– Подозреваю, там он и застрял.
– Да, а увидев, что они лишаются чувств от голода, Ауриэль начал искать что-нибудь, чтобы дать им поесть. Но земля была пуста, а все, что у него было, – те самые семена, которые ему еще предстояло посеять, – всего двенадцать.
– И сколько женщин он спас?
Суузу кивнул:
– Ты прав, их было двенадцать.
– А что будет, если съесть золотое семечко?
– Не забегай вперед, – проворчал феникс. – Ауриэль дал женщинам съесть семена, и они настолько окрепли, что им хватило сил для дальнего пути. Он привел их к горе, где в скалах строили гнезда фениксы – в те дни диких фениксов было еще много.
Акира встретил несколько фениксов-Собратьев, но не знал, остались ли в мире вообще дикие фениксы. Спросить об этом он тогда постеснялся.
Суузу продолжил свой рассказ:
– В тех горах жили два амаранта, пара соратников. Они присматривали за дикими птицами, за которых отвечали. Амаранты приветствовали усталых путников, дали им место и заботились о них. А забот вскоре прибавилось, так как оказалось, что все двенадцать женщин беременны.
– Ну и дела.
– Прежде чем уйти, Ауриэль передал им первую песнь деревьев – пророчество, которое до сих пор известно любому амарантийскому ребенку. Теперь это одна из наших колыбельных. – Суузу пропел несколько тактов. – Язык старый, и при переводе почти вся красота теряется. Предупредив, что людям опасно попадать под очарование деревьев, Ауриэль объясняет, что происходит с неосторожными – последствия для них окажутся такими же, как и для тех двенадцати женщин.
– Ты специально так тянешь? – проворчал Акира.
Суузу опустил голову, а затем тихо запел:
Из рук своего дитя возьми золотое семя.
Возьми золотое семя, у дома его посади.
Дитя свое научи семя кормить и поить,
Вырастет из него сильное древо-близнец.
Долгие годы жизни дереву суждены,
Много даров принесут дому его плоды.
– Подожди, ты вроде что-то пропустил. Откуда у детей взялись семена?
– Они родились с семенем в руке.
– Все двенадцать?
– Да. А когда дети подросли, они послушались ангела и посеяли семена.
У Акиры расширились глаза.
– И долго жили. Как сестренка и мама Квена, когда связали жизнь со своими соратниками. Только те дети связали жизнь со своими деревьями.
– Мы зовем их сородичами деревьев.
– А они правда есть?
Суузу призвал его успокоиться, прижав палец к губам.
– Старых садов и древних рощ давно нет, их погубило человеческое стремление к бессмертию. Но семян сохранилось достаточно. Мало кто знает о рощах. Еще меньше тех, кто знает, где они спрятаны.
– Твой остров?
Суузу кивнул.
– Здорово, это очень круто. Но почему из-за этого у тебя проблемы с Хисокой-сенсеем?
Его друг слабо рассмеялся и снова приобнял его.
– Если в этих реликвариях хранятся золотые семена, то они могут исполнить обещание Ауриэля для того, кто их посадит.
– Они еще действуют?
– Да. И Твайншафт это явно знает, вот он и выставил охрану, чтобы я не поддался искушению.
– А ты… украл бы семечко?
Голос Суузу был полон тоски:
– Я хочу одно.
– Но зачем?
Суузу издал негромкий сдавленный звук. Горячие слезы брызнули на щеку Акиры, и его сердце дрогнуло.
– Для меня?
– Да, для тебя. Даже несмотря на то, что я нарушил бы законы, сломал бы веру, предал бы доверие. Несмотря на все это, я взял бы его и попросил тебя посадить у порога нашего дома.
– Теперь я понял. – Акира наклонился, чтобы поцеловать своего лучшего друга в щеку. – Это отличная идея. Мне это нравится больше, чем то, что ты перед этим предлагал.
Суузу хмыкнул вопросительно.
– Ну, легенда и все такое, – сказал Акира. – Я немного забеспокоился: вдруг ты попытаешься сделать как-нибудь так, чтобы я забеременел.
Суузу протяжно застонал и вновь разразился слезами. Но сейчас, по крайней мере, это был смех сквозь слезы.
Глава 46Крыши
Никогда в жизни Тэмме не было так страшно. Да, первый день в школе стал для него испытанием, но происходящее сейчас ни в какое сравнение не шло с тем волнением. Одно дело быть рядом со спокойным, мирным амарантом. И совсем другое – жуткая уверенность в том, что он надвигается как хищник, а ты – его добыча.
Неужели они станут следующими жертвами похищения? Неужели госпожа Ривз завтра сообщит классу 3 «С» плохие новости? Нет, стоп. С завтрашнего дня у них недельные каникулы по случаю годовщины Открытия. Но когда их одноклассники расходились, Сентинел Скайбеллоу мрачно предостерегал учеников, напоминая, что им следует проявлять особую осторожность за пределами кампуса.
А вот он, Тэмма, поступил глупо. И теперь может даже умереть. Это нечто, приближавшееся к ним, ощущалось как безжалостный и разъяренный маньяк. Раздирающий душу ужас, от которого ему нипочем не избавиться в одиночку.
Постепенно Тэмма осознал, что Инти что-то говорит, гладит его по лицу, по волосам. Инти он боялся меньше, чем монстра в темноте.
Конечно, ведь метис был не совсем амарантом. Тэмма увидел в Инти раздвоенность, две природы, переплетающиеся, необузданные, обе дикие в своей инаковости. Ему стало любопытно: вдруг он действительно сможет видеть и души наблюдателей в той же палитре цветов, которая переполняла его разум, когда он сосредотачивался на амаранте. Возможно, ему стоит попробовать это на Айле… если он переживет ту ночь.
– Тэм-ма, Тэм-ма.
Дразнящий монотонный напев привлек его внимание, но от очередного дикого прыжка голова пошла кругом. Все, на что он был способен, – это обнять руками щуплые плечи друга и хрипло втягивать воздух.
– Мне так страшно, Инти, – простонал он.
– Ты пришел в себя, Тэмма? Ты слышишь мой голос?
– Я слышу тебя.
– Хорошо, хорошо, хорошо.
Инти так резко менял направление, что Тэмма протестующе застонал.
– Я знаю одно место. Я спрячу тебя там, а потом пойду за помощью. Но ты должен молчать, пока я не уведу угрозу прочь.
Тэмма попытался поправить съехавшие очки.
– Инти, это ты?
Метис приземлился на гребень крыши, съехал по противоположному скату и перемахнул через переулок.
Остановившись как вкопанный, он оглянулся на Тэмму. Лицо осветила озорная улыбка.
– Инти здесь. Инти все время здесь.
– Да, наверное.
Инти отпустил его, но у Тэммы слишком дрожали ноги, чтобы на них удержаться. Оседая на крышу, он схватил Инти за штанину, боясь, что тот оставит его одного.
Теплый хвост обвил грудь Тэммы, кончиком пощекотал ему нос.
– Ты мне доверяешь? – спросил Инти.
– Ну конечно, доверяю.
– Сюда. – Инти рывком поднял Тэмму на ноги и повел его на другой конец крыши.
Он не понимал, в каком именно районе Кейши они оказались, но одно знал точно – они находятся на высоте трех этажей над какой-то оживленной улицей. Магазины и рестораны были полны людей, уже начавших отмечать международный праздник.
Инти присел на корточки перед темным металлическим ящиком вроде вентиляционной установки и снял решетку с передней части.
– Лезь.
Тэмма заполз в тесное пространство, кое-как устроился, подтянув колени к груди. Его сосед по комнате торопливо поцеловал его в лоб, а потом, щелкнув, поставил крышку на место. Сквозь металлические ставни, расположенные под углом вниз, Тэмма мог смутно рассмотреть лишь кусочки гудроновой кровли, но еще в поле зрения то появлялась, то исчезала рука Инти, рисующая какой-то узор на крыше.
Чары? Инти защищает его убежище? Или как-то помечает? С каких это пор клоун их класса знаком с искусством наложения чар? Но очень скоро все мысли вылетели из головы Тэммы. Потому что преследователь догнал их.
Тэмма трясся всем телом и от холода, и от напряжения. Монстр был очень близко, Тэмме передавалось его настроение – ликующее, мстительное, торжествующее. Но мальчик не хотел, чтобы его заметили, поэтому подавил желание всматриваться пристальнее. Не скоро он сможет забыть эту необузданную, разгульную душу.
Мгновение – хищник свернул, понесся по следу Инти. Теперь вместо того, чтобы бояться за себя, Тэмма ужасно испугался за своего друга. Хватит метису хитрости и опыта, чтобы увернуться от этого, более старого и искушенного?
Паника исчезла, оно и понятно. Без амарантов поблизости страх терял над ним власть. Тэмма улегся на бок в холодной клетке, его подташнивало после бешеной гонки.
Долгое время больше ничего не происходило. Но затем во тьме пронесся вой, от которого сердце Тэммы снова заколотилось быстрее. Снова вой, на этот раз ближе. Тэмме казалось, что волосы на голове встали дыбом, он начал задыхаться от предчувствия скорого исхода. Тэмма замер, понимая, что его вот-вот найдут.
Частичкой мозга, не утратившей способность рассуждать, Тэмма понимал, что Инти отправился за помощью, но ее прибытие все равно вызывало тревогу. На него будто снова начали охоту. А он в ловушке.
Кто-то приземлился на его крышу и приблизился, сопя. Затопали шаги, и сквозь решетку стала видна пара больших черных лап, слегка царапающих когтями твердую поверхность крыши. От тихого воя у Тэммы заледенела спина.
Бояться было глупо. Но ему пришлось изо всех сил закусить губу, чтобы не разреветься.
Раздался голос – говорили на иностранном языке. Английский. Затем он разобрал, как бормочут какие-то ругательства, и только потом услышал что-то понятное.
– Прости, Субару-кун. – На этот раз говорили по-японски. – Ты в порядке?
Голос был знаком, но страха от этого не убавилось.
– Тэмма Субару? – Амарант присел, словно кланялся, извиняясь, его глаза цепко взглянули сквозь металлические рейки. – Ох ты ж… Он так напуган. Приятель, ты можешь дотянуться до Хану?
Вой снова окатил его сердце ледяной водой, и он вздрогнул.
– Я открываю люк, Тэмма. Спокойно, чувак. Все хорошо. – Амарант сн