В глазах Айлы сверкнули те же искорки, губы сложились в такую же улыбку.
– Ты и папка?
Он кивнул.
– Ты один из его особых фаворитов? – Она не стала дожидаться ответа. – Сенсей все еще приводит к нему людей за первым вкусом. Потому что он джентльмен. И благородный. Он был твоим первым вкусом?
Вопрос был очень личным, но Квен ответил, покачав головой:
– Последним.
– Ты скучаешь по нему?
Как тут ответишь?
– Человек, которого я помню, был мальчиком. С тех дней, когда он пытался мне помочь, он стал совсем другим.
Айла поджала губы:
– Неужели люди так уж сильно меняются?
– Я недостаточно общался с людьми, чтобы знать наверняка, – смущенно признал Элоквент.
– Ну, раз он пытался помочь тебе, он не мог этого забыть. – Девочка достала телефон и застучала по экрану. – Он на связи.
– Что ты делаешь?
– Может, я не такая утонченная, как папка, зато у меня есть его номер. Я ему пишу.
Не успел Квен возразить, как она нажала «Отправить».
Проходили секунды, у Квена колотилось сердце, а кожу под волосами неприятно покалывало от пота. Он и не знал, что для него настолько важен Майкл Гард, который в свое время серьезно выслушал грубоватые объяснения Хармониуса, после чего выдвинул два требования – конфиденциальность и время.
Неторопливый и раскованный, Первый из Стражей целиком завоевал доверие Квена. И в течение нескольких недель Квен чувствовал себя так, словно делил одну душу с другим человеком.
На протяжении нескольких месяцев после отъезда юного наблюдателя стая списывала мрачное настроение Квена на разочарование оттого, что Майкл не сумел ни объяснить, ни вылечить его задержку в развитии. Только дядя Лауд понял: «Ты вырос».
Элоквент вспомнил свое изумление: «Как?»
Лауд притянул к себе племянника, прижался лбом к его лбу. И на мгновение показалось, что один из них – Собрат, потому что голос Лауда буквально проник в разум Квена, передавая слова слишком личные, чтобы их можно было произнести. Полюбить – значит вырасти.
Телефон Айлы тихо звякнул, и она наклонилась к Элоквенту, позволяя ему видеть экран, пока отстукивала краткий ответ.
Папка, я скучаю по тебе
Но мой друг скучает по тебе больше
Что это, kotenok?
Дразнишь своего старика загадками?
Кто там, пожалуйста?
– Вечно он издевается. – Айла говорила и стучала одновременно. – Kotenok – значит котенок по-русски, и он стал так меня называть, когда узнал, что Хисока-сенсей удостоил меня чести стать его ученицей.
– Тебе не нравятся кошки?
– Отчего же. – Она слегка надула губы. – Просто я не желаю, чтобы со мной обращались как с ребенком.
Элоквент Стармарк
Он в моей тройке
Мне кажется, он по тебе скучает
Объясни ему, как добраться до Особняка.
Стражи его встретят.
Или подожди капельку,
и я сам приду поздороваться.
Ты приедешь?
Скоро… и с подкреплением.
Айла заулыбалась шире:
– Это значит, что он еще кого-то привезет. О, хорошо бы это был Гинкго!
Скажи!!!
Не имею права.
Все шито-крыто.
Пора, спешу.
Поддержи Квена до моего прихода.
Скоро?
Конечно. Он рядом?
Ловит каждое твое слово
И улыбается
Элоквент понял, что она была права. В этот момент звонок возвестил об окончании перемены, и дверь класса со щелчком открылась. Перед глазами Квена мелькнул рыже-золотой мех, круглые глаза – в комнату, перепрыгивая через столешницы и вызвав волну удивленных восклицаний, ворвалась чья-то щуплая фигурка. Бумаги разлетелись. Трое волков из стаи Найтспэнглов приподнялись было, но удержались на месте, демонстративно заложив руки за спину.
Да, их незваный гость был напуган. И… он был незнакомцем.
В комнату с обеспокоенным видом влетел страж Скайбеллоу.
– Инти!
Головокружительный акробатический этюд закончился на возвышении рядом с госпожой Ривз, и учительница заговорила, перекрывая шум и не выказывая ни малейших признаков смущения:
– Класс, пожалуйста, поприветствуйте вместе со мной первого переводного ученика Нью-Саги.
Глава 29Переведенный ученик
Тэмма держался немного в стороне, радуясь тому, что Айла обретает то, что он называл про себя ее истинной формой. Она была удивительным ребенком: хорошо ладила со взрослыми, была до отказа набита знаниями и серьезно относилась к занятиям. Конечно, она разъезжала по разным местам. Элита высочайшего уровня. Но Тэмма понимал, что умненькие дети, в чем-то превосходящие своих сверстников, все равно остаются детьми. Поэтому ни разу не перебил ее, когда она забывалась и вела себя как двенадцатилетняя.
Его очень интересовали ее браслеты. Учитывая происхождение Айлы и то, кто был ее покровителем, Тэмма не удивлялся тому, что ей нужны чары. Знает ли она, как они работают? Вероятно. Они немного напоминали те, которые Лапис предложил создать для него. Гораздо более прочные, чем его бумажный листок, который так легко испортить или потерять.
Внезапный щелчок открывающейся двери отвлек Тэмму от раздумий, и он взглянул туда, откуда доносился шум. Мальчишка. Или это животное? Его растрепанные волосы и форма рта явно напоминали обезьяньи, но тонкие руки, сжимавшие дверной косяк, определенно были человеческими.
Не успел Тэмма прийти к определенному выводу, как незнакомец ворвался в комнату.
Бумаги разлетелись, кто-то из девочек завизжал. Кроме Хану, Юты и Плума, никто не тронулся с места. Тэмма взглянул на Элоквента, пытаясь прочувствовать ситуацию.
Рука Квена легла ему на плечо.
– Сиди смирно. Он напуган.
Еще один быстрый взгляд на класс показал, что остальные амаранты точно так же удерживают на месте своих партнеров. Затем вошел Сентинел, и мальчик по имени Инти замер, упираясь босыми пятками в конспекты госпожи Ривз.
Тэмма наклонился вперед, поправляя очки. Что это у него, хвост?
– О, как мило! Метис, – пробормотала Айла.
И странные черты лица мальчика внезапно обрели смысл, ведь о таких вещах широко упоминалось после рождения Эвера Стармарка. Метисы часто наследовали анималистические черты, отражающие природу их родителей-амарантов. Один из родителей Инти явно был из клана обезьян.
Тихим, успокаивающим голосом госпожа Ривз обратилась к классу:
– Инти прибыл к нам из анклава, расположенного в храме, где он уже довольно долгое время находится под присмотром монахов. Благодаря Открытию он может выйти и перестать скрываться. Пресс-секретарь Твайншафт счел, что Нью-Сага – лучшее место для его социализации. А вы, в свою очередь, лучше поймете проблемы, с которыми сталкиваются дети смешанного происхождения.
– Метис?! – воскликнул Сосукэ.
– Да, – подтвердила учительница. – Инти, хочешь сказать несколько слов?
Мальчик… нет. Тэмма знал, что метисы живут столько же, сколько чистокровные амаранты, так что Инти, возможно, был уже большим парнем. Или, точнее, почти взрослым мужчиной. Сгорбленная спина Инти медленно выпрямилась, и он посмотрел на них сверху вниз. Его буйные светло-рыжие волосы торчали во все стороны. Густые баки топорщились, сбегая со скул к подбородку и обрамляя маленькое, сердечком, лицо. Губы были сжаты в тонкую линию, а небольшие брови высоко поднимались над необычно круглыми глазами, придавая лицу выражение постоянного удивления… или беспокойства.
– Три, – тихо забормотал он. – Три, три, три.
Тэмма почувствовал себя плохо. Попасть в их группу только для того, чтобы обнаружить, что весь класс уже поделен на тройки. Должно быть, он думает сейчас, что для него нет места.
Недолго думая Тэмма вскочил на ноги. Показав три пальца, он поднял и четвертый, надеясь, что смысл его знака понятен.
Айла тоже поднялась и даже привстала на цыпочки:
– Госпожа Ривз, и у меня, и у Квена есть опыт работы с метисами.
– Да, верно. Что скажешь, Элоквент?
Квен встал и начал жестикулировать, а Айла добавила что-то вроде знака наблюдателя. Но Инти, казалось, только еще сильнее встревожился, и Тэмма сочувствовал ему всем сердцем. Поэтому он опять согнул пальцы совсем обычно, по-человечески. «Четыре».
Инти двумя прыжками пересек комнату, бросившись прямо к Тэмме. Тот едва успел покрепче встать на ноги, как мальчик-обезьяна врезался в него и обхватил его руками за шею, ногами за талию. Крякнув от удивления, Тэмма отшатнулся назад, но его, не дрогнув, поддержал Квен.
Метис дрожал, и Тэмме вспомнился его собственный первый день в школе. Поэтому он обнял его и забормотал на ухо, обещая помощь и говоря о своей симпатии. С ним самим такого никогда не бывало – никто не обнимал его, не удерживал возле себя. Типичные мальчишки-подростки так себя не ведут. Нью-Сага успела изменить его.
С другого конца комнаты, помахивая хвостом, наблюдал Хану. Плум показал ему два поднятых больших пальца.
– Теперь ты с нами, Инти, – пробормотал он. – Добро пожаловать в класс 3 «С».
Услышав свое имя, метис откинулся назад и встретился с Тэммой взглядом. Глаза у него были светло-карие, почти золотые, а зрачки – круглые.
– Имя? – спросил Инти.
– Я Тэмма.
– Клан? – не унимался тот. – Дом?
– Я человек, поэтому у меня нет всех этих штук. Но фамилия моя Субару. – Немного повернувшись, он продолжил: – Это Квен. Вот он из прекрасного дома и клана. Хочешь поздороваться и с ним тоже?
Инти изучил протянутые руки Элоквента и решил, что это приглашение перебраться к нему. Квену потребовалась вся его немалая сила, когда метис перескочил новому знакомому на плечи.
– Неудивительно, что тебе нравятся высокие места. Ты относишься к одному из кланов обезьян, – прокомментировал Квен. – А с Го-сенсеем ты уже познакомился?
– Возможно, возможно, обезьяна, – тихо ответил Инти и принялся расплетать косу Квена.
Тэмма, возможно, и передал Инти, да только метис не освободил его полностью. Концом своего довольно длинного хвоста метис обвил его запястье.