– Нет, – продолжал гнуть свое Кирилл.
Библиотекарь закатила глаза.
– Окей. Непонятно, но запомнить – запомнили?
– Да, – кивнул Баранов, крепко сжав свой артефакт.
– Отлично. Поля, тоже будь аккуратна, пожалуйста. К сожалению, у меня всего три пера.
– Не волнуйся, – отозвалась Ипполита. – Если что – во снах спрячусь, не впервой. Главное – себя береги.
– Постараюсь, – кивнула Ирина, погладила морду подруги и, развернувшись, на нетвердых ногах зашагала прямо в сторону полыхавшего лесного пожара. Оба богатыря поспешили за ней.
– За окружением следи, – практически сразу напомнил Бобыль, в смысле Игорь. – Защита от огня ни разу не означает, что нас деревом каким не задавит.
– Не учи ученого, – буркнул Бляблин, озираясь. – Но если честно, меня обстановочка смущает в разы меньше идеи бороться с огнем бумагой.
– А чем ты предлагаешь пользоваться? – буднично уточнил Игорян.
– Понятия не имею. Почему вообще напала? Она разве не за добро и позитив? Огонь же подарил людям прогресс, вывел из каменного века и все такое.
Баранов смерил его оценивающим взглядом:
– Сразу видно: последние лет двадцать ты точно провел в отключке.
Кирилл отмахнулся:
– Ой да ну тебя! Все ж знают: Ворон и лед убивают, Жар-Птица и огонь оживляют.
– Не-а, в матчасти не так было, – стоял на своем коллега.
– Ладно-ладно. Крионикс слезами раны заживляет, а Феникс жизнь возвращает, мертвая и живая вода. Но он же, зараза, постоянно людей почем зря мочит, нет?
– Может, и так, – кивнул Баранов. – А перья, поди ж ты, дал. Не складывается как-то в картинку, ага?
– Думаешь, деваха мне про него прям правду сказала? – заволновался Бляблин.
– Начистоту – нет, я бы на такое не купился. Но здесь и сейчас Жар-Птица напала на учеников, а Ворон, черт пойми каким образом, выдал нам перья для защиты от огня. Поэтому в данный момент я усиленно думаю, а чего же я про всю эту ситуацию думаю.
– Ага, понял. Кажется, я тоже.
Они прошли еще немного – минуты две или три после расставания с Ипполитой – и достигли наконец цели. Тут лес уже догорал, а в воздухе в птичьем обличье кружила Феникс и поливала огнем ледяной купол, под которым угадывалось огромное еноточудовище, прижавшее к пузу Дору, Пня и незнакомого восточного вида пацаненка в шмотках, какие не напялил бы даже Димка. А еще рядом с ними стояла до боли знакомая Кириллу фигура в черном, словно первичная тьма, костюме, и руки сами собой сжались в кулаки.
– Пришли, – скомандовала Ирина. – Надо ее отвлечь. – И, пошарив по карманам, внезапно спросила: – Ручки ни у кого не завалялось?
Игорь вытащил из кармана синюю шариковую и сунул библиотекарю, не сводя глаз с парящей птицы.
– Супер. Если будет ярко и странно – без самодеятельности, это нормально. Главное – когда отвлечется, книги подавайте, поняли?
– Да-да, помним, – кивнул Кирилл, следя за Феникс.
Ирина достала тетрадку из-за пазухи и принялась там что-то быстро-быстро писать. Взгляд богатыря волей-неволей сполз уже на нее: интересное начало мероприятия по спасению учащихся, с заметок. Но внезапно руки и тетрадь библиотекаря засветились, и буквально через пару секунд она вся тоже словно загорелась, но не столько огнем, сколько приятным теплым светом лампы в книгохранилище. В памяти Кирилла шевельнулся полузабытый образ, а Жар-Птица, заметив пришедших, бросила ледяной купол и моментально пульнула целым шквалом огня в их сторону. Перья свое отработали, защитив владельцев: Бляблина только обдало жаром, заставившим задуматься о сохранности бровей. И в ту же секунду над поляной во всю мощь фестиваля «Нашествие» в лучшие годы завопила Holding Out for a Hero.
– Слышите? – почти готов был засветиться от радости и сам Кирилл. – Музыка, вы же тоже слышите? Крутяк! Это значит, Феникс и вправду злодейка!
Игорь скептически на него посмотрел:
– Не хочу намекать, но она нам пол-леса спалила и на учеников напала. Про злодейство и без песен все было ясно.
Бляблин насупился. Кому как, а лично ему с саундтреком и вправду стало немного поспокойнее. Значит, они не ошиблись. Возможно, и Дора не ошиблась.
И походу, тут реально какой-то очередной косяк двадцатилетней давности.
Когда раздались первые ноты, растерялись все, кроме Пандоры. Она, напротив, с трудом спрятав улыбку, поспешила успокоить:
– Не волнуйтесь, это мой знакомый пришел. Скорее всего, с Ириной. Да, вон они, смотрите!
На противоположной стороне полянки и вправду виднелись три фигуры: библиотекарь, папа и… мужчина, которого Дора не узнала, но, судя по фирменному спортивному костюму, кто-то из учителей. Ирина вышла чуть вперед, ее спутники словно по команде засунули руки в шоперы, и, стоило Феникс подлететь к группке и снова безрезультатно полить ее огнем, как они протянули своей спутнице… книги?
Девочка почувствовала, что перестает понимать суть происходящего.
– Интересная идея, – прокомментировал вампиреныш. – Даже может выгореть – в хорошем смысле слова. Хочешь посмотреть? – внезапно повернулся он к Пандоре совершенно по-ганбатовски.
Та немедленно кивнула.
– Отлично! – Он внимательно оглядел Александра Витольдовича и с непривычным прищуром уточнил: – Где блюдце?
Благородное возмущение было ему ответом, но Ганбата только хмыкнул:
– В жизни не поверю, будто ты ни одного с собой не взял. Черного кобеля не отмоешь добела и все такое. Я ж не для себя, для Доры.
– Наг. Рудный, – выдавил леший, смиряясь. Говорить Пню явно становилось тяжелее, и девочка покрепче его обняла, постаравшись при этом как можно теснее прижать к енотьему пузу. Вампиреныш, напротив, поспешил ощупать его жилет, и вправду достав из нагрудного кармана небольшую тарелочку. Цокнул языком и заозирался:
– Так, яблок нет, ягод нет… О! Сойдет и шишка. Ты же не рассердишься за пару царапин? – скосил он взгляд на Александра Витольдовича.
Тот коротко кивнул, не открывая глаз, и Доре не пришло в голову ничего лучше, чем попытаться согреть его дыханием. Ну, щеки опять подернулись румянцем – и все. Странно, вроде не так уж и холодно… Может, тотемное растение опекуна – орхидея какая-нибудь, потому и остро реагирует на заморозки от Крионикса? Тем временем Ганбата бодро протер тарелочку рукавом и, положив на нее шишку, начал приговаривать:
– Катись, катись, шишечка, по фарфоровому блюдечку, показывай мне чудищ да людищ, правду да истину, и леса огонь, и неба тьму.
Внезапно шишка шевельнулась, потом покатилась по краю тарелки, а после и вовсе набрала какое-то невероятное ускорение, смазавшись в неопределимое нечто. В центре блюдца вдруг появилась Ирина, вампиреныш легким движением руки развернул его так, чтобы было удобнее смотреть, и жестами, безумно похожими на те, которыми управляют смартфоном, чуть отдалил изображение. Дора уставилась на картинку во все глаза. Судя по тому, что музыка усилилась и появились похрустывающие звуки костра, с передачей аудио керамическое изделие прекрасно справлялось и без малейшего намека на динамики.
Ирина стояла чуть впереди, взъерошенная и непривычная, в свете собственного огня и пылающего вокруг пожара. Отец явно не понимал, что он тут забыл, но крепко сжимал в руке толстую книгу, показавшуюся Пандоре смутно знакомой. Неизвестный мужчина с недоумением рассматривал ее тонкую и в разы меньшую товарку. Над ними, периодически дико вереща и поливая землю огнем, нарезала круги Феникс.
– Вылезла наконец, крыса! И подельников привела! Ничего, всем воздастся по заслугам. Неужто аж трое человечков думают, будто можно сразить само пламя?
– Ой, да захлопнись, – парировала Ирина, выхватывая книжку у мужчины в спортивном костюме. – И без того сосредоточиться сложно, а еще ты верещишь… Так, это… Ага… – И, внезапно сощурившись, она метнула томик в Феникс, громко прокричав: – Я несу возмездие во имя Луны!
В голове Пандоры автоматически начали толпиться вопросы. Кажется, это была манга. Брошенная с земли явно не главным специалистом по метанию гранат, она и без того не имела ни малейшего шанса достигнуть Жар-Птицу, но последняя, чтобы наверняка, еще и сразу же ее испепелила.
– Чем ты пытаешься бороться со мной? Бумагой для растопки?
– Ага. Бумагой. Для растопки. Все так, – сосредоточенно ответила Ирина и громко скомандовала своим помощникам: – Следующую!
Теперь подал уже Кирилл. Библиотекарь мельком оценила обложку и снова швырнула том:
– Ведьмаку заплатите чеканной монетой!
Хохоча, Феникс сожгла и его. Дора скосила взгляд на Ганбату. Вот сейчас он снова стал в разы больше похож на себя прежнего: смотрел с несказанным восторгом и широчайшей улыбкой.
– Блин, а ведь реально по красоте делает. Интересно, сама додумалась?
– А, собственно, что она делает? – уточнила девочка. Из блюдца тем временем донеслось: «КОШКИ! КОШКИ – ЭТО ХОРОШО!»
– Не хочу сглазить, – продолжил вампиреныш, снова напоминая незнакомца, – но, похоже, Ирина пытается связать свое и ее пламя.
– Типа, Ира питается историями, а Жар-Птица – бумагой, из которой они сделаны? И получается, будто от одной книги силу черпают обе?
«Ты не пройдешь!»
– Ага. Знакома с концепций управления подобным через подобное?
– Не знала, что тебе знакомо слово «концепция», – честно ответила Пандора. – Но да, конечно. Куклы вуду и все такое, слышала.
«Да пребудет с тобой Сила!»
– Вот если я правильно понимаю происходящее, она сейчас вовсю пытается прикоснуться к огню Феникс своим, – загадочно пояснил Ганбата. – Опять же, и фигуры эти…
– Какие фигуры? – моментально нахмурилась Дора, вглядываясь в отца и второго помощника Ирины, словно кочегары подбрасывавших ей книгу за книгой.
«После стольких лет? Всегда!»
– Разве твой вид не воспринимает чуть шире физического мира? Я думал, ты притворяешься, – сказал он с извиняющейся интонацией.
– Огонь Иры я сейчас вижу, но раньше – до Леса – не видела. И фигур никаких тоже не наблюдаю, ну, кроме тех двоих, – пожала Пандора плечами.