— Мы ожидали видеть вас позже, — произнес он, улыбнувшись при этом так, что захотелось скорее помыться.
— А я пришел сейчас, — с плохо скрываемым ехидством ответил я и рот Павлова стиснулся до едва заметной ниточки. — Надоело дома валяться, в школу так сильно потянуло, что просто сил нет!
— Валяться? — удивился Павлов. — Насколько я слышал, в вас стреляли.
— Так, пустяк, — махнул я. — Царапина.
— Это радует, — ответил Павлов. — Что же, занимайтесь, рвение приветствуется. Кстати, я получил от вашего рода официальную бумагу о пересдаче экзамена.
— Верно, — кивнул я.
— Не думаю, что это возможно осуществить, — покачал головой Павлов, от чего его второй подбородок начал мелко трястись.
— Это еще почему? — напрягся я.
— Успеваемость у вас слабая, никудышная. Да, по техническим наукам есть определенный прогресс, но в остальном — полный ноль. Особенно в физических предметах. Не думаю, что будет лучшей идеей собирать комиссию ради вас одного, отнимать их время, если результаты экзамена уже известны заранее.
— Известны заранее? — переспросил я.
— Конечно, — кивнул Павлов. — Вы их не сдадите.
— Это ваше предположение? Или констатация факта?
— Конечно же предположение, — усмехнулся Павлов. — Не думаете же вы, что я вам угрожаю?
— Как раз именно так это все и выглядит. Я вот что хотел сказать, господин Павлов. Заявка была отправлена до окончания срока. Не допустить до экзамена вы меня не имеете права, вы это и сами знаете. Так что не надо этих предположений. Пусть они останутся при вас. А если все же вы не допустите меня до экзаменов, то нашему роду придется обратиться… впрочем, об этом вы узнаете позже. Главное, чтобы не было поздно.
— К кому это вы собрались обратиться? — настала пора Павлову растеряться.
— Вы все прекрасно понимаете, — размеренно ответил я, хотя и сам понятия не имел, о чем говорю. Тут главное уверенность в голосе — проверенная техника. И главное не перегнуть. — За вами давно уже следят.
— Кто следит? О чем вы говорите? — Павлов явно испугался.
Интересно устроена психология людей. Достаточно дать им очень смутный намек, и они сами все допридумывают. Особенно если за душой имеются грешки. Готов биться об заклад Павлов уже мысленно повел себя на расстрел — это читалось в его глазах. Трусливый мужичок.
— О чем я говорю, господин помощник ректора, мы оба прекрасно знаем, думаю, не нужно терять время на объяснения. К тому же вслух такие фамилии не называются просто так — сами понимаете почему.
— Ваши угрозы пустые, — выдохнул Павлов.
Голос его заметно дрожал.
— Я не угрожаю, — покачал я головой.
— В таком случае желаю вам удачи в сдаче экзамена — она вам очень понадобится!
И с этими словами вышел прочь, громко хлопнув дверьми.
Вот ведь урод!
Экзамены видимо и в самом деле у меня будут непростыми. Ладно, и до них разберемся. Сейчас надо с текущими делами справиться.
Расписание занятий уже лежало на столе и я, глянув на него, сморщился. Через пять минут урок. Опаздывать нельзя. Иначе — отчисление и прочее, ничего хорошего не сулящее. Особенно после не самого теплого разговора с Павловым.
Я вышел в коридор. И довольно скоро понял, что красота и порядок школы — это только внешнее. Внутри творилось такое, от чего даже я, повидавший всякого на своем веку, невольно вздрогнул…
С дисциплиной тут было все плохо. Едва раздался звонок, как все двери с грохотом распахнулись и из них с дикими криками рванули ученики. Коридоры ломились от учащихся. Все были одеты в строгую форму — синие брюки и юбки, белые рубашки и блузки. И все лица имели особую печать породистости. Было видно, что это дети не простых работяг. Красивые линии лиц, утонченные, изящные, большие глаза, прямая осанка.
Все спешили по своим делам, кто на уроки, кто в столовую, кто просто скучковался в группы по несколько человек, живо что-то обсуждая. Многие дрались — поодиночке и небольшими группами. Тут это было как само собой разумеющееся.
Я отошел к стене от основного потока, чтобы не быть сбитым, медленно двинулся в сторону нужной аудитории. Но не дошел. Отвлек гундосый голос, глухие удары и сдавленные стоны.
Я оглянулся.
— Ну что, Сопля, куда собрался? А деньги? Или забыл, что ли? Так я могу напомнить тебе! На носу зарубить! В прямом смысле.
Раздалось шакалье повизгивание.
— Я… не забыл… я просто… — начал оправдываться тот, кого назвали Соплей.
— Заткнись!
Я обернулся.
Гундосый голос принадлежал здоровяку, под два метра ростом. На подростка он уже не походил, крепкое телосложение, словно из камня вырубленное лицо. И только нос был словно взятый из другого набора, сильно приплюснутый, да еще и смотрящий чуть в сторону.
Гундосый обращался к пареньку на две головы ниже его. Бедолага был толст, неловок, и несуразен. Такого задирать полный зашквар. Особенно такому лбу.
Этого толстячка я уже встречал раньше — он помог мне найти свою комнату. Очков на этот раз у него не было на лице, они валялись на полу, разбитые вдребезги.
Я сразу же отметил, что многие ученики при виде гундосого, расползаются в стороны, далеко обходя его и даже стараясь не попадаться на глаза.
— Эй, шпала! А ну отпусти болезного! — крикнул я и на мгновение по всему коридору воцарилась могильная тишина.
Кажется, сейчас будет жарко.
Глава 5Крыса
— Чего? — не сразу понял гундосый, поворачиваясь и выискивая взглядом того, кто осмелился вмешаться в его дела.
— Саша, ты с ума сошел?! — меня кто-то схватил под локоть и с силой потянул назад. В самое ухо зашептал: — Куда ты лезешь?! Это же Крыса с его шайкой! У них пятый уровень Дара.
Я оглянулся. Со мной говорила девушка, симпатичная, моего возраста.
— Пятый, говоришь? — переспросил я.
Мне эта информация ни о чем не говорила, а лезть в закрома памяти было не охота. Да и некогда.
Признаться, я совершил ошибку — поддался эмоциям, вмешавшись в эту разборку. Ну какая мне разница? Наверное, сказывались гормоны подростка, в теле которого я был. Нужно держать себя в руках, но… Было уже поздно. Да и не любил я, выросший в трущобах, несправедливости.
— Отстань от него!
Взгляд Крысы, наконец, зафиксировался на том безумном смельчаке, кто посмел перечить ему — на мне.
— Ты что, головой ударился? — спросил он, явно не ожидая, что кто-то вообще сможет открыть рот против него.
— Я — нет, а вот ты вполне можешь, если толстяка не отпустишь.
От такой дерзости Крыса даже потерял на мгновение дар речи.
Этим я и воспользовался.
Драться я умел. Наверное, это первое, чему я научился, обитая в подворотнях. А потом еще были достойные учителя, которые многое вбили в мою голову, особенно в части боевых искусств. Да и жизнь не давала расслабиться и позабыть навыки, все время поддерживая меня в форме.
Это я и продемонстрировал.
Резкий выпад вперед. Удар ребром ладони по наружной косой мышце живота, почти у самого паха. Потом разворот — и удар локтем в челюсть. М-да, руки слабоваты. Срочно нужно записаться в тренажерный зал.
Однако отсутствие силы компенсировалось глубокими знаниями. Удары выдались на славу. Крыса даже не успел вскрикнуть, как уже лежал на полу.
И вновь могильная тишина в коридоре. Все взгляды были уставлены на валяющегося здоровяка. По меркам здешних ботаников здесь сейчас произошло неслыханное — это я уже понял и сам. Но мне было наплевать.
Я глянул на толстяка, кинул ему:
— Чего стоишь? Иди. Или и дальше хочешь отхватывать от этого урода, когда он придет в себя?
Повторять два раза тому не пришлось, он пулей рванул прочь.
— Ушлепок, ты совсем оборзел? — громовым раскатом завопил Крыса.
Он поднялся. Подпрыгнувший в крови адреналин не дал ему в полной мере насладиться болью, которая сейчас растекалась по его телу — уж я то точно это знаю. Но ничего, пара мгновений, и заговорит совсем по-другому. Если вообще сможет говорить.
Крыса хрустнул костяшками пальцев, готовясь вступить в бой. И только теперь я понял, что же та незнакомка имела в виду, говоря про пятый уровень Дара.
Крыса вскинул руки вверх, и огромный огненный шар вдруг вспыхнул над головой здоровяка. Я не поверил своим глазам. Это что еще за великомогучее колдунство?
— Ша-х! — выдохнул Крыса и шар с шипением полетел прямо на меня.
Я даже не успел отклониться, только закрыл лицо.
Боль обожгла. Меня отшвырнуло волной к стене. Я ударился, сполз на пол. В нос ударил противный запах паленых волос и плоти, слишком знакомый.
Кажется, я закричал, потому что здоровяк произнес:
— То-то же!
— Ник, дай я ему тоже врежу? — сказал другой крепыш, стоящий рядом с Крысой. — У меня только уровень открылся, хочу проверить.
— Конечно, врежь, — согласился тот.
Сквозь кровавую пелену боли я увидел силуэт, приближающийся ко мне. Кажется, казнь только начиналась.
Неизвестно, что произошло бы дальше и какой именно у этого урода открылся по счету уровень, если бы не крик со стороны:
— Шухер! Зав по учебке идет! Мартынов в коридоре!
И в следующую секунду строгий поставленный голос:
— Что тут происходит? Чего все столпились? А ну по кабинетам! Уже звонок был! Живо я сказал, а не то рассылку всем сделаю штрафную, на выходные домой не пущу.
Толпа зашевелилась.
— Повезло тебе, щенок! — прошипел в самое лицо Крыса. — Но это только временно. Вешайся, после уроков продолжим разговор.
— Пушкин! — рявкнул Мартынов, подойдя ко мне. — Безобразничаешь?
— Я не…
— После урока живо ко мне в кабинет.
И ушел прочь, чеканя шаг.
Я хотел крикнуть ему в след чего покрепче, но не смог — не хватило сил.
Меня подхватили чьи-то руки и потащили прочь.
Смахивая кровь с глаз, я оглянулся. Это была та самая девушка, которая предупреждала про уровень Крысы.
— Ты кто? — выдохнул я.