рху. Парень ушел вбок и пробил шею врага клинком насквозь. Быстрым движением он надел свои нихры и закрылся левой рукой от атаки мечом спереди. Правой же разрубил рёбра от лопатки до грудины, обнажив легкое и сердце. Кровь багровым шлейфом хлынула на землю.
Наверху тоже шло свое сражение. Колидийцы отчаянно взбирались на плато, пытаясь достать проливших немало крови лучников. Но те весьма успешно отстреливались от нападающих. Несмотря на это, несколько солдат всё же оказалось на скалах, однако здесь их уже поджидала поддержка стрелков в виде Салтера и Дрекина. Волк одним прыжком добрался до врага и, увернувшись от прямой атаки, ударил по горлу лезвием меча. Следующий боец еще не успел залезть на скалу, как с громким криком полетел вниз, лишенный клинком смуглого юноши правой кисти, которая сиротливо лежала на камне, пропитывая землю под собой. На другой стороне ущелья Дрекин обманным финтом заставил открыться противника и точным выпадом пробил брюшную аорту. Сзади на юношу уже направлялось острие меча, но его хозяин тонко вскрикнул, схватившись рукой за стрелу, пробившую ему сердце.
Мирт ловким движением отразил клинок и хлестко ударил мечом аккурат под нижнюю челюсть. Однако сбоку в него уже метилось острие копья. К счастью, сталь лишь немного задела щеку, и на лице парня возникла алая полоска. Флизер решил воспользоваться ситуацией и ловко схватил древко, затем резким движением потянул на себя. Колидиец от неожиданности даже не отпустил оружие и оказался нанизан на окровавленное лезвие одноручника юноши. Этим же копьем Мирт закрылся от атаки слева, но трухлявая древесина с треском сломалась пополам, и лишь отточенная реакция юноши спасла его от смерти. Недобрым словом он вспомнил караванщика Слинда и его некачественный товар. Противник снова замахнулся сверху, но рухнул, придавленный упавшим со скалы телом без кисти. Флизер от неожиданности взглянул на край плато и заметил подмигивающего Салтера.
Райгон тем временем прикрыл щитом спину Дуста от топора и разодрал когтями глотку колидийца. Краем глаза он заметил резкий удар справа и подставил руку, однако рубашка под кольчугой всё же намокла от крови. Перед ним стоял тот самый усач с тонким шрамом на лице.
– Это конец, парень! – со злобой произнес Маверин, оттирая чужую кровь со лба.
– Верно. Вот только для кого?
Райгон резко ударил левой рукой снизу, но зацепил лишь острие меча, так как генерал отскочил назад и тут же оттолкнулся от скалы. В прыжке колидиец направил клинок в сонную артерию парня, однако Парс уклонился от этого броска и в полупируэте ударил наотмашь сверху. Мужчина подставил свой клинок и от тяжести удара присел, но тут же разогнулся как пружина и рубящей атакой отбросил юношу, который едва успел закрыться. Райгон даже не успел встать, как пришлось в очередной раз защищаться от клинка Маверина. Парень подставил оба нихра, чтобы отбить рубящий выпад, но тут же получил пинок по печени и невольно расслабил руки, отчего клинок колидийца воткнулся в плечо. Парс зарычал от боли и последним усилием оттолкнул ногой противника. Встав ловким прыжком, юноша уже приготовился к атаке, однако генерал своим сапогом пустил ему пыль в глаза. Райгон отпрыгнул и инстинктивно отвел корпус назад, из-за чего меч Хезарда прошел лишь рядом с лицом. Парень наугад схватил руку генерала и тут же ощутил сильную тупую боль в животе, а в глазах загорелись искры. Маверин резко ударил Парса в сердце, но тот выставил когти левой руки так, что лезвие клинка застряло в них. Юноша атаковал справа в шею, однако колидиец успел схватить его предплечье. Райгон изо всех сил давил на противника, но Хезард не уступал. Более того, парень чувствовал, что проигрывает эту схватку.
– Я же говорил, это конец! – с ухмылкой произнес мужчина. – Тебе не победить.
– Как говорил мой дядя: когда гридионец не может одолеть силой, он подключает ум, – с этими словами Парс ударил головой в нос своего врага и, воспользовавшись моментом, пробил шею генерала.
На лице колидийца навечно застыла гримаса удивления и страха.
33. Закаленные в крови!
Холодный утренний ветер пронесся по Стальной Долине. Его потоки колебали красные потрепанные плащи гридионцев, иссиня-черные крылья воронов, устроивших кровавый пир на поле боя, и обшитые золотом сапфировые шатры визерийцев. Но как он ни пытался, не смог поколебать решимость и храбрость воинов короля Фейзера, которые, несмотря на ужасную усталость, неподвижно стояли в строю, словно каменные истуканы. И не было в их глазах ни страха, ни паники, хотя напротив стоял враг, в разы превосходящий в количестве.
– Вот и настал тот момент, братья! Момент, когда решится – достойны ли мы той славы, что принесли Гридиону наши отцы и деды. Нивер хочет обратить нас в прах и уничтожить отчизну, стереть саму память о великих героях. Но вот что я вам скажу: сегодня этот жадный змей подавится нашими клинками и подохнет, как подобает скользкому морскому гаду! Многие погибнут в этом сражении. Больше никогда они не выпьют с друзьями в таверне, не вкусят любви дорогих им женщин и не увидят улыбки на лицах своих детей. Но не будут их подвиги и имена забыты! Бродячие музыканты напишут песни о падших воинах, а за столами в честь убитых произнесутся сотни тостов. Ведь пока будет жив Гридион, будут живы и они. Так встанем не согнувшись и не сломавшись, ибо мы клинки, закаленные в крови!
– Закаленные в крови! Закаленные в крови! – эхом тысяч голосов разнеслись слова короля Фейзера по долине, спугнув воронье.
– Только посмотрите на них – раза в три меньше, но всё равно храбрятся! – нервно, но внешне спокойно прокомментировал Нивер клич гридионцев. – Ничего, скоро я заставлю их рыдать кровавыми слезами.
– Не сомневайтесь, Ваше Величество. Я принесу вам голову Фейзера на синем блюдце с золотой каемкой, – ответил молодой полноватый новоиспеченный генерал Йорза Герц.
– Все вы так говорите, – пренебрежительно отозвался король Визерии. – В любом случае к вечеру на моем столе должна быть голова: либо его, либо твоя.
– Вот увидите, когда они вступят в бой, – парень кивнул назад на большие клетки, накрытые плотной тканью.
– Надеюсь, с ними никаких проблем не возникнет?
– Никак нет!
– Хорошо. Держись поблизости, будешь слушать меня во всем и передавать приказы армии. Ну, вперед!
Армия Нивера – гигантская и смертоносная, словно бушующее море, с новыми силами бросилась на гридионцев. Но, подобно волне, что разбивается о каменные скалы, визерийцы не смогли сокрушить врага. Хотя визерийцами их было сложно назвать: здесь стояли плечом к плечу и хафнийцы, и адригорцы. Стремительная атака закончилась так же быстро, как и началась. Но гридионцы не могли долго защищаться.
– Вперед! Достанем главного ублюдка! – надрываясь, кричал Фейзер своим солдатам.
– Лучники, в центр! – гремел голос рядом стоящего генерала Бренора Колинта.
Квадрат гридионской пехоты неспешно вытягивался вперед, превращаясь в треугольник со стрелками в середине и щитниками по периметру. Согласно тактике, этот самый клин должен прорубить себе путь в огромном потоке неопытного войска Нивера. И делал он это очень эффективно! Всё дальше и дальше шли карминовые плащи, прикрываемые лучниками со стен и изнутри. Уверенно они двигались к вражескому тылу, переступая через трупы врагов, а иногда и товарищей.
– Герц, выпускай своих «светлячков»! – заметно занервничал король Визерии.
– Есть! Вперед, разорвите их в клочья! – прокричал помощник Нивера.
Сотни бойцов из клеток без каких-либо доспехов и клинков оголтело кинулись на врага. В руках у них были только бомбы с длинными фитилями. Крича и размахивая руками, они мчались словно стая бешеных собак, учуявшая кровь. Не чувствуя ни боли, ни усталости, они неслись с пробитыми стрелами телами навстречу скорой бойни.
– Это еще что? – обеспокоенно спросил стоящий на стене Винс Ботлер.
– Понятия не имею, но лучше нам их остановить, – ответил седой лучник рядом.
Безумцы хохотали и падали, убитые стрелками и баллистами, раня взрывами своих и чужих. Они умирали десятками, но всё равно упорно бежали к своей цели.
– Химера! Не дайте им добраться до укреплений!
– Винс, слева!
Высокий жилистый мужчина с гладко выбритой головой мельком выглянул из своей узкой бойницы и ужаснулся. Возле края стены визжал и выкрикивал проклятия один из раненых «светлячков». Не в состоянии идти, он просто полз на руках с бомбой в зубах. Лучник уложил его выстрелом в голову, но было уже поздно. Оглушительный взрыв разрушил левый край укрепления, и несколько солдат, включая Ботлера, рухнули вниз вместе с грудой камней.
Винс очнулся через некоторое время. Голова трещала, а глаза ничего не видели из-за образовавшегося облака пыли. Мужчина тяжело встал, несмотря на острую боль в груди – видимо, перелом ребер. Привыкнув к сумраку, он уже мог уловить некоторые очертания и образы. Рядом лежал его мертвый товарищ с раскрытыми мутными глазами. Чуть поодаль вражеский пехотинец проткнул клинком другого раненого лучника. Основное оружие Ботлера было сломано, так что пришлось вытащить кинжал из ножен, прикрепленных к поясу. Отбив удар справа, он коротко полоснул визерийца по горлу, затем в пируэте, оказавшись у него за спиной, ткнул клинком в глазницу другого, не ожидавшего атаки противника. Пропустив толчок щитом слева, Винс упал на спину и уже приготовился к судьбе, но пущенная сверху стрела заставила упасть вражеского пехотинца лицом вниз. Лучник понимал, что внизу ему не выжить, будь даже его оружие рядом с ним. Стрелок есть стрелок – он сражается издалека. Его размышления прервал крик бегущего к стене подрывника. И Ботлер среагировал не задумываясь. Вскочив с земли, он корпусом сбил с ног «светлячка» и придавил его своим телом.
«Прости, Кассия. Боюсь, я не вернусь домой. Это обещание я сдержать не смог», – последний горький вывод, который пронесся в голове Винса Ботлера.
Громкий взрыв раздался рядом с укреплением гридионцев, но не смог навредить ему. Решимость пожертвовавшего собой воина передалась всем лучникам, кто видел его кончину, и град стрел с новой силой хлынул на врага.