Солдаты в красных плащах смотрели неподвижными глазами на своих противников с голубыми повязками на плече. Их взгляды не выражали ни страха, ни героизма, ни самоуверенности. Лишь холод и непоколебимость отражались в черной бездне зрачков. Этот же лед сковал и умы гридионцев. Они стояли твердо и непоколебимо, словно те самые многовековые дубы, окружавшие этих воинов всю жизнь. Бойцы не жаждали битвы, нетерпеливо сжимая смертоносные клинки с садистскими улыбками. Но и не боялись ее в попытках проглотить сухой и назойливый ком в горле. Солдаты в красных плащах знали, за что и кого сражаются, поэтому спокойно держали строй, защищая покой и жизни своих близких. И пускай судьбой им будет предначертана смерть, они всё равно не дрогнут и не сбегут. Гридионцы верили, что их родных защитят товарищи, что стоят рядом с ними. Нет, они были абсолютно в этом уверены.
Но бой всё никак не начинался. Никто не хотел нарушать хрупкий покой перед разрушительной бурей. Даже стук сердец замедлился, будто пытаясь растянуть отсчитываемые секунды обманчивой тишины.
Оттого рев горна так сильно ударил по ушам. Первый робкий шаг, и вот уже вся армия Визерии, словно снежная лавина, неслась навстречу своему врагу, желая сокрушить и растоптать его. Солдаты в блестящих доспехах бежали, раздирая глотки криком, а в их висках бушевала кровь. Но гридионцы не шелохнулись, не кинулись в ответ. Поэтому визерийцы резко остановились в сотне метров от противника.
– Говоришь, порядка двух тысяч, Даферт? Да их за стеной не меньше нашего! Если не больше. А сколь еще людей у Фейзера внутри? И, бес тебя раздери, из этой ямы, которую ты выбрал для нашего лагеря, нихрена не видно! Молись, чтобы мы победили. Иначе… – король Нивер не договорил, впрочем, это и не требовалось.
– Сейчас лучники дадут залп, и катапульты уничтожат тех, кто рискнет приблизиться. Латники же поставят точку в сегодняшнем бою, – внешне спокойно ответил главнокомандующий Визерии, хотя его руки предательски вспотели.
– Надейся, что так и будет, – процедил король.
Лучники с синими повязками, стоящие прямо за строем пехоты, по команде одновременно выстрелили. Темная туча стрел с шипением обрушилась на защитников, но ни одна из них не пустила кровь. Все они застряли в красных щитах и изумрудной траве. Король Нивер многозначительно посмотрел на главнокомандующего. Даферт Трент коротко кивнул высокому офицеру. Опять тысячи наконечников застучали по твердой древесине, словно неукротимый ливень по крышам домов. Ничего! Гридионцы даже усмехнулись друг другу, мол, враг хочет раздавить их тяжестью собственных щитов, утыканных стрелами, как еж иглами.
– Ну что, вынудил их подойти ближе, кретин?! – лютовал Нивер, заставляя своего коня нервничать.
– Значит, попробуем их обмануть. Наступаем! – слегка надломленным голосом скомандовал генерал.
– Наступаем! – пронесся клич по армии визерийцев.
Тяжелые, покрытые латами воины с огромным оружием своим видом напоминали металлические статуи – несокрушимые и чуждые жалости. В кровавое месиво превращали они и адригорцев, и хафнийцев, а любое препятствие на их пути обращалось в прах. Но не сегодня… и не здесь.
– Стоять! Держать щиты! – командовали в один голос король Фейзер и генерал Колинт.
Бум!!! С оглушительным гулом встретились сталь и бронза. Удар был настолько сильным, что даже земля задрожала, а птицы, наблюдавшие всё это время за сражением, предпочли ретироваться. Но какой бы мощью ни обладала армия Нивера, ей не удалось смести и даже разбить строй врага. Гридионцы стояли уверенно, словно плотина перед бурным потоком воды. И сколько бы ни рубили секиры, сколько бы ни били молоты и махали мечи, ни один не достигал желаемой цели. Минут пять визерийцы остервенело пытались достать свою добычу, но лишь сами падали замертво от пик и копий, которые точными ударами между лат, косили с виду непобедимых великанов. А тех, кто оставался на ногах, доставали из строя крюками алебард и добивали на земле. Наконец силы нападающих стали иссякать, и в ту же секунду хищник превратился в жертву.
– Атакуй! – прозвучал приказ главнокомандующего Гридиона.
Внезапно из-за щитов возникли вооруженные двуручниками «палачи», которые с легкостью разрубали тяжелых латников противника, словно те были облачены не в стальные доспехи, а в бумажные. Прежде чем снова восстановить строй, визерийцы потеряли очень много людей, но всё же с большим трудом офицеры смогли возобновить атаку. Опять посыпались удары на гридионцев, но, к великому разочарованию Нивера, раздался характерный гул – итог встречи оружия и щитов.
– Отступаем! – волной передался приказ генерала Трента до его солдат.
– Отступаем?! Да какого хрена ты творишь?! Нужно вымотать врага, чтобы нанести удар! – разбрызгивая слюну, кричал на несчастного король Нивер.
– Ваше Величество, мы должны заманить противника под удар катапульт, чтобы ударить в образовавшиеся бреши и уничтожить его. По-другому нам не победить, – с долей раздражения ответил главнокомандующий, – всё под контролем.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – злобно прошипел правитель Визерии.
– Они отступают. Вперед! – с воодушевлением прокричал Фейзер, и гридионцы бросились на врага, но очень вовремя через густой строй пехотинцев прорвался юный всадник с посланием от Ягора Челинга.
– Стойте! Ваше Величество, это ловушка! Остановите наступление! – прокричал красный от напряжения кавалерист, оказавшись перед главнокомандующим и королем.
– Успокойся, что это значит? – удивленно спросил генерал Колинт.
– Вас заманивают под катапульты! Меня послали, чтобы я вас предупредил о засаде!
– Вот Химера! Всем стоять! Ни шагу дальше! – надрываясь, командовал главнокомандующий Гридиона. – Маркот, стой, тебе говорят!
– Есть!
Боец с досадой прекратил преследовать визерийца, которого уже успел ранить. В правой руке он сжимал свой меч, успевший омыться кровью. Левую же отягощал щит, усыпанный многочисленными царапинами и зарубинами от атак врагов. Сам воин был покрыт потом и грязью, которые неприятно саднили кожу. Всего за несколько мгновений вся армия Гридиона успела восстановить свой строй и прежнее расположение.
– Ха, упустил ты свою добычу, Маркот! – усмехнулся усатый мужчина, стоящий рядом с крепким парнем.
– Ничего, еще не вечер, Норвус. Знаешь, сколько у нас таких будет? – подмигнув, ответил юноша.
– Да уж не мало.
Тем временем король Нивер долго и усердно крыл проклятьями, и не только своего непутевого главнокомандующего.
– Гребаный идиот! И что ты теперь будешь делать, дерьмо Химеры?!
– Всё еще будет, Ваше Величество! Настало время конницы. Генерал Мартил, командуйте наступление! – с последней надеждой возвестил побледневший Даферт Трент.
– Есть! Вперед, парни! Вырвите их щиты вместе с руками! – хрипло прокричал низкий усатый мужчина с седым хвостом.
– О, гляди, Норвус! Очередная попытка прорваться через нас. Акт третий, – легкомысленно произнес Маркот.
– Щит крепче держи, артист, а то придется искать замену на твою роль, – осадил молодого человека опытный воин.
А тем временем, поднимая облака пыли, с дикими криками и гулом тысяч копыт, на армию Гридиона неслась прославленная кавалерия противника. Их клич пронзал уши и сердца врагов, а то, что не было поражено таким образом, добивалось копьями и мечами. Именно конница сыграла решающую роль в сражении за столицу Хафнии – Торат, когда лошади перемахивали через баррикады, которые наспех возводили защитники города.
– Парни, заряжай баллисты по душу кавалерии! Да нет же, вон теми! – указал Велинд Корд на воз со старыми стрелами.
– Да они ж все гнилые! На кой ляд мы их вообще притащили!
– Вот сейчас и увидишь, молокосос. Заряжай! – генерал артиллерии и разведки выдержал паузу, пока последнее орудие не было готово. – Стреляй!
Почти сотня баллист одновременно дала залп. Снаряды с гулом пролетели над каменными стенами и их защитниками, оставляя за собой след из рыжей пыли и опилок. Описав широкую дугу, они с жутким грохотом врезались в конницу, рассыпаясь и поражая обломками лошадей и их всадников. От некогда ровного строя остались лишь обрывки, однако атака всё еще продолжалась.
– Ох ты ж Химера! – удивленно воскликнул плечистый мужчина с густыми усами.
– А я что говорил, Завин. Я ж в артиллерии уже почти как 40 лет. За это время я все механизмы вдоль и поперек изучил, – изобразив на лице гордыню для эффекта комичности, ответил генерал.
– Беру свои слова назад, господин Корд.
– То-то же!
– О-хо-хо! Как их наши тыловики изрешетили!
– Готовсь, Маркот Они еще не сдались. Выставить копья! – прокричал усатый сотник.
– Та готов я!
Конница всеми силами вонзилась во фланги, пытаясь окружить вражескую пехоту и отделить ее от подкрепления за стенами. Град бесчисленных ударов посыпался на щиты защитников. Маркот Сарпак – рядовой солдат Гридиона одним из первых принял на себя всю мощь кавалерии. Бронза дрожала от напряжения, а копье то и дело пронзало кого-то. Конь или человек – ему уже было всё равно. Юноша просто уничтожал противника, сдерживая вражеский натиск. Гул сталкивающегося металла оглушал, а горячий пот застилал глаза, но парень и не собирался сбавлять темп сражения, громя визерийцев отработанными на тренировках ударами. Внезапно из самой гущи борьбы на Маркота налетел всадник, пытаясь сбить гридионца своим скакуном. Конь мощным ударом копыт выбил щит из рук воина, но тот, увернувшись от меча кавалериста, с криком загнал копье в мягкую податливую плоть, пробив обоих. Горячая и липкая кровь потекла по его руке, но времени на ее оттирание не было. Очередной конник с воплем набросился на Маркота. Пехотинец резким рывком вытащил оружие, однако древко хрустнуло, и наконечник остался в туше. Со злобой и отчаяньем Сарпак бросил оставшуюся часть копья во врага, но этот слабый толчок лишь разозлил визерийца. Кавалерист широко замахнулся на несчастного, лишая его всякой надежды на спасение.