бы очень пригодилась, но, судя по полотенцу на плечах лешего, у того тоже имелся хотя бы один запасной план. Подойдя почти вплотную к калитке, она услышала вежливое опекунское:
– Привел, как вы и просили.
– Ты не приучил ее здороваться? – раздался в ответ холодный и надменный голос.
– Извините. Здравствуйте, – старательно промямлила девочка.
– Спой, – приказала Феникс.
Пандора моргнула.
– Мама говорила ни в коем случае…
– Я не прошу, я повелеваю – пой.
«И эти люди учат меня манерам», – мысленно закатила глаза Дора, но подчинилась и совершенно без задней мысли начала выводить оду «К радости». Жар-Птица не дотерпела и до четвертой строки:
– Замолчи немедленно. Это ужасно!
– Так я и говорю, мама…
– Я сказала, молчи! – рявкнула Феникс и принялась внимательно разглядывать девочку. Та стояла потупившись и мысленно перебирала варианты дальнейшего развития событий. Нужно будет обсудить их с Александром Витольдовичем, наверное, – ну, если все хорошо закончится. Если не очень – полотенце наземь, расправить силы и в Лес, подальше от незваной гостьи и поближе к тем, кто с ней может справиться. Главное – от Ирины увести: огонь историй способен увлекать за собой других людей, но против первичного, первобытного пламени абсолютно беспомощен. Дора вздохнула: вроде каникулы на дворе, а даже во время учебы и то чаще высыпалась. Фигово быть старшеклассницей.
– Кажется, ты прав: на Искру она не похожа… – протянула Феникс, но тон ее Пандоре не понравился. – Однако я не ошиблась – несчастное создание точно где-то неподалеку.
– Сожалею, но за всю округу я не отвечаю, да и чувствовать подобных особей не способен, – развел руками опекун. – Может быть, у вас есть какое-то описание, приметы?..
– Любая Искра – властный манипулятор, с легкостью заставляющий окружающих делать желаемое.
– Александр Витольдович, – тут же подала голос Дора, – сошьете мне раздельный купальник?
– Без шансов, – мгновенно парировал он.
Феникс открыла было рот, но внезапно мир словно озарила огромная фотовспышка, свет больно резанул по глазам, Пандора даже зажмурилась. Длилось это меньше секунды, но незваной гостье хватило: та потеряла к паре всяческий интерес, заозиравшись. Девочка почувствовала, как холодеют ладони: лишь бы не нашла Ирину, лишь бы не нашла…
– Где-то рядом. Но ты прав, не здесь и не она, – резюмировала Жар-Птица, разворачиваясь. – На всякий случай напоминаю: никаких дел с моим бывшим мужем. Он – преступник, способный на любую подлость.
– Поверьте, и захотел бы – не смог, – из вежливости поклонился Александр Витольдович. Феникс лишь хмыкнула и, легко подпрыгнув, расправила огромные огненные крылья и взвилась высоко вверх. Дора проводила ее взглядом.
– Это точно дело рук Ирки, – зашептала она, не сводя глаз с силуэта в небе. – Навестим ее сейчас?
– Не рекомендую, – мгновенно отозвался опекун, все так же под ручку сопровождая девочку обратно к избе. – Жар-Птица не улетела, просто кружит, высматривая цель. Любое нехарактерное действие привлечет ее внимание. Я бы рекомендовал пообщаться с вашей подругой завтра, и лучше не приводя сюда – Феникс может сложить два и два. Она вполне умна – когда, конечно, решает посмотреть дальше своего носа.
– Хорошо, так и сделаю, – отозвалась Пандора и сразу добавила: – И пока она не уйдет, будет стоять адская жара, да?
– Именно. И с облачностью вероятны перебои, – кивнул Александр Витольдович.
– А Ганбата как же? – заволновалась девочка.
– Видимо, посидит пару дней безвылазно в своей комнате? – предложил опекун, прекрасно понимая: этот вариант никто из подростков даже рассматривать не будет.
– Тогда я посижу с ним, – кивнула Пандора. – Сайонджи, конечно, таким составом не пройдем, но зато он не решит, будто его бросили.
– Есть и второй вариант, – отозвался леший тем самым «я-об-этом-крупно-пожалею» голосом. – Вы можете пригласить его к нам с ночевкой. Главное – строго обозначить, что ваше время на сон не обсуждается, а то бывали прецеденты…
– И вы прям разрешите? – с подозрением уточнила Дора.
Пень вздохнул:
– Как я уже и говорил, сударыня, теперь это – ваш дом. У меня достаточно богатый опыт одиночества, могу позволить себе и поэкспериментировать.
– Но разве мы вам не мешаем? – нахмурилась Пандора. – Вчера вон весь день с нами просидели.
– Поверьте, никаких проблем, – легко ответил опекун, открыв дверь избушки и пропуская девочку первой. – Наоборот, приятная оживленность идет мне на пользу.
– А как же ваше личное пространство?
– Мое, извините, что? – Он настолько непонимающе смотрел на подопечную, будто она произнесла в присутствии бабушки какое-нибудь длинное название аниме.
– Ну, время на себя и все такое, – попыталась пояснить Дора, поднимаясь по лестнице.
– Спасибо, этого добра у меня и так выше крыши, с горочкой, – отозвался Пень, и внезапно девочке стукнула в голову мысль, застрявшая там еще с прошлого утра:
– А джинсы тут откуда?
Леший снова недоуменно переспросил:
– Простите?
– Димка вчера был в джинсах. Сказал, в сундуке нашел. Это от кого-то из ваших гостей осталось, как школьная форма тети Тани? – продолжала допытываться Пандора.
– А, нет. Мои, – неожиданно стушевался Александр Витольдович, и подопечная уставилась на него во все глаза:
– Серьезно?
– Эм, да? Молодость, сами понимаете. Пора проб и ошибок… – развел руками вернувший самообладание леший, но Дору уже было не остановить:
– А можете примерить? Ну пожалуйста-пожалуйста! Мне чисто одним глазком глянуть – и всё, обещаю!
– Но, позвольте, с какой целью? – растерялся Пень.
– Понятия не имею! – честно выпалила Пандора. – Только звучит настолько невероятно, что я просто обязана это увидеть! Я вас с джинсами в одной вселенной вообще не представляю, это будет кроссовер века!
Они дошли до ее комнаты, и Дора принялась пытливо буравить опекуна взглядом. Тот попытался воззвать к голосу разума:
– Вчера вас чуть не утопили, сегодня вы едва не сгорели…
– Ага, согласна, перебор. Обычно такое хотя бы через день происходит, а не подряд.
– Сударыня, у вас на пороге – замысливший дурное Древний. Точно ли нужно тратить время на подобное?
– Конечно! – немедленно отозвалась девочка. – Если я до этого помру – до конца жизни жалеть буду!
Опекун и так и этак повертел в голове ее ответ, но, кажется, сдался:
– Полагаю, небольшая эмоциональная разрядка и вправду не повредит. Готовьтесь пока ко сну, а я переоденусь и загляну. Заварить вам чаю?
– Опять свой сонный отвар нахимичить хотите? – прищурилась Пандора.
– Подумывал об этом, – смиренно сознался Пень.
– Ладно, в обмен на джинсы – согласна! – решила подопечная, явственно ощущая себя героиней какого-нибудь романа эпохи перестройки.
Переоделась она быстро и, сидя в кровати, покорно ждала, пока дверь снова откроется: чары избушки никуда не делись и на звук шагов Дора и не надеялась. Однако то ли из-за жары, то ли из-за позднего времени засмотрелась в окно, о чем-то задумавшись, и абсолютно проворонила появление Пня. Когда откуда-то справа перед ее лицом выплыла чашечка на блюдце – взвизгнула, чем немало взволновала опекуна.
– Не хотел вас напугать, – по традиции извинился тот, протягивая напиток. – Чай, как и договаривались.
Приняв чашку, Пандора начала осторожно пить, стараясь не таращиться на Александра Витольдовича во все глаза, – благо было на что. Босоногий, в прорванных тут и там джинсах и в рубашке на двух пуговицах, он выглядел словно моложе – и совершенно незнакомо. Пожалуй, именно такой типаж Ирина запихнула бы в первую попавшуюся романтическую историю про современность и наверняка еще и передник бариста попыталась бы сверху нацепить. Вообще не похож на лешего или сказа, парень как парень. Чуть более взлохмаченный, чем обычно, опекун неверно интерпретировал ее взгляд и поторопился пояснить:
– Прошу простить за неподобающий вид. К сожалению, ваш брат своими когтями уничтожил большую часть пуговиц, и к моменту, когда я это обнаружил, было уже поздно.
– Да нет, все хорошо, – поспешила успокоить Дора, внимательно разглядывая Пня. – Вы, кстати, шейный платок так и не сняли.
– И не планировал, – пожал он плечами, сев на краешек кровати. – Под ним сплошные порезы, так себе зрелище.
– Хотите, на день рождения вам безопасную бритву подарю? Когда он, кстати?
– Двадцать второго января, но я обычно не праздную, спасибо. И боюсь, дело не в бритве, – попытался опекун улыбнуться ей в ответ. – Это почки.
– В смысле – почки? – заволновалась Пандора. – У вас не только с сердцем проблемы?
– Другие почки, – спокойно пояснил Александр Витольдович, разглядывая противоположную стену. – Я считаюсь довольно молодым – ну, для лешего, конечно, и соответствующие проблемы мне не чужды. Люди в подростковом возрасте мучаются от прыщей, а я – от растущих почек. Не проходит и дня, чтобы какая-нибудь на шее не выскочила.
– Как на деревьях? – оторопела девочка.
– Именно, – кивнул Пень. – Отец говорит, мол, с возрастом это проходит, но в нашей среде усыпанная почками шея смущает не меньше, чем щедро одаренное прыщами лицо, можете мне поверить. Борюсь и маскирую по мере сил.
– При мне не обязательно прятать, – моментально выпалила Пандора, отпив еще чаю. – На солнце же и заживает быстрее, если не путаю?
– Да, все так, – снова закивал опекун. – Я в этом плане прост как пять копеек: главное – солнце и земля. Есть они – есть силы.
– Поэтому зиму так не любите? – Александр Витольдович перевел на нее взгляд. – Ну, я слышала, как вы с Димкой общались. Зимой почти нет солнца и земля под снегом, поэтому вы слабеете, и она вам не нравится?
– Полагаю, так тоже можно сказать, – задумчиво протянул опекун. – Хотя, пожалуй, первопричина банальнее: скорее, зиме не нравлюсь персонально я.
– Это как?
– Как с почками – нужно еще немного повзрослеть.