За день ситуация существенно не изменилась: выбившийся из сил Пень все так же продолжал увещевать валун, недвижимой преградой лежащий на дороге. С одной стороны, Пандоре хотелось повредничать. С другой – Ганбата и так уже был припасенным в рукаве тузом, и девочка легкой походкой подошла к неполадившим взрослым, подмигнула опекуну, в очередной раз присевшему у межевика и утиравшему шею платком, и с легкой укоризной в голосе произнесла:
– Бабуля Безвариантов, вы уже целый день с ним заигрываете. Я понимаю, юноша симпатичный, вам скучно, но, может, все-таки и вправду сойдете с дороги? Александр Витольдович обязательно будет приходить к вам пить чай. К примеру, в четыре часа дня. Что скажете? Вот и чудненько.
Пандора легонько погладила маковку камня, отступила на шаг и кивнула. В некотором замешательстве опекун вновь поднялся, с легкостью оторвал межевик от земли и спокойно отнес вглубь двора, поставив рядом с крыльцом. Снова достал заткнутый за пояс платок, тщательно утер им руки и вдруг с хитрецой посмотрел на Пандору:
– Симпатичный?
– Самую малость, – задрала нос та. – С точки зрения камня, конечно.
Тот хотел было парировать, но вдруг обеспокоенно нахмурился:
– Мне кажется или утром сударыня покидала дом в несколько ином наряде?
– Не кажется, – все так же гордо кивнула Пандора. – Вот только ничего не поделаешь, встретила в интернате одного юношу, а дальше – искра, буря, безумие. У меня же сейчас пора проб и ошибок, сами понимаете.
И, старательно не глядя на лицо опекуна, чтобы не рассмеяться в голос, гордо прошествовала в избушку. Сзади прозвучало растерянное донельзя «но, позвольте…» и топоток – енот поспешно кинулся объяснять хозяину произошедшее. Да, зря Ганбата переживал, что ничем не сможет ей пригодиться. Уже пригодился. Да еще как!
Богдан Иванович ждал, и ждал терпеливо. В Татьяне он не сомневался – если уж она согласилась, то исполнит его просьбу без вопросов или напоминаний, и оставалось одно – надеяться на ответ, который не факт, что и будет. Несмотря на всю власть и деньги, патриарх прекрасно осознавал разрыв между собой и тем, кого звал на встречу. Его вполне могли просто проигнорировать: в конце концов, вампиры и лешие никогда не были братьями навек и наличие в анамнезе помощи от Зеленого Князя вовсе не гарантировало продолжение банкета. Тем более неизвестно, какую цену Древний запросит за свои услуги: деньги его не интересовали, а то, чем пришлось расплатиться в прошлый раз, поражало до сих пор. Насколько далеко в будущее мог заглянуть Зеленый Князь? Или он сам тогда не знал, во что для патриарха выльется обещание исполнить его наказ? Оставалось лишь ждать и гадать. Ждать и гадать.
Богдан Иванович откинулся на спинку кресла, гипнотизируя лампу, и заметил краем глаза какое-то шевеление за окном. Поначалу не придал особого значения, но быстро опомнился: он же на самой вершине небоскреба, и если это не промышленный альпинист или не какой-нибудь супермен, то движения тут в принципе быть не может. Патриарх подошел к окну и даже не вздрогнул, когда в стекло внезапно, прямо как в его любимых фильмах ужасов, впечаталась белка-летяга в защитном шлеме из крупного ореха. Пристально на него посмотрела. Богдан Иванович ответил тем же.
После молчаливой дуэли взглядов белка осторожно заскользила к окну, которое Богдан Иванович аккуратно, чтобы не напороться на луч солнца, приоткрыл. Просунула в щель лапу, судорожно сжимавшую свернутую в трубочку бересту. Патриарх забрал, распечатал, вчитался. Повернулся к белке.
– Я все понял. Передайте мою благодарность. Буду.
Белка козырнула, оторвалась от стекла и с тихим писком улетела прочь. Богдан Иванович осторожно сел обратно в кресло. Получилось. Встреча состоится.
Остался всего один вопрос.
Цена.
Глава 18. Что сделано, то сделано
– Почему вы решили работать именно у нас?
– Белый конь в наличии, дело за принцем. А у местных вполне подходящие родословные.
Обратно к коттеджу Игорь брел практически не разбирая дороги, а желание есть отрезало начисто. Ничего не скажешь, избежал неловкой встречи. Как в этом андрогинном нечто узнать дочь сестры? Господи, в кого она вообще пошла? Нет, смуглая, конечно, в Мишку, но тот явно был крепче сбит. На Машку не похожа тем более – ни намека на женственные формы, высокая, жилистая, еще и под пацана одета. Хотя логично, наверное. Она же в мужском прайде воспитывалась, вряд ли ради нее завели отдельного портного.
Баранов всеми силами души старался не думать о произошедшем. В сухом остатке – он представился, они пожали друг другу руки, и племянница закрыла дверь. Могло быть и хуже, причем в разы. А так – даже более-менее мирно получилось, почти без трагедий. Он прекрасно понимал: шансов на радостный прыжок на шею, мягко говоря, было не много.
Гроза разошлась не на шутку, но свежеиспеченный преподаватель обращал на нее не больше внимания, чем на жужжащую при работающем миксере муху. Родственники поневоле теперь знали друг друга в лицо, а встреча без свидетелей обеспечила обоих временем на выбор тактики поведения. Судя по мгновенно закрытой двери, впереди Баранова ждали либо избегание, либо игнор. И то и другое в целом не так уж и плохо, по крайней мере для самой Жени. Которая почему-то Гена. Может, происхождение свое так прячет? Нет, фамилию назвала спокойно, да и без того все знают, кого именно вампирский наследничек в вассалах пригрел. Чем дальше он, Игорь, будет от племянницы, тем ей же и лучше. Хм, а сколько тут дети учатся? Уж не те ли самые пять лет, на которые его наняли? Звучало бредово, а значит, скорее всего, было правдой. Вот же старая волчица, затеяла какие-то игры, а правила, как обычно, огласят в конце.
– Ты что, утопиться решил? – громко прокричали откуда-то справа, и Баранов резко вынырнул из задумчивости. Он стоял неподалеку от своего коттеджа, четко напротив окон Ипполиты, откуда на него и смотрела удивленная учительница физики и астрономии.
– А? Нет. К себе иду.
– И делаешь это крайне интересно: наяривая четвертый заход вокруг моего дома.
Игорь не нашелся с ответом. Постоял немного, потом пожал плечами и осовело побрел к собственному крыльцу. Вслед полетело:
– Случилось чего? На тебе лица нет.
Объяснять не хотелось, так что он просто махнул рукой, даже не поворачиваясь. Зашел, задумчиво и как-то отстраненно уставился на лужу, которая сразу же натекла со штанов, и не без омерзения вытащил ноги из полных воды кроссовок. Пол в коттедже оказался теплым. Тело тут же пробрали озноб с внезапно накатившей усталостью. Очень хотелось согреться и отдохнуть, и, практически не отдавая себе в этом отчета, Игорь как был – насквозь мокрый и босой – просто закрыл глаза и рухнул в прихожей.
Его разбудил сильный запах сигарет. Незнакомая марка с мерзковатой парфюмной ноткой, похожей на духи какой-нибудь пожилой грымзы, дымила так, что хоть топор вешай. Баранов по-прежнему лежал на мокром полу, но остальные вводные поменялись: кто-то накрыл бывшего богатыря успевшим потяжелеть от впитанной влаги одеялом, поставил рядом обогреватель и нетерпеливо топал неподалеку знакомым военным сапогом. Переведя взгляд выше, Игорь встретился глазами с делавшей очередную затяжку Ипполитой Найтмаровной.
– Очухался?
Неопределенно кивнул и попытался подняться, но руки внезапно разъехались, и он крепко приложился лицом об пол. Послышался раздраженный вздох, и, поцокав языком, Баранова, словно пушинку, подняли и поставили на ноги. Гигантом Игорь, конечно, не был, но выглядело это все крайне… не по-людски, в общем. На него пытливо посмотрели из-под очков:
– Если старуха узнает, что ты в отсутствие медбрата попытался воспаление легких заработать, – голову откусит. Отныне ты ее сотрудник и обязан себя беречь.
– В смысле?
– В прямом. Помрешь – мало не покажется. Вам, людям, только дай волю, от любой несуразности копыта отбросить норовите.
Он еще раз оглядел одеяло с обогревателем и только сейчас заметил на ближайшем комоде пепельницу с горой окурков.
– Спасибо за заботу.
Коллега лишь отмахнулась:
– Не за что. Одной куковать на дежурстве меня не прельщает. Давай отряхнись – ну или как вы там делаете – и собирайся. И сапоги резиновые на всякий надень, если такой влагонеустойчивый.
– А там еще льет?
– Как из ведра. У нас частенько такая погода, сам понимаешь, все тучи к себе приманиваем. Привыкай.
Игорь задумчиво кивнул и прошлепал в ванную, оставляя за собой вереницу мокрых следов. Нашел полотенце покрупнее, прихватил и направился в спальню, не особо заботясь о состоянии пола. В конце концов, обещаний оставить квартирку в идеальном виде к моменту съезда он никому не давал, а скакать перед коллегой с тряпкой наперевес считал ниже своего достоинства. Аккуратно свалив промокшую одежду в неприметную кучу в углу комнаты, открыл шкаф и принялся методично обшаривать полки. По крайней мере, с матобеспечением ненавистные работодатели постарались: кроме всевозможных вариантов спортивной формы с вездесущей эмблемой интерната в виде волка с солнцем в зубах, он нашел и вполне себе обычные джинсы, и свитер с бельем. И целые штабеля теплых черных носков, мгновенно напомнивших ему о Котове-Шмулинсоне: не иначе как пронырливый котяра, составлявший резюме, пронюхал и про этот маленький фетиш. Переодевшись, Игорь протопал обратно в прихожую, вновь окунувшись в клубы сизого сигаретного дыма. Закашлялся.
– Когда кто-то в завязке, каждая сигарета слаще, понимаю, но таким макаром я рак легких заработаю в разы быстрее простуды.
Ипполита ухмыльнулась, и Баранов на секунду выпал из реальности, засмотревшись на родинку над ее верхней губой.
– Это, мой болезный друг, исключительно для твоего же блага. Ослабленное человеческое тело – идеальная кормушка для кошмаров, и чем больше ты пропахнешь этим дымом, тем меньше шансов, что паразиты к тебе сунутс