легитимности: Смит, и только Смит, обладал итоговой властью сказать вам, правильно ли вы действуете или нет (критерий № 3). Проявление власти обрело настолько вульгарные формы и масштабы, что Смит мог часами (буквально часами) заниматься «процессингом» членов группы, либо на очных встречах, либо по телефону, говоря им, что они должны думать, чувствовать и делать, чтобы «все было в порядке», чтобы их образ действий был легитимен и санкционирован. И если учесть, что группа интенсивно регрессировала к конформным потребностям, фактически никто не выступал против этого.
Ситуация также ухудшилась в плане отношений по типу «раба и господина». Мифическая принадлежность и групповая конформность вскоре регрессировали до стадии магического мышления, базирующегося на первичном процессе, а также бредовой системе оценки реальности. Некие незримые силы (описываемые весьма красочно) строили заговор, чтобы «добраться до них»; так что и «господину», и «рабу» в этой системе отношений стала свойственна – в буквальном и клиническом смысле – параноидность (как это было и в случае, например, с Джимом Джонсом). Если бы в этот паттерн не вмешались определенные внешние обстоятельства, он и вправду мог бы завершиться буквальными архаическими и мазохистическими жертвоприношениями: поскольку мир нас не понимает и поскольку «они все хотят нас достать», давайте же первыми себя сами и достанем, – вот к такому «героическому манифесту» все могло бы прийти.
Хотя не все проблематичные группы в точности следуют данному общему паттерну (или, по крайней мере, не следуют до таких крайностей), я убежден, что сам паттерн является достаточно общим, чтобы считаться, по сути, парадигмальным. Этот общий паттерн я обычно называю «кланом-культом и господином-тотемом». Под «кланом-культом» имеется в виду общее отсутствие потребностей в самоуважении, добросовестности или постконвенциональности, следствием чего становится стадная ментальность. Под «господином-тотемом» имеется в виду постоянная авторитетная фигура, которая обычно управляет всем «стадом». Термином «тотем» подчеркиваются магико-мифические коннотации, придаваемые этой отцовской фигуре, а термином «господин» – необычайная легитимизирующая власть, сосредоточенная в этом человеке (под влиянием психодинамических причин). Таким образом, Джим Джонс был господином-тотемом, или временным отцом для всей своей общины. Он не был олицетворением «извечного вневременного Я» каждого индивида, как происходит в случае с аутентичным, или подлинным, гуру. Скорее, он рассматривался как принадлежащий временному измерению и даже биологический отец всей группы. Данное верование, очевидно, поддерживалось причудливыми сексуальными обрядами плодородия (магическими ритуалами). Не «Отче наш на Небесах», а «отец наш, живущий за стеной». Но независимо от случаев фактического осуществления сексуальных практик (что, судя по всему, довольно редко встречается) господин-тотем рассматривается в качестве принадлежащего временному измерению отца всей группы – буквально или фигурально. Он тотемно находится «в» группе, а группа находится «в» нем (магическим или мифическим образом). Неслучайно, что и Джонс, и Мун, и Мэнсон часто звались «отцами» (но не в смысле священника), а также что далеко не один господин-тотем считал слова «фюрер» (нем. Führer) и «отец» (нем. Vater) тождественными.
Таков, по всей видимости, общий паттерн особо проблематичных групп: они вовлечены в дорациональные сферы; их возглавляет постоянный, а не фазоспецифичный авторитет; они базируются на изолированной, обособляющей, или клановой, легитимности по принципу «клана-культа и господина-тотема». Как бы ни различались конкретные подробности (а они очень сильно варьируются), я убежден в том, что это единственный и простейший обзор проблемы, способный послужить адекватным обобщением характеристик особо проблематичных «новых религиозных» сект.
В данном разделе я хотел бы очень кратко упомянуть работу Дика Энтони и Тома Роббинса, поскольку они создали категоризацию новых религий по трем (не базирующимся на перспективе развития) измерениям. Эти измерения отчасти пересекаются с моими собственными критериями и поддерживают мои выводы. Речь идет о следующих измерениях: (1) харизматичность/техничность, (2) одноуровневость/двухуровневность и (3) монистичность/дуалистичность.[173]
Измерение монистичности/дуалистичности определяет то, верит ли группа, что все индивидуумы в предельном смысле едины с Божеством (независимо от конкретных деталей системы убеждений), или же лишь избранные люди, причастные только к данной группе, могут достичь этого возвышенного статуса. Что касается одноуровневости/двухуровневости, то в одноуровневой религии, как правило, явленный – или в настоящий момент доступный – уровень (обычно материальный) рассматривается как место обретения спасения, тогда как в двухуровневой религии спасение видится как нечто происходящее во вневременной сфере. Если же говорить об измерении харизматичности/техничности, то харизматичная религия, как правило, фокусируется на личности лидера группы, тогда как техническая религия – на определенных обезличенных методиках и практиках (или традициях).
Три данных измерения не являются осуждающими ярлыками. Они лишь используются для категоризации типов когнитивных карт, или систем убеждений, которых придерживаются сами группы, в терминах, совершенно приемлемых для различных групп. Это простая таблица классификации (см. рис. 8). Однако в дополнение к введению этой схемы Роббинс и Энтони попытались отметить те ячейки таблицы, которые имеют проблематичный характер. Вот что они в общем и целом обнаружили (при наличии ряда исключений).
Отрицательные, или проблематичные, группы, как правило, являются одноуровневыми, тогда как положительные группы, как правило, являются двухуровневыми. Харизматичные группы, как правило, более проблематичны, чем технические группы. И дуалистические группы, как правило, более проблематичны, чем монистические группы.
Итак, я полагаю, что критерии структурности и развития, изложенные выше, образуют собой костяк, подкрепляющий выводы, сделанные Энтони и Роббинсом. Так, дуалистические группы, как правило, проблематичнее монистических, поскольку они способствуют псевдоструктурной идее, будто лишь некоторые люди квалифицированы для (или способны развиться до) высшего состояния. Это приводит к тому, что делается крайний акцент на противопоставлении внутригрупповых участников внегрупповому окружению, что само по себе служит приглашением для дорациональной регрессии к исключительно или гипертрофированно конформистским или культистским отношениям, базирующимся на обособленной и сепаратистской легитимизации. Монистические религии, с другой стороны, признают временные различия в развитии, но акцентируют внимание на потенциальном равенстве или единстве в едином Боге.
Рис. 8
Одноуровневые религии, как правило, проблематичнее двухуровневых, попросту потому что они пренебрегают вертикальным ростом и развитием, а посему они всегда остаются уязвимы для интерпретации своего уровня структурного развития (сколь бы посредственным он ни был) в качестве наивысшего уровня (покуда участник полностью следует только текущим критериям легитимности, практикуемым в этой группе, – например, отработанной до совершенства методике ЭСТ). Подлинная аутентичность отбрасывается в пользу прочной легитимности, и текущий уровень развития, сколь бы промежуточным он ни был, превращается в поле финального спасения. Двухуровневая религия, с другой стороны, и есть двухуровневая по той причине, что она отказывается приравнивать текущий уровень к предельному уровню (разве что прибегая к парадоксальным утверждениям). Поэтому в ней сохраняется возможность, а точнее – даже необходимость, роста и развития к более высоким уровням сознания.
Харизматическая религия более проблематична, чем техническая (или базирующаяся на традиции), поскольку она обязательно опирается на авторитетность одного человека. Если же такой человек обладает теми или иными изъянами, тогда харизматические религии могут выродиться в единичную авторитетность и изолированную легитимность – со всеми вытекающими из этого проблемами. Техническая же религия, с другой стороны, обретает устойчивость через некую обезличенную методику или же историческую традицию, которая, тем самым, служит противовесом, защищающим от каких-либо поползновений потенциальных претендентов на роль господина-тотема.
Если же взять более проблематичные полюса любого из трех данных измерений и наложить их друг на друга, то мы получим наихудшую из комбинаций, возможных для «новой религии»: одноуровневая/харизматическая/дуалистическая; вторая худшая – одноуровневая/харизматическая/монистическая. Одноуровневость, как мы убедились, имеет тенденцию к культистскому сепаратизму, а харизматичность, как правило, приводит к постоянному и единичному авторитету. Если вкратце, то наихудшие из возможных комбинаций следуют как раз именно общему паттерну «клана-культа и господина-тотема». И если посмотреть на эти две ячейки на таблице, изображенной на рис. 8, то вы и вправду найдете там классические деструктивные культы – Мэнсона, Джонстауна, «Синанон» и мунитов.
И наоборот, на другом конце спектра, совершенно противоположном по всем трем измерениям, находятся монистические/двухуровневые/технические религии (интегральная йога Ауробиндо, буддийская медитация, веданта и т. д.) – именно те «новые религии», которые находятся на передовом краю новой трансцендентальной парадигмы.
Согласно Энтони и Роббинсу, для непроблематичной группы, скорее всего, будут характерны монистичность, двухуровневость и техничность. Или, если реалистичнее подходить к данному вопросу, то мы рекомендуем наличие хотя бы двух измерений из трех: если движение является харизматическим, лучше, чтобы оно было монистическим и двухуровневым; если же движение является дуалистическим, лучше, чтобы оно было техническим и двухуровневым и так далее.