Но, безусловно, нельзя упускать из виду и иную сторону парадокса. Хотя Дух совершенно трансцендентен, он также еще и совершенно имманентен. Я твердо убежден, что если новой и всеобъемлющей парадигме когда-либо суждено возникнуть, то данный парадокс будет находиться в самой ее сердцевине. Коль скоро доселе я подчеркивал трансцендентальный аспект Духа как «высшей ступени», я не могу придумать лучшего способа завершить настоящую книгу, чем акцентировать в заключение имманентный, или вездесущий, его аспект.
В «Чхандогья-упанишаде» Брахман – абсолютная реальность, предельное состояние сознания – описывается ослепительно просто и прямолинейно: Абсолют есть «Единственный без второго».[197] Вдохновенный текст этой упанишады не описывает предельную реальность как творца, властителя, правителя или владыки над вторым; не описывает он и Единственного как нечто противоположное второму; не описывает его и как нечто вне второго, или над ним, или выше его, или за пределами его. Утверждается, что именно Единственный без второго, – Абсолют, иными словами, – есть то, вне чего нет ничего, отдельно от чего нет ничего и от чего ничто не отлично. Этот факт выражен в «Книге пророка Исаии»: «Я Господь, и нет иного». Все это значит, что в действительности нет ничего вне Брахмана, нет ничего вне Абсолюта. Если выразиться словами древнего наставника дзен:
Все будды и все сознающие существа суть не что иное, как Единственный Ум, помимо которого ничего не существует. Над вами, под вами и вокруг вас все спонтанно осуществляется, ибо нет ничего, что было бы вне Ума Будды.[198]
Конечно же, ведь если бы что-то и было вне Абсолюта, то это сразу же наложило бы ограничение на него, ведь Абсолют тогда стал бы одним вне второго, а не Единственным без второго. А посему именно в этом смысле Брахман, Ум Будды[199], или Божество, называется совершенно всеохватывающим, всевключающим и всепронизывающим. Когда в упанишадах говорится: «весь мир есть Брахман» и «это тоже есть Брахман»; когда «Ланкаватара-сутра» заявляет, что «мир есть не что иное, как Ум» и «все есть Ум»; когда в «Трактате о пробуждении веры в махаяну» говорится, что «все вещи суть только Единственный Ум»; когда даосские тексты настаивают на том, что «нет ничего вне Дао; от Дао нельзя отклониться», – что ж, имеется в виду именно это. Можно процитировать апокрифические «Деяния Петра»:
Ты воспринимаешься лишь как дух, ты мой отец, ты моя мать, ты мой брат, ты мой друг, ты мой слуга, ты мой хозяин: ты – все, и все – в тебе: и ты сущее, и не существует ничего, кроме тебя.[200] Это правда, ведь Христос в Евангелии от Фомы говорит:
«Я – свет, который на всех. Я – все: все вышло из меня и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я – там; подними камень, и ты найдешь меня там».[201][202]
Итак, утверждение, что весь мир в действительности есть Брахман, наделенными чересчур сильным воображением людьми обычно превращается в фантазии о некой единообразной, всепронизывающей, бескачественной, но при этом божественной слизи; незамедлительном и полном исчезновении всего многообразия и множества, оставляющем после себя лишь чистый, но аморфный всезнающий, всеблагой и небесный вакуум. Мы утопаем в подобных ментальных безумиях лишь потому, что ожидаем, что утверждение «все есть Брахман» является логическим суждением, содержащим нечто вроде рассудочной информации о вселенной, а следовательно – мы, дескать, можем понять, что оно значит, только лишь сведя всю множественность к единообразной, однородной и неизменной каше.
Но «все есть Брахман» нельзя ошибочно принимать за некий философский вывод, логическую теорию или исключительно словесное объяснение реальности. Ведь мудрецы всех времен и народов единогласно утверждали, что Абсолют в действительности неизречен, невыражаем, всецело запределен словам, символам и логике. И не потому, что он слишком таинственен, или слишком возвышен, или слишком сложен для слов, а скорее потому, что он слишком прост, слишком очевиден, слишком близок нам, чтобы уловить его сетью слов и знаков. Поскольку нет ничего вне пределов Его, нет и никакого способа, чтобы Его определить или классифицировать. Как заметил Иоанн Скот Эриугена: «Бог не знает в отношении Себя, что Он есть, потому что Он не есть „что-то“; в определенном смысле Он непостижим для Себя и любого интеллекта». Или как объясняет Шанкара, мастер индуизма веданты:
Нет ни класса, ни общего рода, к которому принадлежал бы Брахман. Его, следовательно, нельзя обозначить словами, обозначающими категории вещей. Нельзя его обозначить ни качествами, ибо он не имеет качеств, ни действиями, ибо он без действий, – «[пребывает] в покое без частей и деятельности», согласно Писаниям. Нельзя его обозначить и через отношение, ибо он «без второго»; не является он и объектом чего-либо, кроме самого себя. Как следствие, его нельзя определить словом или идеей; как говорится в Писании, он есть Единственный, «перед которым слова отступают».
Это, конечно же, также является и идеей философии Витгенштейна, а именно: мы не можем делать достоверных утверждений о Реальности в целом, потому что нет никакой позиции вне ее, на которую мы могли бы встать, чтобы ее описать. Другими словами, «мы могли бы говорить о мире в целом, если бы смогли выйти за его пределы; если бы, иными словами, он перестал быть для нас целым миром… (Однако) для нас он не может иметь границы, ибо вне него нет ничего».[203] И, не имея ни границ, ни пределов – будучи единственной без второго, – она не может быть определена или классифицирована. Можно, например, определить и классифицировать «рыбу», ведь есть вещи, которые не являются рыбой (такие как камни, деревья и крокодилы); так что, проведя рассудочную линию между тем, что является рыбой, и тем, что рыбой не является, вы можете определить и классифицировать ее. Но вы не сможете определить Брахмана и сказать, «что» Он есть, ибо нет ничего, чем Он не является. Поскольку он единственный без второго, нет ничего вне Его, а посему негде проводить линии классификации.
Следовательно, Абсолют – мир реальности как таковой – также называется чистой Пустотностью, поскольку все определения, суждения и утверждения о реальности пустотны и бессмысленны. Даже такие утверждения, как «реальность безгранична», не будут работать, потому что «безграничность» исключает из себя то, что «ограничено». Скорее, Абсолют есть итоговая Пустота всех концептуальных рассуждений, так что даже слову «пустотный», если принять его за логическую идею, нужно отказать в достоверности. Если обратиться к словам Нагарджуны:
Она не может быть названа ни пустотной, ни не пустотной;
Ни и тем и другим; ни не тем и не другим;
Но, дабы указать на нее,
Она называется «пустотой».[204]
Поскольку все утверждения о реальности пустотны и недостоверны, то же самое касается, разумеется, и самого утверждения «все есть Брахман», если оно принимается как логическое суждение. Если, например, Брахман принимается за конкретный и категорический факт среди прочих фактов, тогда «все есть Брахман» звучит как совершеннейшая бессмыслица: любой специалист по логике скажет вам, что сделать нечто предикатом всего означает сделать это предикатом ничего. Но Брахман не столько является фактом среди прочих фактов, сколько Фактом всех фактов. «Все есть Брахман» не является исключительно логическим суждением; это скорее опытное, или созерцательное, откровение, и, хотя логика высказывания, очевидно, имеет большие недостатки, того же не скажешь об опыте, лежащем за ним. И опыт всего как Брахмана делает весьма очевидным то, что нет ни единой вещи вне Абсолюта, даже хотя при переводе этого в слова мы получаем какую-то бессмыслицу. Но, как сказал бы Витгенштейн, хотя о Нем нельзя говорить, Его можно показать.
Итак, прозрение относительно того, что нет ничего вне Брахмана, подразумевает также и то, что нет ничего, что Ему противопоставлено; иными словами, Абсолют есть то, что не имеет противоположности. Таким образом, Он также описывается как недвойственное, не-два, не имеющее противоположности. Если процитировать третьего патриарха дзен:
Все формы двойственности
Невежественно сооружаются самим умом.
Они подобны видениям и цветам в воздухе:
Зачем вообще пытаться их удерживать?
Когда более не имеется двойственности,
Даже и Единства как такового не остается.
Истинный Ум не разделен:
Когда нас просят дать прямое определение,
Мы можем сказать лишь: «Не-два!»[205]
Но, как отмечает Сэнцань, «не-два» не означает просто «одно». Ведь чистое Единство есть нечто очень дуалистическое (или двойственное), ибо оно исключает свою противоположность – Множественность. Единичное Единственное противостоит множественному Многому, тогда как недвойственное охватывает и то, и другое. «Единственное без второго» означает «Единственное без противоположности», а не «Единственное, противостоящее Многому». Таким образом, как мы уже намекали, мы не должны представлять Абсолют как нечто исключающее многообразие, как некую недифференцированную монистическую массу, ведь Брахман включает и единство, и множественность.
Стало быть, из сказанного до сих пор следует, что, поскольку в реальности нет ничего вне Недвойственного, нет никакой точки в пространстве и времени, где не присутствовало бы Абсолюта. И дело не в том, что