вил ГРУ 10 декабря 1958 года. Однако оба они были разжалованы и уволены в связи с делом Пеньковского: Серов 2 февраля 1963 года, а Рогов – 7 марта 1963 года.
С 1958 по 1959 год Пеньковский проходит обучение на Высших инженерно-артиллерийских курсах Военной академии Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) имени Ф.Э. Дзержинского и по протекции Главного маршала артиллерии Варенцова становится начальником курса этой академии. В 1960–1962 годах он работает «под прикрытием» в должности заместителя начальника Управления внешних сношений Госкомитета по науке и технике (ГКНТ) СССР. На одном из приемов в Москве Пеньковский знакомится с Гревиллом Винном, сотрудником английской разведки МИ-6, что послужило началом его шпионской деятельности.
На суде Пеньковский признал, что акт вербовки состоялся 20 апреля 1961 года в ходе его первой командировки в Лондон. Через Гревилла Винна он встретился с двумя английскими и двумя американскими разведчиками, получил оперативные псевдонимы «Янг» и «Алекс», портативную фотокамеру «Минокс» и транзисторный приемник для приема радиопередач из разведцентра. Второй раз Пеньковский прибыл в Лондон 18 июля 1961 года и встретился с шефом русской секции МИ-6. Ему были обещаны гражданство и высокая должность в разведывательных структурах США или Великобритании.
На встрече в Лондоне Пеньковского познакомили с Анной Чизхолм, которая стала его связной в периоды между посещениями Москвы Гревиллом Винном. В самолёте по пути в Лондон Пеньковский познакомился с женой и дочерью начальника ГРУ Серова и сопровождал их во время экскурсии по Лондону. По возвращении в Москву из Парижа он посещал дом Серовых и передавал им подарки.
20 сентября 1961 года Пеньковский прибыл в Париж в составе советской делегации и в аэропорту «Ле Бурже» передал Винну в пакете 15 экспонированных фотопленок. На основании этих материалов 14 октября 1962 года американский самолет-разведчик «U-2» совершил облет Кубы и сделал первые снимки строящихся там стартовых позиций советских баллистических ракет. Аналитики ЦРУ смогли определить характер сооружений благодаря секретным документам, в которых содержались подробные сведения об этапах строительства стартовых позиций. Эти документы Пеньковский тайно переснял в Главном ракетно-артиллерийском управлении (ГРАУ), куда ему удалось проникнуть благодаря дружбе с Варенцовым.
Мир оказался на грани ядерной войны. 22 октября 1962 года президент Кеннеди объявил о приведении американских вооружённые силы в полную боевую готовность и начале блокады Кубы. В тот же день Пеньковский был арестован по дороге на работу и сразу доставлен в здание КГБ на Лубянке. После первых же допросов он признал факты сотрудничества с иностранными разведками, выразил раскаяние в содеянном и предложил свои услуги в качестве двойного агента. Спустя десять дней в Будапеште был задержан и доставлен в Москву Гревилл Винн.
11 мая 1963 года Военной коллегией Верховного суда СССР Пеньковский был признан виновным в шпионаже, лишен воинского звания, всех государственных наград и приговорен к расстрелу. 16 мая 1963 года приговор был приведен в исполнение.
Гревилл Винн получил восемь лет, но 22 апреля 1964 года его обменяли на советского разведчика Конона Трофимовича Молодого, арестованного в Англии в январе 1961 года.
Генерал армии Серов и Главный маршал артиллерии Варенцов были сняты со своих постов, разжалованы и лишены звания Героя Советского Союза. Но кто именно предоставлял Пеньковскому сведения, составляющие военную и государственную тайну, да ещё в таком объеме и с такой детальностью, так и осталось невыясненным ни в ходе следствия, ни на суде.
Казалось бы, трон под Хрущёвым зашатался – ведь Серов оставался после опалы Жукова главной его опорой. Хрущёву и в самом деле оставалось недолго – чуть больше года. Но прежде еще должны были прозвучать выстрелы в Далласе, поставившие точку в жизненном пути 35-го президента США Джона Кеннеди, заставившего советского лидера отступить в недавнем противостоянии на Кубе. А Никита не привык прощать обиды… Успел он расквитаться и с Грибановым – за Серова. Разве не Грибанов был выдвиженцем Гоглидзе из ближайшего окружения Берии, когда работал в Хабаровске? Разве Гоглидзе не расстреляли по «делу Берии»? А тут еще этот Освальд, стрелявший в Кеннеди, – и снова засвечены подчиненные Грибанова. Нет, пора разогнать это «осиное гнездо» – и лучший контрразведчик страны оказался изгнан из органов и вычеркнут из истории. Вот как это было.
В первые дни февраля 1964 года в резидентуре советской внешней разведки в Женеве царила атмосфера тревоги и растерянности, а резидент не отходил от аппаратов шифросвязи с Центром. И на то были причины. Офицер безопасности сообщил, что вечером 4 февраля бесследно исчез эксперт советской делегации на конференции Комитета 18 государств по разоружению Организации Объединённых Наций 37-летний Юрий Иванович Носенко. Ситуацию усугубляло то обстоятельство, что советский дипломат одновременно был сотрудником Второго Главного управления (контрразведка) КГБ при СМ СССР и должен был обеспечивать безопасность намеченного на ближайшее время нелегального визита в Женеву начальника Второго Главка генерал-лейтенанта Олега Михайловича Грибанова. Рассматривались все возможные версии исчезновения Носенко – похищение, убийство, провокация или загул. Версий было много, и каждая отрабатывалась отдельно.
Но сообщения зарубежной прессы 10 февраля повергли сотрудников резидентуры в шок: из этих сообщений следовало, что Носенко обратился к американским властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища в США…
12 февраля на специально созванной пресс-конференции для иностранных журналистов глава советской делегации С.К. Царапкин сделал решительное заявление о похищении советского гражданина, бездействии швейцарских властей по его розыску, а также потребовал немедленно предоставить информацию о судьбе и состоянии здоровья Носенко и обеспечить советским представителям встречу с ним.
Но к этому времени Юрия Носенко давно уже не было в Швейцарии. В тот же день рейсом Pan American № 73 из Франкфурта он был доставлен в Нью-Йорк, а уже вечером того же дня был в Вашингтоне.
Государственный департамент США удовлетворил прошение советской стороны и 14 февраля организовал в Вашингтоне встречу с представителями советского посольства Г.М. Корниенко и А.П. Косиковым, лично знавшим Носенко. На этой встрече Носенко подтвердил свой отказ вернуться в Советский Союз и таким образом сознательно пошел на измену Родине. В тот же день Госдеп уведомил советское посольство, что просьба Носенко о политическом убежище в США удовлетворена.
Это был скандал! Ведь перебежчиком стал сын Ивана Исидоровича Носенко, знаменитого сталинского наркома судостроительной промышленности, члена высших партийных органов власти, урна с прахом которого покоится в Кремлевской стене.
Юрий Иванович Носенко родился 30 октября 1927 года на Украине в городе Николаев. В 1950 году он окончил МГИМО, специализировался по США. Затем служил в разведке ВМФ СССР. Считается, что по протекции отца в 1953 году он был переведен в органы госбезопасности и начал работать по обеспечению контрразведывательного сопровождения дипломатической миссии США в Москве. В июле 1962 года в звании капитана он становится заместителем начальника 7-го отдела (работа по иностранцам, в основном американским и английским туристам) Второго Главка (контрразведка) КГБ при СМ СССР. Именно Носенко лично курировал Освальда, стрелявшего 22 ноября 1963 года в президента США Кеннеди. В июле 1964 года Носенко был заочно приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни.
Тем временем по другую сторону океана работа кипела. Как свидетельствуют многочасовые стенограммы и аудиозаписи допросов Носенко, его показания комитетам и специальным комиссиям Конгресса США, им было раскрыто до 165 сотрудников советской внешней разведки, около 120 агентов и более 435 сотрудников советской контрразведки. Но можно ли верить американской стороне в том, что всю эту информацию она получила от Носенко? По мнению ряда ветеранов советской разведки и контрразведки, «досье Носенко» (многотомные материалы допросов, опросов, проверок, аналитических отчетов, сравнительных таблиц и т. д.) и особенно документы, рассекреченные после 1998 года и публикуемые с 2014 года, носят явные следы фальсификации с учетом информации, полученной намного позже из других источников, в том числе от перебежчиков и из воспоминаний ветеранов КГБ.
Да и в самом ЦРУ мнения на этот счет разделились. Одни считали его «двойным контролируемым КГБ агентом», другие были сторонниками его «непорочности». В меморандуме от 26 марта 1964 года (Record Number 124—10365—1000) на имя директора ФБР Эдгара Гувера начальник контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон пишет: «…Носенко не является подлинным перебежчиком, мы также постулируем различные цели, которые КГБ может надеяться достичь, отправив его с этим заданием».
Поэтому если первое время допросы Носенко носили мягкий характер, то уже в апреле было принято решение об использовании «детектора лжи». Затем была поставлена задача сломать его психологически и добиться признания в «двойной игре». Для американцев важно было выяснить, проходил ли стрелявший в Кеннеди Освальд специальную подготовку в Советском Союзе. Вот пример такой проверки на полиграфе: «Попытаться установить, имел ли субъект в действительности отношение к делу Освальда во время его пребывания в Советском Союзе или же связь субъекта с делом Освальда была лишь частью прикрывающей его легенды; определить, участвовал ли субъект лично в деле Освальда в 1963 г. после убийства президента Кеннеди; удостовериться, получал ли субъект специальные инструкции от КГБ передать американскому правительству касающиеся Освальда данные».
В итоге Юрий Носенко был помещен в подземную тюрьму, специально построенную для него в учебном центре ЦРУ в штате Вирджиния (объект «Ферма»). На протяжении нескольких лет одиночного заключения его подвергали различным изощренным методам психического воздействия и изнурительным допросам.