Мы сделали это. Но я чувствую лишь пустоту.
Глава 17
Джун
КОГДА МНЕ БЫЛО ПЯТЬ, МЕТИАС ВЗЯЛ МЕНЯ С СОБОЙ НА МОГИЛЫ НАШИХ РОДИТЕЛЕЙ. Тогда был первый раз, когда он решил навестить их после похорон. Не думаю, что он хотел напоминания о том, что произошло. Большинству граждан Лос-Анджелеса — даже людям высшего класса — присваивается один квадратный фут на местном кладбище и один непрозрачный стеклянный ящик, в котором хранится пепел близкого человека. Но Метиас заплатил смотрителям кладбища и получил четыре квадратных фута земли для мамы и папы, и еще гравированное стеклянное надгробие. Мы стояли там, в белых одеждах и с белыми цветами. Я все время не сводила взгляд с Метиаса. Я до сих пор помню его плотно сжатые губы, аккуратно причесанные волосы, влажные щеки от слез. Но больше всего мне запомнились его глаза, в них было столько скорби, слишком много для семнадцати летнего мальчика.
Дэй выглядел также, когда узнал о смерти Джона. И сейчас, когда мы идем по подземному туннелю, подальше от Пиерры, я вижу ту же печаль в его глазах.
Мы тратим пятьдесят две минуты (или пятьдесят одну? Я не уверена, голова все еще слегка затуманена), пробираясь по сырому темному туннелю. Какое-то время мы слышим гневные крики, раздающиеся по другую сторону бетонных стен, отделяющих нас от Патриотов и солдат Республики. Но вскоре эти звуки исчезают в тишине, когда мы уходим все глубже в туннель. Скорей всего Патриотом пришлось бежать от наступающих войск. Возможно, сейчас солдаты пытаются раскопать завал, загородивший проход в туннель. Мы понятия не имеем, что происходит, поэтому просто продолжаем идти.
Теперь совсем тихо. Я слышу лишь звуки нашего неровного дыхания и отзвуки шагов по воде, и кап, кап, кап, капающая ледяная вода с потолка, попадающая прямо на открытые участки кожи. Дэй крепко держит меня за руку. У него холодные и влажные пальцы, но я все равно цепляюсь за них. Здесь так темно, что я едва ли могу разглядеть фигуру Дэя прямо перед собой.
Интересно, пережил ли Андэн нападение? Иди Патриотам все же удалось убить его? От этих мыслей кровь застывает в жилах. Последний раз, когда я изображала двойного агента, кто-то все же погиб. Андэн поверил в меня и из-за этого он мог погибнуть сегодня, возможно он действительно уже мертв. Цена, которую платят люди, оказавшиеся связаны со мной.
Эта мысль напоминает мне о другой. Почему Тесса не пошла с нами. Я хочу спросить его, но как ни странно, Дэй не сказал ни слова о ней, с тех пор, как мы оказались в туннеле. Я точно знаю, что они поссорились. Надеюсь с ней все в порядке. Неужели она решила остаться с Патриотами?
Наконец Дэй останавливается перед стеной. Я облокачиваюсь о стену рядом с ним, и внезапная волна облегчения и паники накрывает меня. Я должна быть в состоянии двигаться дальше, но я слишком сильно устала. Это тупик? Возможно, что эта часть туннеля рухнула, и мы сами себя загнали в ловушку?
Дэй кладет обе руки на стену.
— Мы сможем передохнуть здесь, — шепчет он. Это первые слова, которые он произносит с тех пор, как мы оказались здесь. — Я бывал в одном из таких в Ламаре.
Рэйзор как-то упоминал, что у Патриотов есть отходные туннели. Дэй проводит рукой вдоль кромки двери, где она соприкасается со стеной. Наконец, он находит то, что ищет, крошечный рычаг, торчащий из небольшого двадцати дюймового отверстия. Он нажимает на него, и дверь сдвигается в сторону.
Такое чувство, что мы оказались в черной дыре. Хотя я ничего не вижу, но внимательно прислушиваюсь звуку наших шагов, эхом отдающемся в комнате, здесь низкий потолок, возможно, на несколько футов выше, чем сам туннель (десять, возможно одиннадцать футов).
— Вот он где, — бормочет Дэй. Я слышу, как он нажимает что-то и комнату заливает искусственный свет. — Будем надеяться, здесь никого нет.
Комната небольшая, но здесь легко смогли бы расположиться человек двадцать или тридцать, даже сто, если бы вплотную прижались друг к другу. У задней стены две двери, ведущие в темные коридоры. На каждой стене висят старые мониторы, собранные по давнишним технологиям, такими уже давно не пользуются в Республике. Интересно, их установили Патриоты или эта старая техника, оставшаяся со времен строительства туннеля.
Дэй с пистолетом в руках проходит в первую дверь, я беру на себя вторую. Здесь еще две комнаты поменьше, с пятью двухъярусными кроватями в каждой, а в конце коридора виднеется небольшая дверь, ведущая в темноту бесконечного туннеля. Я готова поспорить на то, что в коридоре, в котором сейчас Дэй, тоже есть запасной выход. Я перехожу от одной кровати к другой, проводя рукой по стене, где люди нацарапали свои фамилии и инициалы. «Это путь к спасению» Подпись Дж.Д. Эдвард. «Единственный выход — смерть» Подпись Мария Маркиз.
— Все чисто? — спрашивает Дэй позади меня.
Я киваю в ответ.
— Чисто. Думаю, пока мы в безопасности.
Он вздыхает, расслабляя плечи, затем устало запускает руку в спутанные волосы. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я видела его в последний раз, но почему-то кажется, что гораздо дольше. Я иду к нему. Его глаза рассматривают мое лицо, как будто он видит меня впервые. Наверное, у него ко мне миллион вопросов, но он только поднимает руку и убирает за ухо мою выбившуюся прядь волос. Я не знаю, чувствую ли я головокружение из-за простуды или эмоций. Я почти забыла, как его прикосновения действуют на меня. Я хочу полностью окунуться в него, согреваясь его простой честностью и слушать биение его сердца.
— Эй, — бормочет он.
Я обнимаю его, и мы крепко прижимаемся друг друга. Я закрываю глаза, позволяя себе спрятаться в его объятиях, в теплоте его дыхания на моей шее. Он проводит рукой по моим волосам, затем вниз по спине, сжимая меня так крепко, будто боится отпускать. Он немного отодвигается, чтобы заглянуть мне в глаза. Он наклоняется вперед, как будто хочет поцеловать меня.... но, по какой-то причине останавливается и снова прижимает меня к себе. Так приятно обнимать его, но все же…
Что-то изменилось.
Мы идем на кухню (двести двадцать пять квадратных футов, если судить по количеству плиток на полу), находим две банки консервированной еды и бутылку воды. Дэй молчит. Я с надеждой жду, что он скажет хоть что-то, открывая банку с пастой в томатном соусе, но он не произносит ни слова. Кажется, он полностью погружен в свои мысли. Он думает о сорванном плане? О Тессе? Или, возможно, он вообще ни о чем не думает, а просто, молча, раскладывает еду. Я тоже молчу. Не хочу первой начинать разговор.
— Я видел твой сигнал на камерах слежения, — наконец говорит он, после семнадцати минут тишины. — Я не знал точно, что ты имела в виду, но понял основную мысль.
Он не упоминает о поцелуе между мной и Андэном, хотя я уверена он все видел.
— Спасибо. — На мгновение перед глазами все темнеет, и я часто моргаю, чтобы сфокусироваться. Возможно, мне нужны лекарства. — Мне... жаль, что заставила тебя пройти через это, я пыталась сделать так, чтобы джипы поехали по другой дороге, но мой план провалился.
— Значит, ты специально упала в обморок, верно? Я испугался, что с тобой что-то случилось.
Пару мгновений я просто задумчиво жую пасту. Вкус еды прямо сейчас должен быть потрясающим, но я совсем не чувствую голода. Я должна рассказать ему про Идена, но взгляд Дэя, напоминающий грозовую тучу на горизонте, сдерживает меня. Могли ли Патриоты слышать все мои разговоры с Андэном? Если это так, то Дэй уже должен знать обо всем
— Рэйзор лжет нам о том, почему хочет смерти Электора. Я пока не знаю почему, но все, что он говорит, не сходится с действительностью. — Я замолкаю, интересно, Рэйзора уже задержали офицеры Республики. Если нет, то скоро это произойдет. В конце концов, они поймут, что это Рэйзор специально отправил джипы по той дороге, чтобы заманить Андэна в ловушку.
Дэй пожимает плечами и сосредотачивается на еде.
— Кто знает, чем сейчас занимается он и Патриоты?
Интересно, он говорит так, потому что думает о Тессе. То, как она смотрела на него... Я решаю не спрашивать его о том, что между ними произошло. Но мое воображение вызывает картины их вместе, лежащих на диване, такими счастливыми, как тогда, когда мы впервые встретились с Патриотами в Вегасе, голова Дэя лежит у Тессы на коленях. Она наклоняется, прижимая свои губы к его. Я чувствую, как все внутри меня переворачивается. Но она не пошла с нами, напоминаю я себе. Что произошло между ними? Я представляю, как Тесса ругается с Дэем из-за меня.
— Итак, — говорит он спокойно. — Скажи мне, что такого ты узнала об Электоре, из-за чего мы предали Патриотов.
Значит он ничего не знает об Идене. Я ставлю бутылку с водой и вытираю губы.
— Электор освободил твоего брата.
Вилка в руке Дэя замирает в воздухе.
— Что?
— Андэн отпустил его в тот день, когда я показала тебе сигнал. Иден находится под федеральной защитой в Денвере. Андэну противно то, что Республика сделала с твоей семье..... и он хочет завоевать наше доверие — твое и мое. — Я протягиваю к нему руку, но отшатывается от меня. Я замираю. Я не знала, как он воспримет эту новость, но какая-то часть меня надеялась, что он будет просто... счастлив.
— Андэн против политики последнего Электора, — продолжаю я. Он хочет прекратить Испытания и эксперименты с чумой. — Дэй по-прежнему не отводит взгляд от банки с едой, с вилкой в руке, он просто застыл на месте. — Он хочет радикальных перемен, но для начала ему нужно завоевать доверие людей. Он попросил нас помочь ему.
Дэй выглядит раздраженным.
— И это все? Из-за этого ты решила сорвать планы Патриотов? — говорит он с горечью. — Значит, Электор хочет подкупить меня в обмен на мою поддержку? Звучит как неудачная шутка. Откуда ты знаешь, что он говорит правду, Джун? У тебя есть доказательства того, что он действительно отпустил Идена?
Я беру его за руку. Вот чего я опасалась, хотя у него есть полное право не верить. Как я могу объяснить, что я чувствую, что Андэн другой, что я видела честность в его глазах? Я уверена в том, что Андэн отпустил брата Дэя. Я знаю это. Но Дэя не было там. Он не знает Андэна. Он нет оснований доверять ему.