– Благодарю, но это место для вашей подруги. – На этих словах Татьяна недоуменно заозиралась, Дмитрий хмыкнул, а Дора наконец-то улыбнулась.
– Спасибо! – Она словно и вправду проследила за тем, как кто-то садится на пустой табурет, после чего взяла еще одну плюшку и залпом осушила чашку чая. На нее внезапно навалилась ужасная усталость, и, пару раз встряхнувшись, явно пытаясь прогнать сон, она вдруг уронила голову на грудь и крепко заснула. Богатырь с русалкой напряглись.
– Нет нужды так переживать, господа. – Нежно приобняв спящую девушку, Александр Витольдович легко взял ее на руки и направился к выходу из кухни. – В отличие от вас в два часа ночи подростковый организм, как бы ни храбрился, должен спать. Я уложу леди в ее комнату и отведу вас в гостиную. Наслаждайтесь ужином. – И, хитро подмигнув, глянул на четвертый табурет. – Только давайте без поножовщины. Помните, что вы не одни.
Пандора проснулась посреди ночи от ледяного дуновения ветра, не имевшего ничего общего с типичным сквозняком. В панике дернулась, не узнав поначалу комнату, но быстро пришла в себя. Вспомнив бережно подхватившие ее руки, с немым смирением приготовилась к тому, что ее наверняка переодели, но, к вящему своему удивлению, поняла, что все, кроме обуви, осталось на ней. Даже черная куртка, выданная заботливым богатырем. Стоило повернуть голову – заметила свой рюкзак на соседней подушке. Что ж, кажется, мозги у опекуна есть.
Луна светила непривычно ярко для городского жителя, и в лучах ее, обильно льющихся из окна, можно было разглядеть странную призрачную фигуру у изголовья кровати. Девушка с короткими волосами и в спортивном костюме чуть просвечивала и была неестественно бесцветна, словно ожившая черно-белая фотография. Лола с грустью смотрела куда-то в коридор и, постояв так еще немного, плавно поплыла прочь из комнаты. Дора чуть подождала и, стараясь не шуметь, двинулась следом.
Дом был тих и темен. Она ненадолго замерла на лестнице, ожидая, пока глаза после яркого лунного света привыкнут к сумраку, и медленно начала спускаться, пытаясь переносить вес на перила. Внизу повертела головой, к чему-то прислушалась и уверенно двинулась к комнате, вероятно служившей гостиной. Дверь была чуть приоткрыта, и, осторожно заглянув, она сперва увидела русалку. Та спала, развалившись в кресле, рядом с которым одиноко лежала какая-то пустая бутылка. Если слухи, которые долетали порой до Доры, не врали, скорее всего, это было вино. Интересно, насколько добровольно хозяин дома с ним расстался? Мирно спящая русалка была очень красива, и Дора вновь всмотрелась в ее лицо, стараясь найти хоть какие-то незнакомые черты. Поняв, что еще немного – и расплачется, перевела взгляд чуть правее, на диван, на краю которого спал и явно стремился с минуты на минуту скатиться богатырь. Рядом с ним, присев на корточки и аккуратно гладя его волосы, зависла та самая призрачная фигура. У Доры защемило в сердце от одного ее взгляда, такого ласкового и всепрощающего. В ухо внезапно шепнули на грани слышимости:
– Соскучились по семье?
К собственному удивлению, Дора не только не взвизгнула, но даже и не испугалась. Медленно повернув голову, встретилась взглядом с опекуном. Александр Витольдович со свойственной ему ненавязчивой улыбкой стоял рядом с чашкой чая в руках и, как не преминула заметить девочка, наконец-то обулся. Дора могла поклясться, что еще секунду назад тут никого не было, и она не слышала ни звука. Что ж, видимо, у хозяина дома были свои секреты. Она с тревогой перевела взгляд обратно на призрачную фигуру. Та спокойно гладила Дмитрия по голове, не обращая на наблюдателей никакого внимания. Пень продолжил уже совершенно будничным голосом:
– Все хорошо, она нас не услышит. Нас вообще никто не услышит, если мы этого не захотим. Один из полезнейших заговоров для скрипучего старого дома, если вас интересует мое мнение.
Дора снова скосила взгляд в комнату. Никто не шелохнулся, привидение словно их не замечало. Опекун отпил чай и решил проявить заботу:
– Как обеспокоенный вашим самочувствием взрослый я бы рекомендовал вернуться в кровать. Насколько мне известно, ваша тетушка не склонна к долгому бездействию и максимум часа через два изволит проснуться и умчаться. Полагаю, вы бы хотели ее проводить?
Дора в ужасе обмерла. Что он несет, да еще и так громко? В панике она оглядела комнату, но ее обитатели спокойно и мирно спали. Александр улыбнулся:
– Нас совсем-совсем сейчас не слышно. Все в порядке.
– Но… откуда вы узнали?
– Я как-никак владелец. Не знать особенностей собственной жилплощади в наше время – почти преступление.
– Нет, я про… про нее.
– О, вы о сестрице вашей матушки?
Одну из величайших тайн Дориной жизни он произносил вслух с такой же легкостью, как если бы желал приятного аппетита. У Доры в голове это не укладывалось, и все, что она могла, – это просто кивнуть и получить в ответ вежливую улыбку.
– Сударыня, я ваш опекун на ближайшие лет пять. Разве можно денно и нощно обеспечивать вашу безопасность и не знать от чего? Меня ввели в курс дела достаточно, чтобы я разбирался во всех хитросплетениях вашей родословной по обеим линиям. И я прекрасно знал, кого приглашаю в дом переночевать. Собственно, потому и пригласил: счел, что, учитывая разыгравшуюся трагедию, на новом месте вам будет спокойнее в окружении родных.
Он сказал «родных». На лице Доры не дрогнул ни один мускул, а вот сердце ушло в пятки. Не могли же ему рассказать и о…
– И о сводном брате, конечно же, тоже. Все-таки ваши родители были согласны доверить вашу безопасность лишь одному человеку, его и принудили быть вашим спутником.
– А вы как же?
– О, я давно уже не человек, так что в рейтинге не учитывался.
Дора отвернулась, жадно глядя на Дмитрия. Он был много старше, чем она помнила. И много старше, чем помнила Лола. Интересно, что чувствует она? Ведь он такой красивый…
– Полагаю, я так и не убедил вас поспать еще чуть-чуть? Обещаю разбудить и дать возможность проводить тетку под самым благовидным предлогом. – Опекун был неумолим и навязчив, как консультант в офисе электронных сигарет.
– Сомневаюсь, что буду в состоянии сейчас заснуть.
– Могу предложить крайне эффективный в таких ситуациях отвар трав.
Дора так на него покосилась, что он тут же замахал руками:
– Сударыня, право слово, исключительно проверенные и безобидные рецепты! Все натуральное!
– Без исследований, доказанной эффективности и описания побочных эффектов? Спасибо, не стоит.
Опекун иронично сощурился:
– Я сейчас не ослышался? Вы верите ученым, которые не верят в вас?
– Тот факт, что мое существование отрицается наукой, не означает, что это отрицание взаимно.
– Сударыня, вы восхитительны.
Что-то в этих словах показалось ей очень знакомым. Она присмотрелась к рыжему франту и осторожно уточнила:
– Кажется, мы раньше все-таки встречались?
– Этот вопрос так вас волнует?
Дора мысленно отметила, что недоумению на его лице не хватило искренности.
– Встречались ли мы? Конечно! Я же хочу знать, почему вдруг кто-то вообще ввязался за меня отвечать. И почему родители это одобрили.
– О, полагаю, это несколько разные вопросы. – Молодой старьевщик в задумчивости взялся за подбородок. – Мы с вами хоть и встречались, но при довольно смущающих нас обоих обстоятельствах… Как сейчас помню, на одном из мероприятий вашей матушки.
– У нас всегда собиралось много народа. И я не помню вас, простите.
Мило улыбнувшись, Александр тихо свистнул, и услужливый енот выскочил откуда-то из соседней комнаты с чайником в лапах. Отдал его хозяину дома и поспешно скрылся за противоположной дверью. Что-то дико заскрипело.
– Полагаю, дело в том, что вам тогда только исполнилось шесть, – как ни в чем не бывало продолжал старьевщик, доливая чай. – Вы хотели со мной потанцевать, я же, по глупости своей, отказался, чем в результате вызвал ваши слезы.
Дора смутно припоминала этот момент. В основном за счет огромного чувства стыда, которое буквально смело ее, когда улыбчивый папин знакомый ответил отказом. Кажется, он потом все же изменил свое решение и, присев, просил ее успокоиться и с ним потанцевать, но она, уткнувшись лбом в мамину ногу, в ответ только ревела и боялась даже мельком взглянуть на так понравившегося ей дядю.
– Признаюсь, не ожидал тогда, что вы примете мой отказ столь близко к сердцу, и совершенно растерялся. Когда же попытался успокоить вас встречным предложением, вы заплакали еще сильнее, что явно не добавило мне очков.
Источником чудовищного скрипа оказался небольшой журнальный столик с плюшками, который енот под изумленным взглядом Пандоры вытолкал в коридор и, козырнув начальству, быстро умчался. Александр Витольдович жестом предложил угощаться.
– А почему вы вообще отказали? – все-таки поинтересовалась Дора, взяв одну из ароматных, еще теплых булочек. Когда только он успевает их печь? – Ну то есть я понимаю, танцевать-то вы не обязаны, но я ведь была ребенком. Обычно детям не отказывают. По крайней мере, мне до этого никто не отказывал.
– А после? – немного напрягшись, уточнил опекун.
– После?.. Хм-м-м. – Дора задумчиво откусила кусочек. – Не помню. По-моему, я после этого вообще не пыталась танцевать с незнакомцами.
Старьевщик смущенно улыбнулся:
– Прошу простить юного и недалекого меня. Поверьте, то был не злой умысел, а лишь попытка поступить наиболее разумно. Видите ли, я был абсолютно уверен, что вы мой отказ даже не заметите, а вот согласие вызовет у вашей матушки ужаснейшее негодование.
– У мамы-то? – Дора хмыкнула. – А вы, однако, фантазер. Ей на всех мужиков мира плевать, ну кроме разве что папы. Могли хоть утанцеваться или уфлиртоваться с другими.
Александр Витольдович внимал ей с подозрительным смирением.
– Боюсь, что выразил свою мысль недостаточно ясно. Конечно же, речь ни в коем разе не шла о ревности, вам же было шесть. И уж тем более я никогда не был интересен вашей матушке. Просто в тот вечер я просил у нее вашей руки и справедливо полагал, что подобного рода танцы могли ее прогневать.