— Он отдает приказ, — сказала я.
Он внимательно посмотрел на меня. Я была рада, что выполнила его инструкции в точности. Его черные глаза моментально распознали бы любой обман.
— Как ты делаешь это? Скажи, о чем я думаю? — спросила я.
— Я только частично в этой скорлупе, а частично — снаружи. Я двигаюсь быстрее, чем вы, и поэтому могу различать… картинки.
Он посмотрел на часы — время подошло.
— Если они будут играть честно, — сказал он. — С ней будет все в порядке.
Это как-то не успокаивало. У них было слишком мало причин играть с ним честно.
Дальнейшее я помню смутно. Кровь в моих жилах как-будто превратилась в жидкий свинец — каждое биение сердца больно отдавалось в затылке и висках.
Он провел Кэрри через кухню, затем через маленькую веранду, отпер дверь, открыл ее и подтолкнул девочку вперед. Он стоял к ней так близко, что снайпер не смог бы попасть в него, не задев заложницу.
Полиции не было видно. Сквозь открытую дверь я видела лишь лежащие на земле кабели, беспорядочно разбросанные на площадке перед домом автомобили и грузовики, а дальше — рваные клочья тумана. Медленно, толкая Кэрри перед собой, он продвигался вперед.
Вдруг он поднял руки и вцепился в нее.
Они остановились. Я изо всех сил всматривалась в темноту, но кроме двух силуэтов ничего не могла разобрать. Мне показалось, что более высокий силуэт закачался и оперся на более низкий.
Я решила, что доктор Сингх возобновил свои атаки, вызывая дух Тоньо в комнате дешевого отеля. Это могло означать, что Джоэл придет в себя, стоя посреди этого странного пейзажа радом с Кэрри. Он даже не будет подозревать о своей вооруженной аудитории…
— Джоэл! — закричала я. — Стой, где стоишь!
Отчасти я считаю себя ответственной за то, что случилось потом. Услышав мой крик, он повернулся и освободил плечо Кэрри, а она не замедлила воспользоваться этим шансом: освободив второе плечо, она упала на песок и откатилась в темноту.
В ту же секунду послышались крики, зажглись прожекторы. Джоэл оказался освещенным, как актер на сцене. Я думаю, он даже не понимал, что в его руке зажат нож. Он неловко повернулся и спокойно пошел к Кэрри, и это решило его судьбу. Раздался треск выстрела, затем еще несколько — снайперы защищали Кэрри.
Я никогда не забуду эти бесконечные мгновения: Джоэл, качающийся в ярком свете прожекторов, кричащая Кэрри, шум автомобильного генератора.
Наконец он упал, мягко, почти невесомо. Он лежал на песке, но был еще жив. Я подбежала к нему. Один из полицейских попытался остановить меня, но Рассел что-то сказал ему, и меня пропустили.
Рядом с Джоэлом уже находился местный доктор, он расстегивал на нем плащ и рубашку. Я с ужасом смотрела на льющуюся на песок кровь. Прибежали два человека с носилками. Доктор что-то сказал им, и они медленно пошли обратно. Я поняла, что Джоэл умирал.
Я села на песок рядом с ним и коснулась его руки. Глаза Джоэла были открыты. Я назвала его имя, но он не ответил, и поэтому я молча продолжала сидеть рядом с ним. Песок был мокрый, твердый и холодный.
В такие моменты с людьми происходят странные вещи. Я вспомнила всю жизнь, как будто умирал не он, а я. Я вспомнила то лето, когда он выращивал кроликов на заднем дворе, как мы ходили в кино. Я видела, как он покупает воздушную кукурузу в лавке неподалеку от нашего дома… Я даже припомнила его последние, беспокойные годы в Нью-Йорке: его сидение в пустых ночных кафе, походы в музеи. Это был симпатичный молодой человек, ищущий свое место в жизни с помощью книг, искусства, наркотиков… В то же самое время другой заброшенный мальчишка искал свой путь в мир, который вышвырнул его из себя.
Вдруг по его телу прошла дрожь, и его глаза ожили. Некая сильная воля вошла в него, и он попытался приподняться. Мне показалось, что Тоньо присоединил-таки свои силы к силам Джоэла.
— Нет, — сказала я, и он снова опустился на песок. Губы его кривились в злобной усмешке, которая не принадлежала Джоэлу. Но это был конец. Их обоих не стало. Раненое тело больше не способно было выносить их борьбу.
Я продолжала сидеть в свете прожекторов, но уже чувствовала, что вокруг меня множество людей. Неожиданно я стала различать звуки. Меня о чем-то спрашивали репортеры, люди Рассела пытались оградить меня от них. Я чувствовала, что окружена камерами и микрофонами, но лишь нагнулась ближе к телу Джоэла, чтобы защитить его.
Затем рядом оказался Тэд. Он нагнулся, взял меня за руку и резко поднял:
— Здесь не место для тебя, Нор.
Чувствуя головокружение, я огляделась, чтобы в последний раз взглянуть на Джоэла, но на него уже набросили покрывало.
— Уберите эту камеру, а не то я разобью ее, — кричал Тэд.
— С вашей дочерью все в порядке, миссис Бенсон, — сказал Рассел. — Только сильно напугана.
Я услышала всхлипывания и поняла, что это была Кэрри. Голос ее казался слабым, испуганным и как-то странно далеким.
Рана на шее у Кэрри оказалась пустяковой — страшной на вид, но глубокой лишь настолько, чтобы вышло немного крови. Тэд обработал и перевязал ее. Он даже стал сентиментальным, сравнительно, конечно. Во всяком случае, он позволил детям болтать без умолку и даже разрешил Кэрри выпустить Барона, хотя не переносил собачьего лая.
Барон, однако, истратил на лай уже все свои последние силы. Тявкнув несколько раз, отметив тем самым радость воссоединения с семьей, он в истощении улегся возле ног Кэрри и не обращал внимания на доносившиеся с улицы звуки: ни на крик репортеров, ни на рассуждения детективов, которые фотографировали все вокруг и измеряли какие-то расстояния.
Когда дети наконец поделились своими впечатлениями о пережитом и устало отправились спать, я продолжала смотреть на огонь, горящий в камине, а Тэд не переставал ходить по комнате. Его беспокоила работа. Наконец он решил воспользоваться телефоном.
Он позвонил Марте, и она сообщила ему о том, что передают по радио. Казалось странным: звонить в Нью-Йорк, чтобы узнать про все это… Как будто песок, кровь и клочья тумана в лучах прожекторов были некими экспериментальными данными, которые требовали обработки средствами массовой информации.
— Я останусь здесь на ночь, — сказал он ей. — Утром позвони в лабораторию, ладно? Я вернусь, когда они закончат с телом. Они отвезли его в Бей Шоур на вскрытие.
Меня удивило, что Джоэл стал теперь просто телом, что надо было заботиться о похоронах. Я почувствовала, как к моим глазам подступают слезы, но удержала их. У меня будет для них время, когда я останусь одна.
— С детьми все в порядке, — говорил он. — Они отправились спать. — Нет. Не стоит беспокоиться.
Я попыталась понять, о чем они беспокоятся, и, когда он повесил трубку и повернулся, поняла, что они имеют в виду меня.
Он опустил руки в карманы.
— Я просто не мог предположить, что Джоэл станет столь агрессивным, — сказал он.
— Это был не Джоэл, — начала было я, но остановилась.
Он слышал об одержимости Джоэла духом Тоньо. Об этом битый час без умолку рассказывали дети. Он просто намекал, что не верит ни единому их слову. Более того, он предостерегал меня. Я должна была забыть об этой версии.
Позвонил доктор Рейхман. Когда он прилетел в Лиму, ему позвонили из полиции Нью-Йорка, и он тотчас полетел обратно, чтобы убедить Джоэла сдаться. Когда он приземлился, Джоэл был уже мертв. Он взял такси и поехал домой. Я представила себе его положение.
— Извините, — сказала я. — Я сожалею, что так получилось с Эрикой.
Он молчал. Возможно, он вспоминал Сан-Франциско и дом на холме, где все у них начиналось.
— Йа-а, — сказал он наконец и глубоко вздохнул. Затем в нем проснулся психиатр, и он принялся успокаивать меня.
Я рассказала ему о смерти Джоэла, и когда я попыталась упомянуть о роли доктора Сингха, он прервал мой рассказ:
— Дорогая моя, вам не следует так сильно доверять своему воображению.
— Но он описал доктора Сингха, хотя никогда его не видел.
Он продолжал, как-будто не слышал моих слов:
— Эти вторичные личности настолько необычны… Только представьте себе, как подобный случай интерпретировался бы в примитивном обществе. — Он начал рассказывать что-то о комплексе вины, о неосознанной ярости, о кристаллизации…
— Но когда были первые убийства, Джоэл был в Марокко!
— Значит, он узнал о них позже. Мы обязаны это предположить, исходя из того, что случилось.
Я начала понимать то, о чем мне хотел сказать Тэд. Если я буду продолжать настаивать на своей версии случившегося, то вольюсь в ряды полусумасшедших дам, заклинающих эктоплазму и разговаривающих с привидениями в чуланах.
Далее я не следила за ходом беседы. Закончив разговор, я повесила трубку и села возле камина. В дверь позвонили, и я попросила Тэда открыть.
— Инспектор Рассел хочет поговорить с тобой, — сказал он. В его словах чувствовалось все тот же намек.
Но к этому времени я уже все для себя решила. Я была не готова к тому, чтобы меня считали сумасшедшей.
Многие месяцы с того момента, как я приняла решение, я была спокойна. Загадка была решена, убийца, хоть и случайно, но получил по заслугам, и вскоре о нас забыли.
Барон валялся на детских кроватях по ночам, лаял на воображаемых мух и ходил с нами гулять, конечно, если на улице не шел снег. Вальтер ходил взад и вперед через «дверь для кота» и больше ни разу не оставался голодным.
Тэд и Марта уехали работать в один их университетов Британии. От них время от времени приходили посылки, которые надо было забирать из таможни. Я часто вспоминала Джоэла, но в конце концов взяла себя в руки и принялась заканчивать заброшенную мной книгу. В промежутках между главами я разыскивала подходящую горничную. Вероника, конечно же, не вернулась к нам. Я думаю, она влилась в потоки симпатичных современных девушек, которые каждое утро спешили в многочисленные офисы Нью-Йорка. Никто и никогда не узнает, какие древние страхи спрятаны у нее в душе: она сама никому их не откроет.