Митя Чеканкин захлопнул дверцу машины. Откинулся на спинку кресла. Поднес трубку к уху:
— Круто… Ирина. Я… вам денег должен… премию за отличную работу. Хотя я теперь всем должен, куда ни кинь, — он нервно засмеялся.
— Не поняла, — Ирина поняла все моментально и ухватилась за спинку стула на тесной кухне Лизиной квартиры. — Что случилось?
— Она… в больнице. Никто не знает, что с ней. Я… честно говоря, даже не ожидал, что вот так…
И Митя Чеканкин отключился.
Лиза смотрела с беспокойством:
— Что? Что такое?
— Все в порядке, — ведьма зачем-то вытерла руки о штаны. — Можно в туалет?
Через минуту, включив воду в раковине маленькой ванной, она уставилась в зеркало, в бледное лицо демона:
— Ты свидетель. Я никакой порчи на нее не наводила!
— Может, кто-то еще ее заказал? — неуверенно предположил демон.
— Ты что? — Ирина кричала шепотом. — Веришь, что можно порчей довести человека до больницы?!
Демон молчал; Ирина запоздало осознала комизм ситуации. В демонов она тоже не верила — до недавних пор.
— Не ты — так другая, — неуверенно предположил демон.
Ирина взялась за голову.
— Важно понять, в каком она состоянии, — снова заговорил демон. — Важно понять… Что она не может… ну… ты понимаешь.
— Покончить с собой?!
— У нее появился… повод. Важно понять, может ли она встать с кровати, как за ней смотрят, соображает ли она, или у нее помутился разум…
— Эх, все было так просто, — прошептала Ирина.
— Не сдавайся, — сказал демон.
— Ты меня утешаешь?!
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза — через зеркало.
В детстве Игорь Котельников мечтал быть артистом цирка. Каждый год на первое апреля устраивал сложные и довольно-таки обидные розыгрыши одноклассникам и знакомым. После одного такого розыгрыша, уже в одиннадцатом классе, закончилась их дружба с Митей Чеканкиным, а ведь были с детского садика — не разлей вода.
В цирковое училище родители Игоря не пустили, а загнали в медицинский институт, и тогда его специфическое чувство юмора расцвело пышным цветом. Он обожал нагрузить старый «дипломат» препаратами — чьими-то фрагментами и потрохами — и в метро, как бы невзначай, открыть его так, чтобы содержимое вывалилось под ноги какой-нибудь юной дамочке. Он сделался проклятием родных и преподавателей; однажды в метро он познакомился с жертвой своего розыгрыша, и все, кто его знал, поразились случившейся перемене.
Эта была любовь, как о ней пишут в книгах — большая и светлая. Бывший разгильдяй засел за книги, ел печенье у нее с ладони и даже, кажется, начал писать стихи. Через полгода безмятежного счастья Тамара спокойно бросила Игоря и ушла к его однокурснику, сыну богатых родителей.
Ни до, ни после той черной среды Игорь Котельников не знал такого отчаяния.
Он кое-как вышел из запоя. Попробовал наркотики и с трудом бросил. Завалил сессию и пересдал, пользуясь искренним сочувствием преподавателей. Наконец, излечился, но с тех пор навсегда определился в отношении с женщинами.
У него всегда было много баб. Щуплый и некрасивый, он притягивал их, как мед. Острый на язык, осведомленный во всех областях медицины, веселый и свободный от комплексов, он жил, как считал нужным. Работу не очень любил, но и не тяготился ею.
Разумеется, так было в те дни, когда в больницу не привозили в тяжелом состоянии близких знакомых.
Игорь заполнял бумаги; снаружи, за окном, жил город, сигналил, дымил, ревел моторами. Внутри, за неплотно прикрытой дверью, жила по своим законам больница — приглушенные голоса, и взвинченные, нервные голоса, и шаги, и звяканье, шелест тряпки по полу и шум воды по трубам.
Юлька оставалась без сознания.
— Викуля, выручай. Я тебя очень-очень прошу…
— Послушай, мы так не договаривались! Я менеджер, а не клоун!
— Вика, я все объясню. Приезжай ко мне на квартиру, прямо сейчас, возьми такси, я оплачу!
Ирина говорила по мобильнику, стоя в ванной Лизиной квартиры, спустив в раковине воду под большим напором.
— Вика, я тебя умоляю! Это дело жизни и смерти!
— Приеду, — помолчав, сказала Вика.
— Я отблагодарю! Спасибо, подруга!
Ирина перевела дыхание.
— Осталось уговорить Лизу, — пробормотал демон.
— Лиза, к твоему сведению, — ведьма наскоро умылась, — по своей природе опекунша. Ей надо ухаживать за беспомощными, тогда она чувствует себя человеком. И муж ей нужен — слабенький, болезненный, или умело играющий на жалости…
— Я не заказывал сеанс ясновидения.
— Это не ясновидение, — Ирина взяла с полки бумажное полотенце. — Это психология, Олег. Учись.
Демон, против обыкновения, не стал морщиться:
— Тогда скажи мне, как психолог. Лиза, в ее нынешнем состоянии, похожа на самоубийцу?
Ирина уперла руки в бока:
— Теперь — нет. А кто, скажи мне, оказался с ней рядом в самый напряженный момент? Кто утешил ее и отвлек? Кто пообещал помощь? Кто, в конце концов, нашел ей работу?!
— Рано радоваться, ведьма.
— Сказать ведьме доброе слово — язык отвалится…
Она на секунду задержалась, глядя в зеркало, и неожиданно себе понравилась: вдохновенная бледность, блестящие глаза… Возможно, благородство ее миссии отблеском ложилось на лицо. Во всяком случае, такая мысль ей польстила.
— Лиза под присмотром. Теперь в больницу.
— А третий? — просил демон. — Этот… Игорь?
— Знаешь, что мне это напоминает? — Ирина взяла с полки чужую туалетную воду, принюхалась, освежилась. — Три наперстка, под одним — шарик.
— И очень высокая ставка, — пробормотал демон.
Ирина бегом вернулась в кухню, где Лиза пудрила нос, держа перед лицом зеркальце. Ирина посчитала это хорошим знаком: девочка оживает.
— Лиза, — сказала деловито. — Ты как в воду глядела: не придется нам сегодня танцевать… У одной моей знакомой на работе аврал, не с кем оставить лежачую больную, родственницу. У тебя есть работа на эту ночь, в восемь утра тебя сменят. Плата — три тысячи рублей! Половину вперед!
— Я никогда не ухаживала за лежачими больными, — Лиза испугалась.
— За ней не надо ухаживать. Она будет спать. Надо просто неотлучно находиться в квартире и, если что, звонить по телефону…
— Я не могу, — захныкала Лиза. — Что я маме объясню?!
— Вика, мне надо, чтобы девушка сидела здесь безвылазно. И чтобы она верила, что занимается благородным делом.
— Да, но двенадцать часов?!
Ирина металась по своей квартире, наспех придавая ей условно-больничный вид. Выложила на кухонный стол несколько завалявшихся одноразовых шприцов. Повесила на крючок в ванной марлевую повязку. Набрала в аптечке пузырьков, подвернувшихся под руку, выставила на тумбочку у кровати.
— Викуль, ложись, она придет через десять минут. Я тебе дам свой халат…
Вика смирилась.
— Что, я вообще не встаю?
— Не встаешь.
— А в туалет?
— Викуль, ты не встаешь!
— А как…
— Не пей воды! Вообще, ты спишь, мы договорились, что ты спишь все время!
Демон наблюдал за суетой, не скрывая веселья. Дождавшись, пока Вика уйдет в ванную, Ирина надвинулась на него, будто собираясь дать в пощечину:
— Перестань ржать! Ты что, не понимаешь, зачем я это делаю?!
— Прости, — сказал демон. — Очень смешно.
Ирина плюнула и вытащила телефон.
— Митя? Это Ирина. Ведьма. У меня высветился ваш номер. Митя, мне точно нужно знать, в какую больницу положили Юлию.
— Юля?
Женщина смотрела мимо. Глаза ее были полуоткрыты и казались загадочными. Вот так же загадочно она смотрела вечером в Сочи, когда Митя уехал снимать — в смысле, фотографировать! — актрис на пляже, а Игорь задержался и опоздал на самолет…
И было солнце, и было море, и в съемной квартирке урчал допотопный кондей. Меньше года назад. Очень давно.
— Юля? Ты меня слышишь? Можешь пошевелить пальцами?
Никакого ответа. Доктор Хаус уже назначил бы МРТ, КТ и триста тридцать исследований, и все без очереди; Игорь вздохнул, проверил листок с назначениями, проверил капельницы. Вернулся в кабинет, где ждала его пожилая сестра:
— Игорь Анатольевич, там родственница добивается…
— Чья?
— Я родственница Юлии Антоновой, — женщина протиснулась в кабинет, ловко миновав массивную сестру. — Я ее… Ой.
Она замолчала, глядя на Игоря, как будто ожидала увидеть на его месте кого-то другого.
И этот был здесь. Два подозреваемых в одном месте — подарок судьбы; Ирина расплылась в улыбке:
— Игорь?
Щуплый смотрел с подозрением. Он был чем-то очень здорово подавлен: щеки ввалились, глаза покраснели. Переживает из-за пациентки?
— Какое счастье, что Юленька попала именно к вам!
— Нет никакого счастья, — процедил щуплый. — Кем вы ей приходитесь?
— Двоюродная сестра, — Ирина не запнулась ни на долю секунды.
— Откуда вы узнали?
— Как же? Мне позвонил Митя Чеканкин!
Подозрительность ушла из глаз блондина. Я только сегодня утром впервые увидела их на фотографии, подумала Ирина. А теперь эти трое мне — как родные.
— Каков диагноз? — для близкой родственницы она подозрительно мало печалилась, больше напирала. — Как это могло случиться — здоровый человек вдруг упал?
— Некоторые болезни развиваются в скрытой форме, — нехотя заметил Игорь. — Постановка диагноза — не такое простое дело, я назначил исследования…
— Вы ведь сделаете, что надо? — Ирина вспомнила, что нужно беспокоиться. — Вы ее хороший друг. Какая удача, что из тысяч врачей…
— Это не удача, — Игорь поморщился. — Митя позвонил мне, узнал, что я на дежурстве, и привез Юлю в приемный покой.
— Митя сам ее привез?! — Ирина разинула рот. — Но они же…
— Простите, у меня нет времени, — отрывисто сказал Игорь. — Приходите завтра к девяти, после обхода будут какие-то новости…