— А ты его разве не чувствуешь?
Судя по движению его бровей, и тут я оказалась не на высоте. Он залез во внутренний карман куртки и вынул из него несколько сложенных листков бумаги, соединенных скрепкой.
— Список владельцев недвижимости, который ты просила.
Я взяла его и засунула под футболку.
— Спасибо.
— Я бы не прочь остаться, но…
— Но не дружишь с копами?
— Типа того. До встречи.
— Конечно. В клубе, где ты играешь. Потанцуем. — Я слегка улыбнулась. — С меня пиво.
На свидание я не напрашивалась. Ничего подобного. Скорее поступила как современная девушка — разве я не такая, в конце концов? Или как девушка, желающая понаблюдать за ним и его приятелями. Возможно, Рик и сам охотится на выродка и хочет увести добычу и деньги у меня из-под носа. И заодно заработать себе доброе имя. А может, он затевает что-то такое, что может помешать мне.
— Да. Договорились.
Страстного желания отправиться со мной на свидание в его ответе не читалось. Вероятно, к танцам он был теперь не слишком готов, шлепнувшись с моей помощью на задницу. Теперь уже дважды.
Он повернул ключ. Двигатель завелся и заурчал. «Ключи для неженок», — чуть было не вырвалось у меня. У самой мотор последнее время барахлил, так что ерничать по адресу других оснований не было. И все же… Включать зажигание ключом? Тоже мне лихач выискался!
Я смотрела вслед уносящемуся байку. Он не обернулся. Как только он скрылся из виду, я снова набрала Джоди.
— Ты случайно не знаешь местного парня, белый мужчина, французик, кожа оливкового оттенка, глаза и полосы черные, рост примерно метр восемьдесят, худощавого телосложения? Зовут Рик ля Флер.
Она колебалась.
— Нет, не припоминаю. Может, он проходит у нас под другим именем, — наконец ответила она. — А почему ты спрашиваешь? — Секундное промедление выдало ее с головой. Джоди врала мне.
— Мой источник сообщил, что он на подхвате у Кейти и еще парочки вурдалаков. Просто проверяю.
— Имя мне незнакомо. Но буду иметь в виду. Приедем меньше чем через час. Оставайся на месте.
— Хорошо, — ответила я, закрыла телефон и сунула его обратно в карман.
Интересно, он хочет обвести вокруг пальца меня или вампиров? Или всех нас вместе? Докладывает все полицейским? Служит у них информатором, а они в ответ закрывают глаза на его прошлые прегрешения? Доносит на вампов? Даже если и так, какая мне разница? Стоит ли из-за этого волноваться? Нет, пожалуй, не стоит. Но смутные сомнения не покидали меня. Например, по поводу того, что он не умеет хранить секретов. Сплошное беспокойство. Уж лучше пусть старается отнять у меня работу.
Вот черт! Мне начинают нравиться вампиры.
Оставив шлем и кожаную куртку на мотоцикле, я обошла вокруг дома, прогулялась в лес. Покрылась испариной от жары и влажности. Лето еще не наступило, а температура уже зашкаливала за тридцать пять градусов. Попыталась представить, что тут будет твориться в августе. Иначе как парилкой, сколь ни банально это звучит, не назовешь. Тем более что иногда «банальный» значит «соответствующий истине». Адская сковорода размером с город, парилка размером со штат.
На мгновение меня охватила тоска по дому. Я остановилась и закрыла глаза. Ужасно захотелось обратно на возвышающиеся горные хребты и раскинувшиеся в низине долины. Захотелось туда, где растут тсуга, ель, пихта, дуб, колосистый клен; журчащие ручьи и речушки стекают со склонов холмов и бегут под небольшими мостами. Расщелины, скрывающиеся под ними, гулким эхом отзываются вслед тарахтящему мотоциклу. Захотелось к прохладным ветрам, туда, где ночная температура в это время года опускается до пяти градусов; где идут ледяные весенние ливни. Мне захотелось домой — к себе домой, а не в этот удушливый, сырой, перегревшийся, убогий дом. Но я по-прежнему оставалась здесь, и некоторые любили это место с той же страстью, с которой я любила горы. Сейчас у меня здесь работа, способ получить деньги. Я спрятала тоску по дому подальше и двинулась в тень деревьев.
На руку приземлился комар и впился хоботком выпить крови. Видимо, пора снова браться за работу. Я пришлепнула его — от комара осталось только кровавое пятно. Вытирая руку о джинсы, пробормотала:
— Проклятый кровопийца.
Внезапно я увидела ползущую змею, которая, судя по всему, услышала звук моих шагов, а я застыла с поднятой для следующего шага ногой. Змей я не боялась, но это не значит, что сильно любила. Если бы она оказалась ядовитой и укусила меня, пришлось бы менять форму. А превращение, даже в Пантеру, днем давалось непросто, особенно без ожерелья-талисмана.
Местные гады были мне незнакомы. Размер этой змеи достигал около метра длиной, расцветка казалась черноватой с ромбовидными рисунками по всей спине. Не королевская змея. И не ленточная. Она прошуршала в траве и повернула свою треугольную, копьеобразную голову в мою сторону. Череп в форме стрелы — самый верный признак ядовитой змеи. Может, все дело в украшенной ромбами коже, хотя на кончике хвоста колец заметно не было. Я тихо ускользнула в тень.
Пошла дальше, глядя под ноги. Наступи я на змею, сапоги бы спасли, но только если бы укус пришелся на голень или стопу, а выше кожу ничего не защищало. Ни какой живности мне больше не встретилось, и я быстро обнаружила место, где упырь выбежал из леса. Признаков того, что он не человек, на поляне обнаружилось не слишком много, а вот в самом лесу кое-что сохранилось: он пробежал по грязи и оставил три прекрасных, четких, причудливых отпечатка с когтями: наполовину человеческие, наполовину чьи-то еще. Большой кошки.
Отпечатки имели тридцать три сантиметра в длину и двадцать восемь сантиметров в самом широком месте — в области пальцев. Судя по двум отпечаткам, пятки у него были как у человека. Этому факту обрадовался бы разве что специалист по снежному человеку. По глубоким, резким вмятинам можно было судить о длине ею когтей — на порядок длиннее, чем у Пантеры. Большие отпечатки. Лапы Пантеры были примерно двадцать сантиметров в ширину, а когти длиной почти четыре сантиметра, если не брать в расчет изгиб.
«Пожиратель печени», — промурлыкала Пантера. Она проснулась и высматривала опасность.
Что бы там ни было, он не обычный вурдалак. Так что называть его упырем-выродком уже не годится, но, пока я не придумаю что-нибудь получше, пусть будет пожирателем печени. Странно, что Пантера знала об этом монстре больше моего. Может ли это привлечь к ней внимание полицейских?
Мгновенно сработал инстинкт — замести следы, скрыть отпечатки чудовища, — инстинкт выживания, передавшийся мне от Пантеры. Сделай я это, копы решили бы, что я уничтожила улики. Пришлось бы объяснять, а значит — лгать. На лжи меня и поймали бы. Так что, вопреки трезвому расчету Пантеры, я оставила все как есть и пошла дожидаться легавых. Сначала приблизилась к окну, в которое нырнул выродок. Штора разодрана и оборвана. Разбитое вдребезги стекло зубчатыми осколками, заляпанными высохшей кровью, торчит внизу рамы. Пока я рассматривала окно, внутрь залетела муха. Обратно она не вернулась.
Растянувшись в кресле на лужайке, на достаточном расстоянии от холма, чтобы чувствовать себя в безопасности, я достала мятый список владельцев недвижимости, который передал мне Рик. Он воспользовался картой «Google», обозначил объекты, приписав внизу несколько разрозненных примечаний о налогоплательщиках и владельцах. Здесь была собрана информация с разных сайтов с личной информацией, некоторыми из них я и сама пользовалась. На карте парк Жана Лафитта и государственный парк Байю Сенетт были окрашены зеленым, но до сих пор я и не замечала, что они находятся так близко друг к другу.
У каждого хищника своя зона охоты. Большее, что удавалось захватывать Пантере, — местность площадью свыше ста пятидесяти квадратных километров. У крупного самца горного льва она могла достигать и пятисот квадратных километров. Надо полагать, что саблезубый тигр мог претендовать на еще большую территорию. Интересно, а парки и сам Новый Орлеан тоже составляли зону охоты пожирателя печени?
Большим кошкам трудно бегать на длинные дистанции. Кроме гепарда, все они подкарауливают жертву в засаде, выжидают, когда обед пройдет мимо, и набрасываются на него. Правда, иногда приходится сделать небольшой рывок, чтобы прикончить добычу. Чтобы не случилось перегрева, мы редко пускаемся в погоню. Время от времени охотимся, выслеживая жертву по запаху и следу, но лишь немногие способны на длительные забеги.
Удивительно, но упырю прошлой ночью удалось преодолеть довольно большое расстояние. Я помню, что из дома, после того как он расправился с его обитателями, донесся звук падающей воды в душе. Захотелось освежиться? Принимал холодный душ? Не мог допустить, чтобы температура тела подскакивала? Может быть, отчасти поэтому он спал в канализации на деревянном лежбище.
Взяв карту, я обвела пространство между кладбищем вурдалаков, парками и домом Эгги. Вероятно, оно и было частью его охотничьей территории, и еще Французский квартал в придачу. Не уверена, что карта была вычерчена в правильном масштабе: тогда мои расчеты не соответствовали действительности. С этим разберусь позднее. Свернула ее и стала изучать информацию о владельцах. Большой участок на границе с парком Жана Лафитта принадлежал Анне, жене мэра, которая к тому же спала с Риком и пожирателем печени. Раньше я не замечала, сколько земли приходится на ее имя. На руках появились мурашки. Пантера зарычала.
Если верить следующей странице, десять сделок было заключено за последний год в Баратарии, все на приобретение домов для одной семьи, большинство на сумму в пределах двухсот тысяч, на побережье или рядом с ним. Значительная часть недвижимости была приобретена компанией «Арсено Девелопментс». Клан Арсено? Если так, то с какой стати вампы скупают дома в том районе?
Я изучала материалы, когда появились полицейские. Машина без каких-либо специальных знаков спускалась по дороге, фургона следственной группы не видно. Что ж, о том, что совершено преступление, Джоди знала исключительно с моих слов. Я сложила бумаги и засунула в сапог. Пришло время решений.