Вот, к примеру груша, которую уплетал, вполне себе настоящая и вкусная. Так и не скажешь, что она состоит из программного кода.
Древние трактаты, присланные Озеровым, вопрос на эту тему не поднимали, но занятной информации там хватало с избытком.
«Ошибочно полагать, что Огонь является антагонистом Воде. Ведь Вода — источник Жизни, она и есть сама Жизнь и противником ей может быть только Смерть. Всеуничтожающее же Пламя скорее противоположно тверди земной, что является лучшим материалом для созидания».
Если сопоставить некоторые детали, а я в этом, несомненно, хорош, тот татуированный пришелец являлся адептом смерти. Об этом свидетельствуют предметы, взятые с его трупа.
Энлиля — опытного Аэроманта, прошедшего множество вылазок, синекожий уничтожил за пару минут, но меня боялся до дрожи в коленках. Даже драться не хотел, до самого последнего момента, пока я его не вынудил.
Са’эри дэ’ви — Древний Враг.
Не просто ведь синекожий произнес эту фразу. Почувствовал что-то. Как и я почувствовал в тот момент нестерпимое желание уничтожить его любой ценой. Значит существует какое-то давнее противостояние Воды и Смерти. Жизни и Смерти. Противостояние длинною в тысячи лет. Может даже с изначальных времен. C самого Истока, как бы многозначно это не звучало.
Шу-Аллиррский давался с каждым днем все легче, словно я был создан для этого языка. Где-то в одном из фолиантов упоминалось: «всяк чарующий без труда внемлет древнему письму и звуку, лишь приложив малое старание».
Старание прикладывалось и немалое. К началу весны на Шу-Алирре уже говорили Велька с Есенией, что позволило предположить, что моя сестренка тоже имеет какой-то дар. Так быстро я даже немецкий в школе за девять лет не учил, как она успевала запоминать древние слова и их смысл всего за пару месяцев. Я, конечно подозревал это еще несколько лет назад, а сейчас просто убедился. Надо бы сестренку на проверку потенциала отправить. Как-нибудь отведу ее к подземному техноманту Ефиму Павловичу Горину — начальнику техотдела Службы Пресечения, для которого я как-то давно качал воду вместо насоса. Теперь то я понимаю, что сильно продешевил.
Если честно, возвращаться на Службу я уже не хотел и подумывал отозвать документы. Как не хотел я и возвращаться в Академию. Мне не нужны те жалкие копейки что там платят, и не нужны те ничтожные знания, что дают. Не нужна и ответственность, которую возлагают. Все это сейчас лишнее.
Шестнадцать лет по меркам империи — это уже совершеннолетний гражданин, имеющий все права взрослых. Можно было жениться, заводить детей и принимать полностью самостоятельные решения. И первым моим решением было желание порвать с навязанными правилами.
Мне, если честно, не сдалось все что предлагало государство. Я вдруг понял, что это не мое, чуждое и совершенно незначительное. Что мне до титула какого-то там барона? Что мне до звания мастера и выше? Плевать, пусть до конца жизни я останусь всего лишь аколитом. Мне вдруг стали тесны рамки, в которые пытаются загнать всех одаренных. Нет, я не собирался идти против веками выстроенной системы, я желал просто выйти из нее. Ей просто нечего было мне предложить. Нечем заинтересовать. Тот юношеский запал уже прошел. Наступила суровая реальность взрослого человека и в ней не было места цепям государственной системы.
Так я и решил поступить, но сперва следовало поговорить со Славомиром. Даже несмотря на то, что моя семья деньгами была обеспеченна надолго, я не собирался оставаться без постоянного заработка. Мне нужно не просто много денег, а очень много денег. Те эликсиры, которые я хотел, стоили просто колоссальных средств. И достать их можно было только в Симбирских губерниях, через подпольный рынок. Это еще один жирный минус против государственной системы, где подобные эликсиры производились только для избранных.
«Завтра заберу документы со Службы и подам заявку на окончание учебы. Надоело все это».
Русов Иван Русланович долго мялся у двери никак не решаясь постучаться. Шутка-ли, сам главноуправляющий Службы Пресечения пригласил, хотя звучало это скорее как вызов на ковер.
Начальник Астраханской базы лихорадочно перебирал в голове все провинности и никак не мог сообразить, где же он так успел согрешить, что оказался в Москве у дверей высокого начальства.
Собрав расползающуюся силу воли в кулак, он робко постучал.
— Входите, Иван Русланович. — раздался знакомый голос Иванцева — Что-же вы там как девка мнетесь?
— Здравствуйте Матвей Платонович — приветственно склонил голову начальник Юги. — Вызывали?
— Вызывал — хмуро ответил Иванцев и было в этом слове что-то заставляющееся насторожиться — Присаживайтесь.
— Благодарю, Матвей Платонович. — кивнул Русов присев на первый попавшийся стул.
— Скажите Иван Русланович, как так произошло, что некий стажер-кадет Дубравин, покинул доблестные ряды служивых?
— По собственному желанию, Ваше благородие.
— До вашего сведения довели, что сей отрок был на особом контроле?
— Несомненно — кивнул Русов. — Только поэтому он не получал взыскания за некоторое своеволие.
— Что же, на ваш взгляд сподвигло Дубравина отозвать документы? Может конфликт в рядах служивых? Слышал, что он подрался с соседом по комнате.
— Так давно это было, Ваше благородие. Помирились уже. Друзьями не стали, но кадет Ильин даже доносы строчить перестал. Разрешите внести предположение, Матвей Платонович.
— Извольте. — кивнул Иванцев.
— Не интересно ему было у нас. Юн и горяч не в меру. Охоч до приключений, и ведь находил их где ни попадя. Давеча вернулся с экспедиции с добытчиками. Группа Золотова, слышали о такой?
— Слышал. Это где Князев погиб? Вы про ту экспедицию?
— Так точно. Именно про нее. Вернулся рейд с очень богатой добычей. На древнюю жилу нарвались, но и пришельцы там имелись.
— Да, в курсе про пришельцев. Наши особисты места себе не находят с тех пор, как снимки глянули и черные камни увидели. Продолжайте, Иван Русланович.
— Так вот, не может Служба заинтересовать мальчишку. Нечем просто. Денег в последнем рейде он поднял очень много, что ему теперь наше жалование? Копейки, да и только. Порталов поблизости нет уже давно, а сидеть на попе ровно, парень не может. Лишняя ему Служба стала. В тягость.
— Через мать надавить пробовали?
— Нет, Ваше благородие. Шестнадцать ему стукнуло месяц назад. Сам отныне волен принимать любые решения.
— А заинтересовать как-то? Удержать на службе?
— Чем же его заинтересовать, Ваше благородие? Ничего ему от нас не надо. Это остальные служивые только рады ничего не делать и деньги за это получать, но он нет. Не удивлюсь ежели он и обучение бросит.
— Уже бросил. — подтвердил Иванцев.
— Стесняюсь спросить, Ваше благородие.
— А вы не стесняйтесь и спрашивайте, Иван Русланович.
— Чем парень так уникален, что на особом контроле находится?
— Первый и единственный будущий магистр-Аквамант за тысячу лет. Может даже Архимагистр. Этого разве недостаточно?
— Вполне, Ваше благородие. — судорожно сглотнул Русов — Изволите вернуть насильно?
— Как же вы собираетесь насильно вернуть одаренного, который почти на равных дрался с Озеровым? Юного и горячего не в меру, как вы только что выразились.
— Можно ведь задействовать других одаренных…
— Бросьте, Иван Русланович. Насильно мил не будешь. Поступим следующим образом — Дайте ему отпуск, бессрочный, с сохранением всех льгот. Пусть побегает по своим лесам, перебесится, ума наберется и надеюсь повзрослеет. Если буйную голову не сложит, конечно.
— А откуда вам известно, Ваше благородие, что Дубравин в леса пойдет?
— Если за неделю я бы мог зарабатывать годовой оклад главноуправляющего Службой Пресечения, то сам бы от вас ушел, дорогой мой Иван Русланович. Вы кристалл-Векс, что они добыли, видели вообще? Розовый. Архимагистр Щусев внезапно выздоровел, как узнал о его существовании.
Глава 27
С делами в я покончил быстро. На удивление, со Службы меня не отпустили, но дали неограниченное время отпуска с сохранением всех льгот. И даже зачислили в основной штат, в ранге рядового, с повышением оклада.
— Считай в декрет отпускаем. — усмехнулся Русов подписывая какие-то документы. — Вернешься как надоест отдыхать. А куда ты собрался-то? Чем займешься?
— Мир посмотрю, да себя покажу — отшутился я.
С Николаем Золотовым все было немного сложнее. Копье он изучил, наконечник-острие с него снял и переплавил, но по моей просьбе назад его не возвращал. Я решил оставить только древко. Приемами с копьем я не владел, а шестом — на вполне неплохом уровне. А вот со скриптом, который я хотел изготовить из красного портального камня, возникли определенные трудности. Я никак не мог выбрать для него свойства. Все что было предложено, мне совершенно не нравилось. А без выбора рун для скрипт-камня, его нельзя было огранить нужным образом. Вот такой замкнутый круг получился.
Весь каталог защитных и атакующих свойств, которые были предложены, являлись чем-то посредственным, в основном для одаренных среднего класса. А тратить на это уникальный портальный камень красного цвета… ну такое себе. Все самое вкусное, как всегда, для простых смертных было недоступно. Решил погодить с этим вопросом.
Зато удивил Прохор Иваныч — старый алхимик.
— Одно из зелий было дрянью редкостной — начал рассказывать он — Темный эликсир из человеческой крови. Пришлось сжечь его от греха подальше. Еще два — аналоги того, что используем мы. Но последняя склянка оказалась весьма интересной. С твоего позволения, изыскания что я сделал в ходе его исследования, позволят изготавливать новый эликсир, которого у нас еще не было.
— Всецело за — радостно согласился я. — Каковы же свойства нового зелья?
— Их сразу два. — удивил меня алхимик. — Постепенная регенерация жизненных сил с возможностью концентрации оных.