ышишь?! - Да, - тихо ответила Наташа, как школьница, сглатывая слюнку. И машинально покосилась на часики. - Не отвлекайся! Все это только потому что гений - это аномалия... а вернее, приближение к богу из мира сирых и пошлых! Его набальзамировали, забросили в госпиталь для прокаженных. Наконец, похоронили... но несколько раз вскрывали, переносили прах... И только через 56 лет упокоили в Парме! Ты слышишь?.. - Андрей утер слезы, в голове у него нарастал шум, чехарда скрипок, флейт, тромбонов, какая бывает, когда оркестранты садятся перед репетицией. - Его знаменитая скрипка Гварнери дель Джезу хранится в музее в Генуе! На ней разрешают играть раз в году самому потрясающему заезжему музыканту... Ты куда смотришь?!
- На тебя... - пригнула голову Наташа, словно боялась - он сейчас ударит ее чемнибудь.
- На нее смотри! А сочинения для скрипки бывают разные: рондо, серенада... соната... гавот, вариации... вокализ... Слушай же! Слушай!.. Вот Массне, из оперы "Таис"... - Он играл ей весь день. Наскоро перекусили. Играл перед сном, разлохматив давно не стриженые волосы, чтобы быть похожим на Паганини или хотя бы на Пушкина - про Пушкина она хоть слышала. Ему хотелось вновь ее растревожить тайной искусства, обольстить, окружить бурей новых, волшебных ощущений. Чтобы еще раз она шепнула: давай уедем сейчас же хоть куда... мне тут ничего не надо... Но она плохо слушала музыку. Он понимал, что смешон, что зря кричит на нее, топает ногами, хотя играет замечательно, как, может быть, никогда не играл... Но насильно и быстро никого не заставишь вникнуть в мир звуков, как не заставишь двоечника понять высшую математику. Тем более что музыкальной гармонией занимались такие гении математики, как Пифагор. Есть даже понятие - строй Пифагора (квинто-квартовый строй ладов). - Вот еще!.. - торопился Андрей. - Я тебе расскажу, чтобы немного отдохнула... Кроме Страдивари скрипки делал еще Гварнери. Его дом был рядом. И говорят, некоторые скрипки даже лучше... А вот некоторые грубые. Только потом узнали - он же в тюрьме сидел, и продолжал их в тюрьме делать... Их так и прозвали: тюремные. Казалось бы, зачем в темнице музыка? И вообще, зачем она? Ты испытываешь наслаждение, когда слышишь ее? Ты понимаешь, что музыка - это... это смелая попытка побороть энтропию, смерть? Наташа угнетенно кивнула. И помолчав, подняв бесстыже-синие глаза, спросила : - Но ты ведь тоже - смелый? Почему же не идем туда? Посмотрим, что он мне оставил. Он вообще-то был человек слова. - И разъяснила. - Если получу какие-то деньги, опять уедем. Андрею ничего не оставалось, как равнодушно (якобы равнодушно) кивнуть и сунуть скрипку под подушку... Они вышли из подъезда в ослепительный, как правда, весенний полдень. Снег остался лишь в тени ларьков, грязно-синий, жалкий. В ларьках сверкали завернутые в целлофан цветы. Возле магазинов на картонных коробках и прямо на земле, на газетах, возле магазинов, бабки торговали желтыми апельсинами и красной местной морковью. Андрей шел, пропустив Наташу вперед и глядя на ее кокетливую шляпочку, которая припрыгивала вместе с ней. Предыдущей ночью у них снова была, конечно, страсть - с его стороны отчаянная, как будто он прощался с Наташей, а с ее стороны - вялая, словно она уже и не здесь... И после всего - как всегда, это ее механическое покачивание левой ножкой... И в торопливом кратком забытьи Андрея - никаких снов. Просто темнота. Да и что такое сны? Редко - след наслаждения... Чаще - тревога подсознания, ежесекундно строящийся миф... Впрочем, вы, конечно, заметили, проницательный читатель, в жизни Сабанова пресловутые сны, доподлинно приведенные нами выше, явно опередили истинные события его жизни. Ибо только теперь перед ним и встанет, как Ниагара огня, вопрос: как удержать женщину, когда, казалось бы, это легче легкого - исчез Мамин... Наверное, у нее появятся большие деньги ( если действительно есть завещание)... И что делать Сабанову? Ну, будет он играть по кабакам, и даже если там ему будут хорошо платить... Все было бы иначе, если бы он царил в мире профессиональной музыки! Даже такая дурочка, как Наташа, ощутила бы разницу... Но филармония бедствует - ни одной афиши на стенах и театральных тумбах... наверное, снова ремонт, стоят тазы на сцене... Вот и проклятый красный дом под готической нерусской крышей. А что, если маминские бандиты сейчас обрадованно прибьют Андрея, а девчонку начнут рвать на куски, как сладкую сдобу? Куда она потом? Андрей снял с кольца второй ключ от своей квартиры (когда-то вернула жена Люся), ткнул в ладонь Наташе: - На всякий случай. Пожала плечами, сунула в сумочку... Минуя детскую площадку, они нерешительно приблизились к дубовой двери с кодовым замком. Наташа потыкала алым ногтем в буквы и цыфирки, где-то запел зуммер, кивнула Андрею - он потянул за ручку, и они вошли в подъезд. Прямо на них смотрела телекамера из-под потолка, за столиком сидел могучий охранник в пятнистой робе. Охрана! Ибо тут в доме обитает не только дух Мамина, но живут люди, может быть, не менее богатые, чем покойный депутат. Мешок мускулов шевельнулся: - К кому? - В квартиру Мамина, - довольно высокомерно зыркнула на него Наташа. И парень если и не вспомнил ее, то понял: эта имеет право пройти наверх. Кивнул в сторону лифта: - Работает... Андрей и Наташа зашли в кабинку, Наташа волнуясь, не сразу попав, нажала нужную кнопку. В коридоре на третьем этаже было две железных двери - слева и справа. Дверь с левой стороны - красного цвета, с правой стороны - синего. - Ну, давай, - буркнул Андрей. - Которая его? - Обе, - Наташа нахмурилась и позвонила в левую дверь. - Тут вход. А ту он тоже иногда отрывал - можно выйти... - И с какой-то жалкой улыбкой засмеялась. Она трусила, это было видно. В истерзанной душе Андрея грянул грандиозный хор, как в опере Верди "Аида": "Мы беж-жали са табою зеленеющим майем, когда тундря надела свой весенний нар-ряд... мы беж-жали са табою, опасаясь паг-го-гони... штыба нас не настигнул пистол-лета зар-ряд. По тундр-ре... по железной дор-рёге..." За металлическим щитом щелкнуло, блеснул свет в глазке, и на пороге возник тоненький юноша с волосами цвета золота (наверняка крашеные), в черной рубашке и джинсах, он смущенно улыбнулся и закрыл глаза, как закрывал их некогда Мамин перед тем, как ударить. - Наташка, ты? По фотке узнал. Меня Сашей зовут. А его? - Он глянул безо всякого интереса на староватого спутника. - Это... - после короткой паузы нашлась Наташа. - Это мой спаситель, Андрей Михайлович. - И кивнула Сабанову. - Входите же. - Холодным своим отношением она ограждала его на всякий случай от опасности? Или как блядь уже отстранилась от него в пользу нового хозяина? Прошли по гладкому паркету, ступили на пружинящий ковер, сели в глубокие кресла с подлокотниками в виде львиных морд. В квартире пахло духами и хорошим кофе. На одной стене висели старинные ружья и сабли, на другой - великолепный цветной портрет недавнего хозяина. Моложавое лицо, полуулыбка, бабочка как у артиста... - А твоя карточка - в спальне, - сказал молодой человек Наташе. - Хочешь - посмотри. - Я знаю, - отмахнулась Наташа, но была польщена ( не убрали), ее личико заалелось. - Что-нибудь выпьете? - Парнишка перевел взгляд с Наташи на Андрея. Насмотрелся фильмов, изображает из себя знатока этикета. Андрей вдруг почувствовал, как страшно краснеет, в голове зазвенело от гнева. - Чаю, - прохрипел он. - Крепкого. И лучше пусть она заварит. - Я сделаю!.. - вскочила Наташа и ушла на кухню. Она тут, конечно, все знает. Племянник Мамина постоял, глядя ей вслед, и сел напротив Андрея, закурил, забросив ногу на ногу. Вправду же, он был вполне симпатичный парень, и встреться он Андрею на улице, не вызвал бы у того никаких неприятных мыслей. Но сейчас у Сабанова в горле клокотала ненависть к родственничку вора в законе. Ишь, ни капли стыда и страха. Будет жить в роскоши на крови, будет всю жизнь счастлив, не приложив никаких усилий, не имея ни малой искорки таланта. Заметив, как Андрей смотрит на корешки книг (много тут у Мамина любопытных изданий: "Тайны ясновидения", "Третий глаз", "Психология власти", "Хатха Йога" и пр.), Саша подмигнул: - Читал? Про индусов...Там позы всякие. - И поскольку Андрей не счел нужным ответить, Саша улыбнулся белозубой улыбкой. И кивнул в сторону кухни. - Красивая, ага? - У него у самого ресницы были густые, как у девушки, но он нарочно не брился третий или четвертый день - такая нынче мода у "крутых". Одна ее тутошняя подружка за французского миллионера вышла... сейчас расскажу... тоскует по России. Но мы-то патриоты! Между прочим, дядя Валера похорон на галерее Славы... И вдруг парнишка неожиданно потянулся к Андрею, тихо спросил: - Сколько? - Что сколько? - Ну, сколько тебе заплатить? Чтобы ты... - Он повел рукой в сторону двери. - Она отсюда все равно больше не выйдет. При этих словах сзади выступили два мужичка - те самые, один с расплющенным носом, другой с лицом невзрачным, как земля. Только они теперь были в серых хороших костюмах, при бордовых галстуках. Правда, на ногах тапочки... Парнишка дернул головой - охранники попятились и исчезли. Вернулась Наташа, вся сияет: - Там и бразильский еще остался... я кофе буду. А тебе чай заварила. - Она незаметно подмигнула Андрею. - А ты что будешь? - Это она уже новому хозяину. - Я? Как и ты, кофе. - Саша обворожительно опять улыбнулся и закрыл глаза. Это у них, у Маминых, семейное? Или во всем старается брать пример с дяди? Перешли на кухню. Здесь на серванте и на всяких полочках вытянулись к потолку сверкающие спортивные кубки, в углу висели черные боксерские перчатки. Андрей пить не мог - рука дрожала. Саша включил "видик" ( в каждой комнате стоит телевизор с "видиком") и они с Наташей, сев рядом, как детки, весело уставились на экран - там бежали по лесу мультяшные герои. И Сабанов ощутил себя старичком, совершенно здесь чужим.. Почему-то на секунду вспомнил свое детство - как пугаясь и радуясь по ночам, слушал сквозь "глушилки" зарубежное радио ("От 1998 года отнимем 36... получим 1962? А если мне было 7, это какой, 1979 год?..