– Боже, ну как ребенок, честное слово! Лишь бы пошалить.
Татьяна осторожно забрала у него кольцо, легким движением надела ему на безымянный палец и, поцеловав руку, потрепала по волосам.
– Какой же ты у меня дурашка. Так бы и съела! Но, – тут она чуть не зевнула, поспешно прикрыв рот ладонью, – кажется, еще немного вздремнуть все-таки не помешает. А потом обязательно домой! – С этими словами она нежно чмокнула вампира в щеку и, забравшись поудобнее под одеяло, прошептала:
– Только чур не оставляй меня одну! Хорошо?
Впервые в жизни возжелавший использовать слово «охренел» в качестве описания состояния собственной души, Богдан Иванович просто молча кивнул. Русалка снова заулыбалась:
– Вот и славненько. Спасибо, Густав…
Какой еще, к черту, Густав?
Глава 11. Чем дальше в Лес, тем глубже в Лес
Раз, два, три – ты беги.
Четыре, пять, шесть – камень хочет тебя съесть.
Восемь, девять, десять – больше не до песен.
Где семерку потерял? Да под камнем закопал.
Как семерку перемолет – кость огню с болота скормит,
Кровью сам набьет живот, мясо лебедям уйдет.
Ты беги, пока живой! Цифры тают за тобой.
Следующим утром четверо подростков и одна библиотекарь собрались в гостиной Александра Витольдовича на инструктаж, который Ганбата по привычке именовал брифингом. Сам хозяин избушки тоже присутствовал, как и обреченный на сопровождение детей енот: оба старались не особо отсвечивать и прилежно следили, дабы вазочка с плюшками не опустела. Пандора в шортах и выменянной у вампиреныша рубашке стояла подле меловой доски, прикаченной откуда-то Репой, и тыкала указкой на выписанные заранее пункты, а остальные мрачно кивали с расставленных вокруг табуреток. Папа всегда повторял: мол, главное в подготовке – планерка, и накосячить еще и здесь девочке совершенно не хотелось.
Правда, начала она с малодушной надежды:
– Ганбата, ты точно решил пойти с нами? Там нет вайфая вообще.
Вампиреныш задумался, но не сказать чтоб надолго:
– Точно решил! Значит, заметки по игре распишу получше, а то недавно перечитывал и сам себя уже не понимаю. А нет вайфая – ну и нет, главное, есть ты. Ты классная!
И, подумав еще немного, поспешно выдал:
– Остальные девчонки тоже классные, но ты прям суперклассная!
Катя показала ему поднятый палец, Ирина махнула рукой – мол, не стоило утруждаться, – а Гена постаралась сделать вид, будто вообще не слышала этого пассажа.
Дора вздохнула:
– Ладно, я пыталась… Итак, мы идем в очень нехорошее место, и вам нужно соблюдать правила и четко следовать моим указаниям. Перво-наперво: кто смотрел «Прометея» Ридли Скотта?
Кроме самой девочки, руки подняли только ее подруга и библиотекарь, остальные переглянулись.
– Тогда поясню: ничего не трогаем, не нюхаем, не срываем, с собой, упаси боже, не берем. Переместились – идем строго по порядку. Впереди я с Репой, потом Ира, Ганбата и Гена. Кать, ты замыкающая.
– Принято, – отозвалась та.
– Там, где мы окажемся, практически все питается либо нами, либо нашими эмоциями, но при этом боится света. Поэтому каждому я подсажу страхожора: это типа светлячка, только работающего, как вы поняли из названия, на страхе. Чем больше боитесь – тем меньше он хочет делиться с окружающими и тем ярче светит, отпугивая хищников. Ир, тебе персонально – еще и куртка. Она… прочная, хоть и не по размеру. Не снимаешь ни в коем случае, поняла?
– Видит Крио, и в голову бы не пришло там раздеваться, – обреченно откликнулась библиотекарь.
– Отлично. Когда захотите сбежать – просто соедините подушечки большого и безымянного пальцев. Давайте попробуйте.
Все присутствующие повторили за ней.
– Именно. В любой момент сделаете так и окажетесь в безопасном месте. Решите вернуться к Александру Витольдовичу – соедините еще раз. Без меня на прогулку никак не попасть, но выбраться каждый может сам, понятно?
– Ага, – нестройно поддакнули остальные. Гена по-прежнему молчала, внимательно глядя на свои пальцы.
– Каждый день – ну, если вдруг кто-то захочет идти с нами снова, – мы будем переноситься на другое место. Сначала – отсюда в безопасный буфер, потом оттуда – на полянки. От полянок до пункта назначения минут семь-десять пешком, иначе нельзя – протрем границы. Понятно?
– Нет, – почти хором ответили Ганбата с Геной.
– Ну, вам оно особо и не надо, – стушевалась Пандора. – Надеюсь, это разовая акция. Так, что еще…
– Захотите перекусить, – тут же встрял опекун, – к вашим услугам бутерброды, которые понесет Ганбата Богданович. Для более плотной трапезы можете воспользоваться скатертью-самобранкой, которая также окажется в его распоряжении, однако отмечу: концепцию фастфуда в этом доме скорее не одобряют.
– Спасибо, учтем, – кивнула девочка, разглядывая доску. – А, точно! В вашей зоне видимости всегда должен быть кто-то из группы. Если никого нет – сразу возвращаетесь. Если вам кажется, будто камни сами по себе становятся ближе, – тоже возвращаетесь. Если видите только какие-то огоньки – тем более возвращаетесь. Хорошо?
В ответ раздались очередные нестройные «да». Дора вздохнула.
– Тогда давайте попробуем. Александр Витольдович, дальше мы сами. – И, оглядев свою группу еще раз, прибегла к последней надежде: – Ганбата, кстати, а ты у папы разрешение спросил? По идее ведь он за вас с Геной отвечает.
Вампиреныш мгновенно выхватил телефон.
– Еще нет, но если надо – прям щас узнаю! Ой, он сам мне звонит. Да, пап?
Голос в трубке звучал предельно вежливо:
– Доброе утро, солнышко. Не подскажешь, ты сейчас у подруги? Хочу уточнить кое-что.
Сердце девочки екнуло. Неужели кинжал не помог?
– Да, конечно! Но давай сначала мой вопрос. Можно мы с Генкой вместе с Дорой по Лесу погуляем?
Чаще всего в голове паникующего находится место только для одной схемы конца света, поэтому у Богдана Ивановича не было ни шанса понять отпрыска правильно:
– Конечно, дорогой! Главное – за солнцем следите.
– Отлично, его там точно не будет, – передал подруге телефон полностью удовлетворенный Ганбата.
Та быстро поздоровалась и, извинившись перед ребятами, вышла в коридор и закрыла за собой дверь, уповая на избушкины чары. Судя по окружавшему патриарха пейзажу, он опять звонил с крыши собственной компании. Видимо, с приватностью в вампирских прайдах дела шли так себе.
– Всё в порядке? – сразу спросила девочка.
– Хотел бы я знать, – вздохнул собеседник. – Эта ваша… вещица… Что конкретно она делает с Татьяной?
Пандора замялась. Ага, опять объясняй другим то, чего не понимаешь сама.
– Вам попроще или поконкретнее? – с надеждой уточнила она.
– Желательно – как можно более полно. Сударыня сначала затихла, но потом проснулась среди ночи и была словно не в себе.
– Ну, учитывая ее состояние…
– Она назвала Мане однодневкой! – послышалось возмущение из трубки.
– На вкус и цвет… – попыталась оправдать тетку Дора, но собеседник не сдавался:
– А меня вообще Густавом!
Ладно, вот это и вправду звучало странно.
– Может, обозналась?
– В этом я стопроцентно уверен. А вот в чем не очень – с Татьяной ли вел разговор, поскольку поведение ее… – Тут патриарх замялся, явно не желая вдаваться в подробности. – Скажем так, ей свойственно не было.
Девочка вздохнула:
– Хорошо, попробую объяснить. Представьте себе маленькую рыбку в большом темном океане. Когда привык так жить – все отлично, но внезапно океан стал еще больше и еще темнее – примерно это произошло с Татьяной. А мы, по сути, помогли ей прибиться к косяку, с которым не так страшно, связать внутреннюю рыбку со всеми рыбками на свете. В общем, менять точно ничего нельзя. Ей надо спать и слушать зов. Сейчас вода ей шепчет и, судя по вашему описанию, нашептала что-то не то, но так бывает. Просто подождите.
– Как кинжал может выступать средством связи? – не сдавался Богдан Иванович.
– Не средством, проводником. Вспомните, он звал ее, когда попал в мои руки. Видимо, именно из-за метаморфоз, но я понятия об этом не имела.
– А теперь имеете? – нахмурившись переспросил патриарх.
– Поумнела.
Оба помолчали, в конце концов вампир уточнил:
– С ней точно все будет хорошо?
– Я очень на это надеюсь.
– Спасибо.
Он собрался положить трубку, но девочка его остановила:
– Секунду! Там, куда мы с Ганбатой пойдем, телефон ловить не будет, и это до вечера, позвонить не получится. Правда-правда, не волнуйтесь, она выплывет. Хотите, наберу сама, когда вернемся?
– Очень, – честно ответил уставший голос в трубке.
Они попрощались, и Пандора юркнула обратно в гостиную, размышляя. Ирку надо защитить от Феникс, ребят – от Леса, Татьяну – от собственной природы, и всё – одновременно. На других не спихнешь, сама не разорвешься. И как только мама с этим справлялась?..
Слушать на летучке Пандору, а не ее отца поначалу казалось непривычным, но в общем придирок к плану у Кати не нашлось – если не считать, конечно, полной его безумности. Тащиться в Лес целым стадом гражданских, да еще и с енотом? На закуску, не иначе. С одной стороны, в умении Доры обращаться с Лесом подруга не сомневалась, с другой – прекрасно помнила, насколько та ненавидела ответственность за кого-то. За себя – пожалуйста, прикрыть во время замеса – не вопрос. Но вот самой все организовать… Наверное, именно это и толкнуло вызваться сопровождать их с Ириной в Лесу: чтобы Пандора не одна отдувалась. Правда, теперь мероприятие явно вышло из-под контроля – не без Катиной вины, а следовательно, она тем более обязана помочь.
В целом, насколько Красношапко могла судить, родители Доры очень старались привить той здоровый пофигизм, но порой стараний мало, и гиперответственность в подруге цвела пышным цветом, а с ней рука об руку рос страх стать жестокосердной. Она однажды вообще попросила Катю: мол, если с катушек слечу – тюкни по темечку. Звучало вполне невинно, если не учитывать общей канвы разговора, и Красношапко не придумала ничего лучше, чем ответить тем же: «Окей. А если я начну причинять добро и насаждать справедливость направо-налево без разбору, тогда ты меня». Обе хмыкнули. Но, на удивление, Пандору это обещание несколько подуспокоило, как и саму Катю. Чуть проще жить, зная, что наворотить дел тебе не дадут.