— Пушкин, тебе совсем мозги все отбили? — произнесла та. — Меня уже не узнаешь?! Или…
Она вдруг остановилась, озабочено глянула на меня.
— Кажется, и в самом деле отбили! Крыса тебе по голове съездил? Что, действительно не знаешь кто я такая?
Я напряг память. Из тумана выплыло имя — Катя.
— Катя… — промямлил я.
— Ну вот и отлично! — выдохнула девушка. — А то я уже забеспокоилась. Но к доктору школьному все же сходи, пусть тебе ожоги затянет. А то смотреть без боли нельзя на тебя.
Я глянул на свои руки, куда пришелся основной удар и ужаснулся. Ожоги были и в самом деле страшными.
— А где тут доктор? — спросил, хотя сомневался, что тут помочь хоть кто-то.
Не сдохнуть бы раньше времени.
Катя помогла добраться до школьного лазарета. Потом, спохватившись, побежала на урок, пообещав после встретиться на математики.
Я пробурчал что-то в ответ, зашел в кабинет. Ожидал увидеть какого-нибудь жуткого мясника — с детства не люблю врачей, — но все оказалось куда более приятней.
— Что случилось? — распевно спросила девушка в белом халате.
Я отметил, что халат чертовски короткий для нее, видны даже края черных чулок. Разве это не преступление носить такую одежду?
Мой организм, несмотря на боль, отреагировал ожидаемо.
— Что у вас?
Я не ответил, продолжая пожирать взглядом девушку. Но ответа и не требовалось. Врач повернулась, глянула на меня, присвистнула.
— Крысеев так тебя?
Я кивнул.
— Знакомый подчерк. Ложись. Сейчас исправим.
Она кивнула на кушетку.
Я лег. Сомнения одолевали меня — что тут с такими ожогами можно исправить? Нужен реинкарнатор, который не на каждой станции то найдешь, а в этом мире и подавно.
Но вдруг докторша начала водить руками над ожогами, и я почувствовал холодок.
— Сейчас покалывать будет, — предупредила она, закрыв глаза и делая глубокие вдохи.
Покалывание и в самом деле почувствовалось, неприятное, словно я отлежал руки.
А потом…
Раны магическим способом начали затягиваться, кожа из черной, превратилась обратно в розовую, без шрамов и отметин. Я смотрел на это чудо и не мог поверить собственным глазам. Это тоже какой-то Дар? Интересно тут у них в мире происходят дела.
В моем мире существовали линии эира, которые, при долгих тренировках, можно было ощутить и использовать. Уровень мастерства был у всех разных, кто-то мог просто двигать пёрышки на расстоянии. А кто-то — целые грузовики. Хотя одними телепатическими атрибутами дело не ограничивалось. Тут, видимо что-то похожее. Но вот чего не было у нас, так это способностей влиять на физиологические структуры. Двигать предметы — да. Лечить, врачевать и пускать огненные шары — нет.
— Странно, — вдруг произнесла докторша, открывая глаза и глядя на меня.
Я вопросительно глянул на нее.
— Какой-то необычный внутренний поток у тебя.
— Какой еще поток? — не понял я.
Докторша задумалась.
— Один слой плотный, а второй напротив, мягкий. Ни разу такого не видела. Словно оболочка одна, а внутри кто-то другой сидит. Но это же бред? Такого не бывает? Или бывает?
Сердце мое замерло. Я даже перестал дышать. Неужели меня раскрыли?
— Подожди, дай получше рассмотрю, — сказала докторша, поднимая руки над моей головой.
— Пожалуй, не стоит, — я поднялся с кушетки. — Уже все прошло, шрамов нет, боли тоже. Мне уже гораздо лучше. Спасибо, что помогли. Пойду я.
— Подожди, — не унималась докторша. — Не дергайся. Дай гляну твою ауру, уже интересно стало, просто так не отстану. Да и запись в карточке сделать нужно.
Черт! Кажется, меня сейчас раскроют! Что же тогда будет? Представить страшно.
И я, хрустнув костяшками пальцев, принял единственное верное решение, которое пришло мне в голову.
Технику точечного воздействия я изучил, когда пребывал на планете Красный Амстердам. Там о способах доставить партнеру удовольствие знали все. И из этих знаний я кое-то почерпнул. Знал, что когда-нибудь пригодится. Не ошибся.
Я подошел к докторше ближе, взял ее одной рукой за запястье, второй — за талию.
— Ты чего? — растерялась та, явно не ожидая такого поворота событий.
От такой наглости она даже не успела ничего сделать — послушно подалась вперед, моргала круглыми от удивления глазами.
У меня есть секунды две, пока она не придет в себя и не отошьет меня.
— Уважаемая… — я лихорадочно вытащил из памяти имя девушки. — Уважаемая Нина Михайлова. Просто Нина… Я давно хотел сообщить вам одну очень важную вещь.
Я приблизил девушку еще ближе к себе. Ее большая грудь прикоснулась ко мне, и я отметил ее упругость. В это же время пальцами нащупал необходимые точки на запястье, надавил с нужной силой. Второй рукой спустился ниже талии. Там тоже активировал необходимые зоны.
Докторша охнула, по телу прошла мелкая дрожь. Ага, значит, все сделал правильно.
— Пушкин, вы что себе позволяете?! — произнесла докторша, попытавшись вырваться. Но как-то вяло.
Голос ее ломался и стал более низким, с придыханием.
— Немедленно прекратите…
— Вы мне очень нравитесь, Нина, — выдохнул я ей в самое лицо.
— Прекратите!
Еще одна точка, чуть ниже локтя. И прочертить пальцами дугу по часовой стрелке, словно делая громче звук.
Докторша вновь охнула. И гортанно застонала. А потом вдруг обвила меня руками. И притянула к себе.
Что только не сделаешь, чтобы не раскрыть себя?
Кушетка еще долго скрипела, пока, наконец, не раздался звонок с урока, заглушая истомный стон докторши.
Я вышел из лазарета и направился в класс — пропускать занятия не было никакого желания.
Но дойти до класса мне вновь не удалось. Путь преградила одна из учениц школы.
Верхние пуговицы блузки были девушки расстегнуты, от чего обзору открывалась часть груди. Весьма аппетитная. Волосы у девушки были белые как снег, от чего невольно слепили своей белизной.
— Александр, привет! — произнесла девушка, улыбнувшись.
Но это улыбка мне почему-то не понравилась. Какая-то холодная.
— Привет, — осторожно ответил я.
— Я видела, как ты сегодня отделал Крысу — это было просто невероятно!
— Он сам напросился.
Девушка приблизилась ко мне почти вплотную. Я чувствовал ее тело, молодое, упругое и едва сдержался, несмотря на то, что совсем недавно был с докторшей. Аппетит вновь проснулся. Однако память подсказала — лучше не лезь.
Странно, почему это?
Ответа не нашлось. Вместо него какие-то туманные опасения, замешанные на страхе. С одной стороны прошлый Пушкин мог бояться чего угодно, тем более таких красоток. С другой стороны — возможно, стоит прислушаться к его чувствам? К тому же и мои инстинкты подсказывали, что не все тут так однозначно.
После долгих попыток я все-таки вытащил из головы ее имя, весьма странное.
— Метель, ты что-то хотела?
— Хотела, — по лисьи улыбнувшись, ответила девушка. — Хотела узнать: у тебя что, Дар открылся? Так отделать Крысу — это же не просто удача?
Она пристально посмотрела на меня, едва не пронзая взглядом.
— Просто повезло, — ответил я.
Делать ей полный отчет о себе я не собирался. Интуиция подсказывала — будь осторожен. А я привык верить своим чувствам.
— Ты удачливый, — девушка вновь приблизилась ко мне.
Я почувствовал сводящий с ума ее запах тела — аромат диких трав, ветра, цветов. Аж голова закружилась.
Это мне было знакомо. Особые духи, с феромонами. И осознание этого дало возможность взять себя в руки и не потерять голову окончательно. На такие дешевые трюки меня не возьмешь. Бывшего Пушкина — может и да. Но не меня.
Я отстранился от девушки, чем весьма сильно удивил ее.
— Неужели это только удача? Или что-то еще? Может, скажешь что именно? А я в долгу не останусь, — она как бы случайно распахнула блузку, еще больше оголяя грудь — теперь я уже мог видеть край кружевного лифчика.
Ах, вон оно что! Я быстро понял причину всех этих дешевых манипуляций. Резкое изменение моего поведения, якобы открывшийся Дар привлекли внимание пчел, типа этой самой белобрысой, которые хотели выведать секрет столь быстрой прокачки.
— Только удача, — ответил я. — И барсучий жир.
— Что? — выпучила глаза Метель. — Какой еще барсучий жир?
— Самый обыкновенный.
— И что надо с ним делать? — насторожившись, спросила девушка.
— Натираться. В полнолунье нужно выйти на старое кладбище, раздеться догола, обмазаться жиром и ждать.
— Чего ждать?
— Когда санитары приедут.
— Ты издеваешься?! Что за чушь ты сейчас несешь?!
— Кто его знает? — пожал плечами. — Может, действительно поможет? Ты попробуй. Попытка, как говорится, не пытка.
— Дебил!
— Если это все, что ты хотел мне сказать, то мне пора, — ледяному тону моего голоса позавидовал бы сам князь ада.
Метель обиженно фыркнула и двинула по коридору прочь.
Как оказалось, это была наша не последняя встреча.
Я направился в нужную аудиторию. Протискиваясь сквозь галдящую толпу, зашел внутрь… и замер на месте как вкопанный.
На меня смотрел суровым взглядом сам Император Зорг, готовый в ту же секунду уничтожить своего давнего заклятого врага…
Глава 6Друзья
— Чего встал? Отойди! — заголосили остальные ученики.
Не сразу я сообразил, что Император был мраморным.
«Статуя», — понял я, подходя чуть ближе.
Какого демона он тут, в этом мире, стоит? Подойдя еще ближе, я прочитал небольшую табличку: «Исаак Ньютон».
Не Зорг.
Значит, обознался. Но боги, как же похож! Я обошел статую, отметил точность деталей лица. Память подсказала, что это был какой-то известный математик и к Императору никакого отношения не имел.
Облегчённо выдохнув, я двинул на свое место.
Урок математики начался уже минут пять назад, а я все смотрел на св ои руки, пытаясь найти хоть один шрам от ожога. Не находил.