27 августа нам из Центра сообщили, что на следующее утро за нами пришлют четыре борта Ил-76. Время на погрузку каждого самолета было определено не более 10–15 минут. В каждый самолет должны погружаться по 60 человек и одна грузовая машина КамАЗ с имуществом посольства. Каждый человек мог взять с собой по два чемодана личных вещей. Большое количество имущества и автомобилей было оставлено на территории посольства. Часть секретного имущества и документы уничтожались в ночное время. Здание посольства, все находившиеся на территории дома и сооружения были опечатаны и сданы под охрану.
28 августа в 4 часа утра мы большой колонной двинулись в сторону Кабульского аэропорта. Вначале все шло по плану. Первый Ил-76 приземлился в 5 часов 10 минут. В него быстро погрузились 60 человек и первый КамАЗ. Самолет благополучно взял разбег и улетел. Спустя примерно 10–15 минут приземлился второй самолет, который тоже загрузился и готовился к взлету. Но в тот момент, когда экипаж шел из здания аэропорта по направлению к самолету, с гор начался сильный обстрел реактивными снарядами типа «Сакар– 20» или «Сакар -30» пакистанского производства, которые имелись у Хекматияра. Все вокруг грохотало и дрожало. Мы укрылись в подвальных помещениях аэропорта. При этом был тяжело ранен один из пилотов, ранения получили также несколько спецназовцев, которые прибыли с этим бортом. Раненых перенесли в подвальное помещение, где им оказывалась медицинская помощь. В этот момент приземляется третий самолет, который останавливается примерно в 500 метрах от здания аэропорта. Принимаем решение оставшихся 60 сотрудников посольства подвезти к этому самолету на автомашинах. Когда первая машина подошла к самолету и шесть человек погрузилась в него, с гор вновь начался обстрел. Один из снарядов взорвался примерно в шести метрах от самолета. Осколками было повреждено его крыло, начал вытекать и гореть керосин. Летчики посчитали это серьезной опасностью и попросили всех покинуть самолет и отойти от него. Сами они тоже взяли важные документы и побежали к зданию аэропорта. Пограничники вместе со спецназовцами под моей командой отвели всех от самолета в укрытие, и третий самолет запылал в огне. Горел он примерно в течение четырех часов. В перерывах между обстрелами мы загрузили второй самолет: посадили в него, помимо 60 человек, тяжело раненного пилота, экипаж горевшего третьего самолета, бойцов спецназа, после чего второй самолет, который был перегружен, чудом взлетел. Мы все молились, чтобы его полет был успешным, и долго смотрели, как он набирал высоту и, наконец, благополучно скрылся за облаками.
Оставшиеся 60 человек, включая руководителей посольства, 22 сотрудника охраны посольства, а также жену посла, мою жену и жен еще четверых сотрудников, провели ночь в подвале аэропорта. Вместе с послом Островенко Евгением Дмитриевичем мы стали размышлять, что делать. Возвращаться в посольство мы не могли – там уже было отключено электроснабжение и все коммуникации. Кто-то предложил двинуться на юг страны и через Пакистан вернуться в Москву. Другие предлагали идти на север, через перевал Саланг, в сторону города Мазари Шариф. Но эти варианты не были надежными с точки зрения безопасности. Эту ночь мы провели в подвалах аэропорта. Нашу охрану обеспечивали пограничники.
Посол принял решение связаться с Центром и наладить связь с руководством министерства обороны Афганистана и командующим узбекскими вооруженными силами генерала Дустума. В итоге нам удалось встретиться с заместителем командующего генералом Гулчином, который отвечал за безопасность района аэропорта. Он, после соответствующих переговоров, согласился отправить нас из Кабула на север страны, где еще действовало наше консульство и где обстановка была относительно стабильная. Дело в том, что еще в 80-х годах Советский Союз передал министерству обороны несколько самолетов Ан-32, которые отлично зарекомендовали себя в Афганистане. Они были очень маневренны, быстро взлетали и садились, могли проходить сложные воздушные коридоры над горами. Главным преимуществом этого самолета была возможность полетов в условиях жаркого климата на высокогорные аэродромы. Поэтому мы выбрали именно этот вариант.
На следующий день тремя рейсами Ан-32 мы прилетели в Мазари Шариф, центр провинции Балх, где находилось Консульство России. Последним рейсом из Кабула вылетели посол Островенко, я как офицер безопасности и сотрудники охраны посольства. В Мазари Шарифе нас накормили и отправили на автомашинах через границу на территорию Узбекистана в город Термез. Оттуда вся группа во главе с послом вылетела в Москву, а я вместе с женой и сотрудником посольства Сайдалиевым Мирзо, который также был с женой, на автомашине добрался до Душанбе. Так завершилась эта эпопея.
К рассказу Давлата Ризобековича остается добавить, что за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания по выводу личного состава Посольства России из Афганистана, Указом Президента России от 15 января 1993 года командиры самолетов Ил-76 полковник Евгений Алексеевич Зеленов и подполковник Анатолий Степанович Копыркин, а также один из десантников, старший сержант Сергей Анатольевич Арефьев, были удостоены звания Героя России.
Еще два летчика и два десантника, а также офицер безопасности посольства Давлат Ризобекович Мамадризабеков и его старший помощник, офицер пограничных войск Ю. Осипов, были награждены орденами «За личное мужество». Правительственные награды получили и другие участники этой операции.
Несколько лет назад по центральным каналам России был показан фильм «Операция в Кабуле», в котором рассказывается о подвиге военных летчиков и бойцов спецподразделений при эвакуации посольства в Кабуле в 1992 году. Но хотелось бы увидеть продолжение этого фильма, в котором были бы показаны стойкость и мужество сотрудников посольства, которые более четырех месяцев жили и работали в условиях, когда власть в стране была захвачена исламскими прозападными силами. Сотрудники посольства и во время экстренной эвакуации проявили выдержку и хладнокровие. По мнению генерал-майора Давлата Ризобековича Мамадризабекова, было бы неплохо, если бы МИД России в контакте с журналистами и другими заинтересованными сторонами занялся бы созданием такого фильма об этом поучительном и уникальном случае в истории отечественных загранучреждений.
Вернувшись в Таджикистан, Давлат Ризобекович, по существу, попал с одной войны на другую. Во второй половине 1992 года здесь началась гражданская война – самая жестокая и кровопролитная на всей постсоветской территории. Одной из сторон этого конфликта была Объединенная таджикская оппозиция (ОТО), ведущую роль в которой играла Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Поскольку к настоящему времени эта партия признана террористической организацией и запрещена на всей территории республики, я спросил Давлата Ризобековича, а не просмотрели ли в свое время таджикские чекисты возрождение исламского экстремизма?
– Основателем и лидером ПИВТ был один из самых влиятельных таджикских политиков и религиозных деятелей Саид Абдулло Нури, – рассказывает Давлат Ризобекович. – Он еще в советское время был активным сторонником создания в Таджикистане исламского государства. В 1973 году в Хатлонской области Таджикистана он создал нелегальную молодежную организацию «Исламское возрождение». По его словам, он стремился в условиях советской власти пропагандировать идеи «чистого ислама», воспитать людей в религиозном духе. Но уже к началу 80-х годов тайные и разрозненные группировки его движения активизировались. Они приступили к публикации материалов антисоветской направленности, поступающих из-за рубежа, и нелегальному распространению журнала «Правда Ислама». К середине 80-х годов в их деятельности начали появляться элементы экстремизма и радикализма. Это не было проблемой только органов госбезопасности. Это была проблема государственных органов и общественности того времени. Но КГБ Таджикистана был в курсе этого и информировал партийные и другие властные структуры с предложениями о порядке реализации имеющихся материалов. Летом 1986 года в Курган-Тюбинской области по материалам КГБ за нелегальную экстремистскую деятельность были арестованы несколько активистов партии, в том числе и сам Саид Абдулло Нури. Все они решением суда были осуждены на различные сроки лишения свободы, от трех месяцев до полутора лет.
– Давлат Ризобекович, а Вы могли бы вспомнить что-нибудь из своей практики?
– Примерно во второй половине 1986 года, когда я еще работал начальником УКГБ Таджикской ССР по Кулябской области, к нам тоже стала поступать информация о том, что в городе Кулябе и Дангаринском районе области появились нелегальные радикально настроенные группы, которые под видом религиозной деятельности обучают молодежь овладению боевыми видами единоборства. Проверка этой информации показала, что эти группы поддерживают связь с экстремистскими религиозными организациями Афганистана, Ирана, Саудовской Аравии, Турции и Египта. Члены и руководители этих групп выезжали для учебы в эти страны, а затем проводили идеологическую обработку молодежи, распространяли литературу экстремистского характера, готовили молодых людей к противостоянию правоохранительным органам и возможному захвату власти по примеру того, как это происходило в Иране в 1978 году. Оперативными возможностями поименно были установлены члены этих групп, время и места сбора, а также сведения о руководителях этих групп и факты их незаконной деятельности. На основании полученных данных был разработан план реализации имеющихся материалов и направлен на рассмотрение руководству КГБ Таджикской ССР. Мы предложили провести общепрофилактические мероприятия в Таджикистане с использованием средств массовой информации и рассказать населению о незаконной деятельности движения «Исламское возрождение», а руководителям этих групп объявить официальное предостережение от имени органов безопасности или же привлечь их к уголовной ответственности в соответствии с законами того времени. В начале 1987 года по требованию заместителя председателя КГБ Таджикской ССР генерал-майора Куликова Евгения Ивановича, курировавшего эту линию работы, все материалы, с нашими предложениями по их реализации, были направлены для согласования в его адрес. Однако решение руководства по нашим предложениям затянулось. Время уже было другое. В стране активно шла «перестройка». Мне кажется, что наша информация была тогда