— Они мне говорят сегодня везти деньги, — сказал Вова чужим тонким голосом. — Прямо сейчас. Совсем охренели… Этот их главный, Артур, обматерил меня, чего завтраками кормишь…
Сзади на трассе собиралась огромная пробка.
В первый раз на Ирининой памяти ее скутер набрал семьдесят. Вода летела из-под колес, а «Пежо», издали похожий на карлика-лося с огромными рогами, продолжал удаляться.
Холод пропал. Ирине было жарко, хоть на ней не осталось, наверное, сухой нитки. Девчонка выжила, непоправимого не случилось; пронесло, на этот раз отменилось, все можно предотвратить…
Машина с велосипедами растворилась в дожде, и вместе с водой схлынула ведьмина эйфория. До полуночи оставалось еще шесть с четвертью часов, и в любую секунду — в любую! — девчонка могла умереть.
— Я бы продал машину, понимаешь, но кто ее купит вот-прям-щаз? И сколько даст? И потом, машина записана на мать, у меня доверенность, но не генеральная, а…
— А если велик продать?
— За сто тысяч?!
— О чем ты думал раньше?!
— Да ни о чем я не думал!
— Оно и видно, — горько сказала Алиса.
Помолчали три минуты.
— Я добуду эти бабки, это не так много, просто эти придурки совсем охренели…
— Ты же говорил, что Славик тебе вроде как Друг!
— Так и я думал, что друг! А как дошло до бабок, слил меня вчистую…
— Позвони ему.
— Я весь день звоню, он трубку не берет.
Помолчали пять минут. Ехать сделалось легче.
Дождь прекратился.
— А если тебе свалить куда подальше? Поезжай в Тверь, где теткина квартира.
— Ага. А они знают, где живет моя мать, в какую школу ходит сестра…
— Что, так серьезно? — Алиса побледнела.
— А ты думала?
Помолчали десять минут.
— Алиска, — хрипло сказал Вова, поглядывая в зеркало. — Эта баба, на скутере, нас пасет.
Алиса оглянулась. В самом деле, женщина на скутере по-прежнему болталась в правом ряду, у самой обочины.
— Ты параноик, — сказала снисходительно. — Знаешь, что скутер быстрее сорока пяти обычно не ездит?
— Но это же та самая баба!
— А это — та самая трасса! И все едут в ту самую Москву! Что, твоим друзьям-пушерам делать нечего, только отправлять за тобой старых теток на скутере?
С самоуверенностью тинейджера Алиса полагала дряхлым все, что старше тридцати.
— Алиска, — помолчав, сказал Вова. — А давай ты со мной к ним подъедешь?
— Я?!
— Ты объяснишь им, кто ты такая и откуда возьмутся деньги. Они же мне не верят, понимаешь?
Гонка по трассе измочалила ведьму, будто она была рваной лентой, волочащейся по асфальту за серым «Пежо». Пробка у въезда в город обернулась короткой передышкой.
«У вас аура жертвы». «Вас сглазили». «На вас наслали порчу». Все эти и подобные фразы она произносила мысленно, подъехав — опять же в воображении — к машине с велосипедами и добившись, чтобы Алиса опустила стекло. И всякий раз ответом была презрительная гримаска, и всякий раз стекло поднималось, отсекая вторую попытку.
Не так. Не с того конца. «У вас отвалился номерной знак». «У вас на капоте вмятина». «У вас сейчас упадет велосипед с крыши». Все не то, ложь разоблачается в секунду, нет зацепки.
«Вас зовет ваш дедушка, я от него, он послал меня следом». Еще глупее: у дедушки телефон, у внучки телефон, один звонок рассеет сомнения, если они появятся.
«Это большая тайна, я от вашего дедушки, не говорите ему, что я знаю…» Вот это уже свежее; не давая себе труда додумать следующую фразу, Ирина тронула скутер и, огибая машины, стала пробираться сквозь пробку к «Пежо».
— Куда прешься?!
На нее рычали из-за стекол. Она просачивалась, как вода между плотно сложенными кирпичами, иногда задевая локтями зеркала и каждую секунду рискуя получить по шее, с каждым метром сокращенной дистанции приободряясь все больше: наконец-то от нее что-то зависело. От ее умения убеждать. От ее интуиции, профессиональной воли, собранности, от таланта ведьмы, наконец; когда между нею и «Пежо» оставалось пять метров, впереди переключился светофор.
— Поехали, — сказала Алиса.
Вова тронул машину и успел проехать в плотном строю метров пятьсот, когда она повторила увереннее:
— Поехали!
Тут только Вова понял, что она имеет в виду, и не поверил своему счастью:
— С-спасибо. Мы зайдем, ты увидишь, на минутку. Они мне не верят — а тебе они поверят, ну и сразу, куда там, к тебе домой, в парикмахерскую, я тебя всюду буду возить, только скажи, куда…
От радости он стал болтливым. Ему казалось в этот момент, что проблема решена волшебным образом и больше не о чем беспокоиться.
Проклятая машина удалялась. Велосипеды плыли над крышами автомобилей, и едва проглянувшее солнце играло на блестящих спицах. «Пежо» был как морковка под носом осла — виляя среди машин, Ирина почти настигала его, но в этот момент движение на улице оживлялось, и невидимая нитка дергала «Пежо» вперед, будто кошелек на веревочке.
Ирина ругалась вслух. Потом охрипла. Потом смирилась. Все ее невеликое водительское мастерство уходило на то, чтобы не упустить «Пежо»; еще пять с лишним часов я не выдержу, думала ведьма, косясь в зеркало на демона за спиной.
Демон молчал. Смирился. А может, положился на Ирину.
— Уже близко, — сказал Вова. — Это временная хата, я там как-то бывал, мы со Славиком заходили по делу…
— Первый и последний раз я тебя вытаскиваю, — сквозь зубы сказала Алиса. — Больше никаких славиков.
— Клянусь!
— Ух ты, как пафосно.
— Что?
— Да ничего, — Алиса насмешливо повела плечом.
В такие минуты Вова отчетливее понимал расстояние между ними. Зимуя в Париже, стажируясь во Флориде, свободно болтая на трех языках, Алиса держала его, как домашнее животное, — на поводке и на дистанции. То подтягивала к себе, то отпускала; ему много раз хотелось ударить ее. А сейчас захотелось с удесятеренной силой.
Но Вова сдержался.
«Пежо» с велосипедами на крыше стоял на стоянке перед маленьким супермаркетом. К счастью, у Вовы была очень приметная фигура, а у Алисы — приметная одежда.
— Вон они, — сказал демон.
Ирина сползла со скутера и чуть не упала. Ноги подкашивались. Мотороллер был облеплен грязью, бак опустел почти полностью.
— Упустишь.
Ирина со всхлипом выругалась. Наспех приковала скутер к железной ограде и похромала вслед за Алисой — во дворы.
Здесь сносили хрущобы. Один дом стоял, как после бомбежки, вывернув наружу пыльные внутренности. Другой, уже пустой, дожидался своей участи. В третьем еще виднелись на окнах занавески, еще висело белье на балконах, собирая рассеянную в воздухе бетонную взвесь. Алиса со своим парнем уверенно шагали к третьему.
Верну ей деньги, думал Вова. Нет… брошу ей в лицо. И скажу все, что накипело. Может, и залеплю. Один только раз дам по морде, пусть не думает, что она особенная…
Алиса, будто прочитав его мысли, удивленно повернула голову. Вова выдавил из себя улыбку.
У нее были удивительные губы. И восхитительный зад, обтянутый велосипедными трусами. Вова мучился, как грешник на сковородке: он хотел ее и ненавидел. И много раз мечтал, как хорошо бы приковать Алису к батарее и так пожить хотя бы несколько дней. А потом — под суд и в тюрягу, но помнить всю жизнь, что они были, эти дни, эта власть, это чужое и доступное, присвоенное тело…
Он тяжело дышал. Он боялся выдать себя взглядом, жестом, запахом. И так длилось целую минуту, а потом он будто грохнулся с небес на землю: вспомнил, зачем они здесь, и кто такая Алиса, и кто он такой.
— Ты чего? — спросила она, глядя снизу вверх.
— Ничего… все в порядке.
— Тебя ломает, что ли?
Вова прижал ладонь к колотящемуся боку. Помотал головой.
— Времени мало, — сказала она озабоченно. — Придется в парикмахерской по-быстрому, программа-минимум…
— Пара минут, — пообещал он.
— Алиса!
Оба оглянулись.
Та самая женщина, что ехала по трассе на скутере, мокрая, в грязных сапогах, догоняла их ковыляющей рысью. Вова вздрогнул.
— Алиса, — тяжело дыша, женщина догнала их у самого подъезда. — Я кое-что должна вам сказать, это касается вашего дедушки.
— Вы кто? — Девушка отступила.
— Я? — Женщина улыбнулась, улыбка была бы вполне светской, если бы не грязь на лице. — Меня зовут Ирина, я… экстрасенс. Это касается вашего дедушки, нам надо немедленно поговорить.
— Фигня, — высокомерно сказала Алиса. — Идите и говорите с дедом.
— Это касается и вас! Вам угрожает опасность. Я точно знаю, что вы можете умереть сегодня до полуночи, если не послушаете меня!
— Сумасшедшая, — сообщила Алиса без признаков волнения. — Пардон, мы спешим.
И она свернула к подъезду, увлекая за собой парня. Открылась и закрылась деревянная дверь в чешуе давно ободранных объявлений.
Ирина, обессиленная, присела на старую скамейку.
Сорок лет назад старушки, скучающие по родным деревням, проводили здесь дни и вечера, судачили, болтали, сплетничали, разглядывали идущую мимо жизнь. Все они умерли в почтенном возрасте, да и скамейка доживала последние дни. Ирина сидела, слушая, как бьет в отдалении чугунная баба по стенам пятиэтажки.
Демон присел рядом:
— Ну?
Она молчала. Сегодняшний день пошел наперекосяк с самого утра; ведьма знала, кто в этом виноват. Ни разу в ее практике — ни разу! — человек, которого она припугнула бы скорой смертью, не вел себя так бесстрастно.
— Ты выглядишь, как пугало, — сказал демон.
Я выгляжу, как городская кликуша, подумала Ирина мрачно. Девчонка не приняла меня всерьез. Маленькая дрянь.
— Что? Удар по самолюбию? Эй, ведьма! Куда они пошли, что за притон, кто этот мужик рядом с ней? Ты меня слышишь?!
Ирина откинулась на жесткую спинку и закрыла глаза. Испитой старичок, проходивший мимо, поглядел на нее с удивлением.