Богдан крепко сжал кружку:
– Но как?..
– Никак. Абсолютно. Вообще. Невозможно, – закивал Марат. – Вот только последний раз, когда я видел эту фурию – поверьте, другое определение сей чахоточной пациентке сложно подобрать, – она шла топиться с таким видом, будто это всего лишь шаг на пути обратно. К вам.
Кружка треснула, щедро заливая кофе дорогой костюм, стол и оказавшиеся неподалеку бумаги. В голове – да что там, во всем теле – орала тысяча ошарашенных голосов, и патриарх словно не понимал, где он и кто он.
– …нести?
– А? – отозвался Богдан Иванович из своего ниоткуда.
– Полотенца, говорю, принести? – повторила Татьяна, протирая стол. – И лучше пересядьте, пол тоже надо мыть. Давненько у нас посуда не лопалась, видать, с браком попалась… Хочешь, я американо на замену сделаю? Или к себе побежишь пятна замывать?
– Мы с коллегой не договорили, – упавшим голосом ответил патриарх. – Пятна – мелочи, покуда прогресс даровал нам химчистки.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами русалка, отодвигая стул за соседним столиком. – Тогда падайте сюда, скоро все будет. Ну и дрянь нам в последнее время поставляют…
Бариста неспешно затерла лужу, все-таки выдала вампирам стопку бумажных полотенец вместе с новой кружкой кофе для Богдана Ивановича, после чего удалилась обратно за стойку. Все это время тот разглядывал ее, словно впервые видел, мысленно прокручивая в голове слова Марата. Это же безумие? Русалкой ведь нельзя стать по собственному желанию? Или можно?
И что он будет делать, если ответом окажется «да»?
Снова сев, патриарх жестом остановил Марата от продолжения дискуссии и попытался успокоиться, погрузившись в клеточную память. Раз за разом пересмотрел их с Татьяной первую встречу, тогда, на концерте. Потом выпускной, кафе… Клетки старательно тащили все подходящее и беспомощно разводили руками: никаких зацепок. Ощущая свое бессилие, Богдан Иванович решил попытать счастья и всколыхнуть в памяти каждую крупицу, имевшую хоть какое-то отношение к русалке. Тысячи моментов: красивые руки, улыбка, сведенные брови, голос, изможденное лицо и просьба жить дальше…
Стоп, что?
Патриарх всмотрелся. Да, это определенно была Татьяна, но очень непривычная – с длинными волосами, исхудавшая, словно скелет, и смотревшая на него с такой болью и любовью, каких он никогда не встречал. Воспоминание было странным и очень старым. Одним из первых в его жизни. После на много лет вперед останется лишь учеба под присмотром Марата, и в эту часть биографии патриарх по возможности редко заглядывал. Видимо, напрасно. В первые же часы своего существования в качестве вампира он встретил ее. В каком-то лесу, больную и молящую… Молящую жить дальше. Обещающую вернуться, несмотря ни на что, и спасти. Любящую. Жену.
Откинувшись на спинку стула, Богдан Иванович с тоской произнес:
– Пожалуй, иногда все-таки к мнению старших и вправду стоит прислушиваться. Но прежде чем вы расскажете мне историю с самого начала, позвольте один уточняющий вопрос.
– Да, конечно.
– Правильно понимаю: капиталы, которые вы отобрали у меня, изначально принадлежали ей?
Марат вздохнул:
– Да. И я предупреждал: порой давление может оказаться… избыточным.
Патриарх кивнул, отпил американо и принялся слушать о прошлом совершенно неизвестного ему человека, которым он когда-то был.
Богдана Ивановича растили в тени извечного неоплатного долга: ты сам умолял сделать себя вампиром, а потому обязан отработать благодеяние. Поначалу он смирялся и не спорил – да и как иначе, если от рождения несешь на себе взятые в прошлом обязательства? Первые лет сорок – почти полноценный срок жизни человека той эпохи – он не задавался вопросами и не сомневался, но мелочи, вездесущие загвоздки, всплывавшие то там, то здесь, постепенно копились и пробуждали неудобные мысли. К примеру, солнце. Оно способно погубить любого из прайда, кроме двух старейших вампиров, Марата и Ивана Карловича, однако все вопросы о том, после какого срока и почему так происходит, тщательно игнорировались. Если есть некий возраст, после которого клетки привыкнут к излучению, не проще ли скоротать время до него на Земле? Зачем стремиться в космос, где свет звезд еще губительнее? А если срока такого нет, то отчего солнечные лучи выборочно щадят кого-то? Если изначально вампиры прибыли на Землю на космическом корабле, то где его обломки, почему приходится проектировать с нуля? Если экипаж состоял всего из двоих – Марата и Ивана Карловича, – с какой целью они решили настолько увеличить популяцию соплеменников, доведя количество до десятков тысяч? И самое главное, то, что категорически не укладывалось в голове: почему, несмотря на дотошное изучение любой зацепки, способной помочь им покинуть эту планету, за все двести с гаком лет совершенно не поднимался вопрос о топливе и где вампиры намеревались брать достаточное его количество, дабы увезти всех членов прайдов?
Поскольку к моменту появления сомнений патриарх на собственной шкуре достаточно изучил характер отца, он не только не осмеливался задавать эти вопросы вслух, но и всячески старался избегать ситуаций, предполагающих оную возможность. Однако упорно пытался докопаться до первопричин самостоятельно, изучая все возможное и невозможное. Выходила какая-то глупость, и хорошо знакомая история, которую учил с детства каждый вампирчик, трещала по швам.
«Мы – потомки великого народа всемогущих космических исследователей (скромненько, конечно. Кто ж не захочет таким быть?). Давным-давно наш корабль разбился на этой планете (но до сих пор не обнаружено ни единого осколка и не сохранилось ни капли информации об используемых технологиях), оба члена экипажа – Иван Карлович и Марат – выжили и решили вернуться домой (успехов им). Для этого оба многие века копили капиталы и ресурсы (хм, ладно, это разумно), множили нашу численность (а, простите, зачем?), дабы трудом своим вампиры смогли устремиться обратно к звездам (предположим, но не в таком же количестве?). Ковчег, способный унести нас на родную планету, где солнце никому не грозит смертью, уже почти готов (восхитительно, но, может быть, обойдемся крышей потолще?). Каждому осталось приложить еще совсем немного усилий, и прайд вампиров сможет покинуть эту негостеприимную землю и вернуться домой (ничего, что, за исключением двоих, все тут и родились, а «дома» в глаза не видели?)».
Сомнения – вещь призрачная, но при внимательном наблюдении не такая уж и эфемерная. В какой-то момент Марат, которого Богдан Иванович привык полагать верным союзником Ивана Карловича, начал осторожно прощупывать почву, и через пару десятков лет новый патриарх и приставленный к нему ради слежки старший вампир поговорили по душам. Всю ночь после того диалога Богдан провел в раздумьях, а без малого через неделю обзавелся зонтом, с которым более не расставался, и целью, которую себе поставил: спасти прайд. Поскольку оказалось, что Иван Карлович не совсем ему родитель, их виды могли сойти за родственные только в очень сильном приближении.
Да, где-то далеко-далеко и вправду существовала высокоразвитая цивилизация космических исследователей, научившаяся переносить свое сознание в особую форму жизни – универсальные бессмертные клетки, умевшие приспосабливаться к любой среде, не старевшие и неуничтожимые, покуда могли поддерживать контакт друг с другом. Да, их корабль и вправду потерпел крушение – но не в этом мире, а в Лесу. Команде, состоявшей далеко не из двух членов экипажа, повезло: обнаружившие их Древние помогли перебраться в более дружелюбный человеческий мир. Было принято очевидное решение: постепенно восстановить корабль и вернуться домой, благо вечная жизнь это позволяла.
И вот примерно тут все и покатилось в тартарары.
Основным залогом межзвездных путешествий для их цивилизации было живое топливо: распадавшаяся от света звезд с выделением феноменального количества энергии биомасса. Однако Солнце и вправду светило интенсивнее родной звезды экипажа, и, даже размещая колонии в недрах гор, избежать несчастных случаев не получалось. Череда чудовищных взрывов унесла жизни нескольких членов команды, и в голове капитана, ныне известного как Иван Карлович, созрел план. Конечно, с учетом необходимого для путешествия объема топлива не имелось ни малейшей надежды на безопасное хранение, а сами местные вряд ли дойдут до подобных открытий – по крайней мере, не под светом их звезды. Значит, задача экипажа – модифицировать горючее. По сути, клетки, из которых собраны бессмертные тела команды, очень похожи на топливные, но способны нести в себе сознание – это-то и нужно! Пусть горючее поумнеет, само следит за своим благополучием и сторонится солнца.
Марат, разделявший тогда тоску по дому и, чего греха таить, мечтавший сделать имя в научной среде, радостно подхватил идею начальника и принялся ставить опыты на добровольцах. Постепенно членов экипажа становилось все меньше, и к моменту, когда у врача – подумать только, раньше он был врачом! – все получилось, он вдруг осознал, что из команды осталось всего двое: он и Иван Карлович. Повернуть назад – предать жертв экспериментов, друзей прошлого. Согласиться на массовое производство – ну… он ведь всего лишь исполняет приказы, так? Руководит же капитан.
Так родились земные вампиры и чистая, незамутненная ярость в сердце Богдана Ивановича.
План пришельцев был прост и незатейлив. Небольшой доли изобретенного вещества вполне достаточно, чтобы перелопатить клетки местного организма в свое подобие, живое топливо с сохранением разума, правда, из-за разрушения привычных местной фауне нейронных связей – с полной потерей памяти. Постепенно такие организмы должны были взрослеть (с воспитанием в рамках полурелигии о неминуемом возвращении домой), приносить пользу общей идее, помогать строить корабль и – размножаться, впрыскивая небольшое количество собственных клеток в следующий объект. Конечно, земная природа и тут подгадила, позволив не более одного укуса на особь. А вслед за ней подгадил и Густав Зонненштраль.