исследованиями Пиаже, которые показали, что в познавательном процессе и логика (левое полушарие), и фантазия (правое полушария) следуют единым базовым глубинным структурам отдельно взятого уровня познавания. Таким образом, и левополушарное, и правополушарное суть просто аспекты каждого уровня, а не сами по себе различные уровни.
Наконец, если взглянуть на любую иллюстрацию, изображающую йогическую систему чакр, то можно увидеть именно то, о чем я говорю: существует шесть основных структур (чакр) познания-сознания, каждая из которых имеет левый и правый компонент (ида и пингала). Эти два компонента равноценно существуют на каждом уровне познания – от телесных форм до ментальных, психических и тонких. Следовательно, во лбу и на макушке они сливаются друг с другом и обе исчезают в наивысшей трансценденции. Дело не в том, что левое – это эгоическое рациональное, а правое – неэгоическое мистическое. А в том, что левое и правое присутствуют на всех шести стадиях познания, где две наинизшие стадии являются доэгоическими, две промежуточные – эгоическими и две верхние – надэгоическими. Левое и правое не имеют к этому ровным счетом никакого отношения.
Мое последнее предупреждение таково: когда мы говорим, что, к примеру, эго/не-эго является двухполюсным ДНЗ и что в действительности это две разных формы не-эго («до» и «над»), это утверждение мы используем лишь для семантического удобства. То, что А и В кажутся сходными, никогда, по моему мнению, не вызвано тем, что они действительно фактически и структурно сходны – в каком-либо ином смысле, кроме их пустотности. А имеет больше общего с Б, чем с В, а В имеет больше общего с Б, чем с А.
Если мне будет позволено завершить изложение личным наблюдением, то я сказал бы, что если иногда и кажется, будто я выдвигаю излишне жесткую критику тех теорий, которые считаю ошибочными, это почти в каждом случае является следствием того факта, что я когда-то сам придерживался с пылким энтузиазмом этих самых заблуждений, особенно что касается их форм, связанных с МВ-2. И, как отметил Гуссерль на рубеже столетия, человек наиболее резко выступает против тех ошибок, которые сам же недавно и совершал. Я понимаю, что ввиду своих дальнейших попыток взять верную половину каждого из основных мировоззрений ДНЗ я рискую тем, что вызову неприязнь и отчуждение с обеих сторон, так что в итоге ко мне будет применима эпиграмма Бернарда Шоу («У него не было врагов, но его сильно недолюбливали все его друзья».) Тем не менее, если подлинной свадьбе науки и религии (МВ-1 и МВ-2) когда-либо и суждено случиться сколь-нибудь значительным, а не эпизодичным и пустым образом, если нам когда-либо суждено прийти к подлинно всеобъемлющей парадигме, то моим лучшим суждением является утверждение о недоступности какого-либо иного пути. Нам нужно взять истинные моменты обеих сторон и отказаться от ложных, или же мы будем обречены продолжать бесплодные попытки интегрировать замутненные полуистины каждой из них.
8. Легитимность, аутентичность и авторитетность в новых религиях
В целом новые религиозные движения в Америке имеют однозначно проблематичный характер. Пожалуй, ни одно другое явление не вызвало столь большой общественной дискуссии, потрясений и сумятицы. Муниты, «промывка мозгов», Джонстаун, культы, сайентология, депрограммирование, «иисусовы фрики», Дети Бога, «харекришны», «Синанон» – сам данный список кажется нам воплощением всего зловещего и пагубного.