- Как эта хрень тут снимается? – бормочет Фенрир мне в волосы. Я нервно усмехаюсь. Меня разрывает на части от волнения и в то же время предвкушения. Кожа горит и требует ещё прикосновений. Прямо сейчас их преступно много достаётся моему платью, и мне хочется это исправить.
Молча тянусь себе за спину, наощупь нахожу его ладонь и перекладываю себе на бок, где косточка правого бедра. Там застёжка.
- Это не платье, а пыточный инструмент, - вздыхает Фенрир. Пытается аккуратно нащупать крючки.
- Предполагалось, что я сама его буду снимать, - смущённо поясняю я. И от этих слов краснею ещё больше. – Если порвёшь, мне будет не в чем ехать дальше.
Фенрир усмехается.
- По дороге в Гримгост полно поселений. Найдём, где купить тебе всё необходимое. Чем дальше на север, тем холоднее. Тебе в любом случае в этом нельзя, - в его голосе предвкушение. Нитки, которыми пришиты крючки, жалобно трещат.
Я приподнимаю голову и смотрю в его бесстыжие глаза.
- Это не повод рвать моё платье! Или я в эти твои «селения» должна раздетой въезжать, на тебе верхом?
Угрызений совести в серебряном взгляде не видно. Лукавые искры вспыхивают ярче.
Фенир опускается передо мной на одно колено. И крепко взяв ручищами за бёдра, начинает разбираться в устройстве крючков. Пока я, сгорая от смущения, кусаю губы. Ветер холодит обнажённую грудь, и я инстинктивно закрываю себя руками крест-накрест. Мой Волк бросает на меня быстрый хищный взгляд снизу вверх, но ничего не говорит по этому поводу.
Его внимание сосредоточено внизу.
Медленно тянется по ногам вниз расстёгнутая, наконец, юбка.
Широко раздуваются ноздри, когда он вдыхает аромат моего разгоряченного тела.
Меня бьёт дрожь. Щёки горят. Переступаю ворох тряпок и остаюсь в одних тонких панталонах и туфлях.
Мой мужчина поднимается на ноги и неспешно обходит меня по кругу, как зверь, загнавший, наконец, свою добычу, и решающий, с какого края начать. Его глаза горят в полумраке, как зрачки хищника, что подкрадывается под покровом ночи. Лунный свет попадает в низину, но заблудившись в ветвях деревьев, бросает причудливую сеть теней на траву, на мою бледную кожу, на плечи мужчине, с которым отныне наши судьбы связаны воедино. Я решила так сама. И верю, что ни на миг не пожалею о своём решении.
За те краткие мгновения, что мы провели вместе, я уже прожила, кажется, больше эмоций и ярких мгновений, чем за всю предыдущую жизнь.
- Я б тебя такую даже намечтать бы не смог, - признаётся Фенрир, и от этих слов меня словно «отпускает». Волнение утихает, оставляя место будоражащим мурашкам по всему телу.
Он останавливается сзади и крепко обнимает обеими руками, прижимается всем телом ко мне. В его объятиях мне тепло и хорошо. Больше не зябну от прохладного ночного ветерка, от которого кожа на груди и предплечьях собралась пупырышками.
Фенрир кладёт ладони мне на запястья. И осторожно убирает мои руки от груди.
Откидываюсь ему на плечо доверчиво и тихо вздыхаю.
Горячие ладони ложатся на нежные окружности, сжимают.
- М-м-м-м…
Не могу сдержать стон. Это слишком приятно.
Тяжёлое дыхание над ухом. Твёрдость его тела. Сводящий с ума запах кожи. Уверенность, с которой его пальцы начинают ласкать мою грудь. Медленно, неторопливо, намеренно доводя до исступления. У меня снова всё плывёт в голове. Растекаюсь мягкой глиной, вся превращаюсь в ощущения, в нежность, я пьяна своим мужчиной и не хочу, чтобы это прекращалось.
Его правая ладонь незаметно опускается ниже. Гладит мой вздрагивающий живот. Пока язык медленно проводит от мочки уха вверх, ныряет в завитки.
Ещё чуть ниже голодные, целеустремлённые пальцы. Проводят по кромке моего белья.
- Трогала себя когда-нибудь там? – жаркий выдох мне на ухо.
До этого момента я не знала, что можно краснеть всем телом сразу. Между ног становится ещё горячей. Качаю головой, рассыпая волосы по его груди и плечам.
Укус мне в шею. Ещё один – ниже.
- Моя девочка. Чистая. Нежная. С ума меня сводишь. Хочу, чтобы ты тоже сошла.
Пытаюсь сказать, что я уже, но слова застревают на языке.
Когда его пальцы проникают под тонкую ткань моего белья. И уверенно ложатся в моё межножье, властно сжимают.
- Р-р-р-р…
Впиваюсь ногтями в его мускулистое предплечье. В левую руку, которой он по-прежнему обнимает меня через всю грудь до плеча. Это слишком яркие ощущения. Даже не знала раньше, что так бывает. Когда его пальцы начинают мягко поглаживать моё лоно, инстинктивно подаюсь бёдрами навстречу. Мой Волк встречает мой порыв довольным ворчанием мне в шею. И сам прижимается сзади ещё плотнее, так что у меня больше не остаётся совсем никаких сомнений в том, насколько сильно он меня хочет. И ему недостаточно просто поцелуев и обнимашек под луной. Уже давно нет. Где та черта, на которой мы повернём обратно? Пока что я её не вижу. Моё сознание пока ещё цепляется за остатки разума, но всё слабее.
- Раздвинь ножки… не бойся… вот так…
Влажные пальцы скользят глубже, в том самом ритме, в каком пульсирует моя кровь. Всё быстрее и быстрее бегущая по венам.
Из меня рвутся хриплые стоны.
Фенрир ловит мою правую грудь в чашу своей ладони, собственнически стискивает снова, и вот так, пойманной со всех сторон, мне совсем хорошо.
Слегка напрягаюсь, когда его палец медленно движется дальше, глубже. Сжимаю бёдра. Фенрир останавливается и сжимает меня руками сильнее, глубоко тянет носом запах моих волос. Шепчет хрипло:
- Давай не сейчас, зайчоночек… я помню, ты просила не торопить. Мне бы довезти моё сокровище до какой-нибудь нормальной постели. На белом шёлке тебя в первый раз… чтоб красиво… но дай мне пока ещё немного.
Я прерывисто вздыхаю. И расслабляюсь.
Приходится поднять лицо и ткнуться ему носом куда-то под подбородок, вжаться губами в колючую солёную кожу, путаясь в собственных мокрых прядях волос. Спрятаться там. Потому что это почти невозможно выдерживать.
Мерные толчки пальца вглубь. Наши вздохи и стоны. Влажные касания. То, как вжимается каменно-твёрдым пахом мне в поясницу. Куда-то летят к чертям все мои разумные просьбы и условия. Уже не помню, зачем и почему их выдвигала и кому это надо, когда так хорошо. И близко. И тесно. И родной до такой степени, что почти больно.
Вздрагиваю всем телом, когда его пальцы, снова выходя из меня, задевают какие-то особенно чувствительные точки.
Фенрир длинно ругается.
- Меня порвёт сейчас, малыш! Тебе нужен муж-инвалид?
Снова качаю головой. Говорить я, похоже, временно разучилась.
Весь дрожа крупной дрожью, Фенрир выдирает ладонь из моего белья и рвёт его на части одним движением.
- Давай сюда.
Толкает меня вперёд, к бревну. Послушная настойчивым касаниям ладони меж лопаток, вдоль позвоночника, опираюсь на поваленное дерево ладонями.
Его пальцы убирают густые пряди моих влажных волос со спины, оглаживают нежную кожу.
- Не до конца. Как обещал. Но если не возьму хоть немного, сдохну нахрен прямо тут.
Напряжение, звенящее в его голосе обоюдоострой сталью, заставляет что-то взорваться у меня в голове с ослепительным сиянием.
Изгибаю спину древним, как костры наших диких предков, исконно-женским движением.
Волк за моей спиной отзывается утробным рычанием, от которого кровь закипает в моих венах.
Шелест ткани. Я знаю, что теперь он абсолютно обнажён, как и я.
Волчица внутри меня нетерпеливо облизывается.
Дикая жажда охватывает тело. Пьянящий запах ночного леса бьёт в ноздри ароматами диких трав и ночных цветов, влажной земли и абсолютной, первозданной свободы. Волчья луна одобрительно смотрит на своих детей с чёрных небес.
Его руки сжимают мои бёдра. Пальцы впиваются в податливую плоть. Тянут к себе.
Мягкий мох и жёсткая кора под моими ладонями. Расплавленный жар по коже. Капли пота сбегают по спине, испарина на шее. И невероятное, ни с чем не сравнимое, оглушающее счастье.
Счастье жить и любить.
Первое, самое твёрдое и горячее, горячей всего, что я знала, касание, заставляет меня выгнуться сильнее и издать такой грудной хриплый стон, что у моего Волка, по-моему, окончательно сносит крышу. Пальцы впиваются в ягодицы до боли, до синяков.
Туго, тесно, упоительно прекрасно.
Слишком медленно.
Фенрир глухо стонет сквозь стиснутые зубы. Его стон переходит в рычание. Судя по ощущениям, на его пальцах уже когти, а проступившая на коже шерсть колет мою нежную кожу. Рычание уже почти не человеческое.
Ещё чуть глубже. Я закусываю губу до солёного привкуса, чтобы не кричать.
Ну давай же!
Я тоже больше не могу.
Ещё…
И остановка.
Голодная дикая самка внутри меня недовольна таким поворотом событий. Она только-только начала входить во вкус! Так нечестно! Мы так не договаривались… вернее, договаривались. Но кому нужны дурацкие договоры в такой момент?!
Плавно подаюсь всем телом назад.
- Ар-р-р-рг-х… что ж ты делаешь, а?.. не видишь, и так держусь из последних сил…
Жмурюсь, улыбаясь.
Ка-а-ак же хорошо…
И делаю ещё одно плавное движение бёдрами.
Мой Волк падает мне на спину всей своей массивной тушей. Две напряжённые ладони приземляются на бревно по обе стороны моих. Могучее сердце оглушительно, как кузнечный молот, бьётся мне прямо в лопатки. Горячие губы прижимаются к уху.
- Прямо сейчас, зайчоночек… последний шанс! Чтоб потом без недопониманий… чего ты хочешь?
Вот же глупый.
Уже, кажется, слова давно не нужны. Мог бы и сам понять. Мощно же я его напугала! Бедный.
Трусь об его руку щекой. Умираю от удовольствия, как хорошо, горячо и полно он во мне. Таю от красоты и идеальности этого момента.
Я тоже не могла бы намечтать себе ничего лучше.
Сыто улыбаюсь.
- Ты знаешь, я тут передумала.
Фенрир весь каменеет.
Пока опять не получилось каких-нибудь «недопониманий», тороплюсь добавить:
- «Медленно» мне не нравится. Вернее… нравится. Но конкретно сейчас – ужасная идея.