Зло, о котором я совершенно забыла. Опьянённая нашим счастьем и нашей любовью.
Чёрная плеть хлещет с противоположного конца зала. И захлёстывает горло моего мужа.
Резко вздёргивает его вверх, на ноги.
Он вскидывает руки и цепляется в плотную, живую воду, пытается отодрать щупальце от собственного горла. Багровеет. И рычит так страшно, что у меня в жилах стынет кровь. Накатившее отчаяние и мучительный ужас так же сильны, как то оглушительное счастье, которое испытала только что.
Фенрир не может обернуться в волка. Прямо сейчас у него не получается. Хель захватила его врасплох.
- Ну здравствуй, мой верный Пёс! – с непередаваемым, нечеловеческим удовольствием скрипит отвратительный голос из чёрной глубины.
На лицо моего мужа страшно смотреть. Такая ненависть на нём отражается.
Сквозь рычание я с трудом могу разобрать, что он говорит. И не сразу получается разобраться, потому что это слишком странно и никак не укладывается в моей голове.
- С-с-сука… Даже сдохнуть нор-рмально не смогла! Я должен был… должен был догадаться…
- Ничего-ничего! – в голосе Хели слышится такая злобная ярость, что мне становится физически больно это слушать. Она ещё сильней сжимает кольцо своих щупалец, и я понимаю, что Фенриру не хватает воздуха, и он больше не может произнести ни слова. – Ты зато сейчас сдохнешь великолепно! И насовсем. Это я тебе гарантирую. Я рада, что ты меня узнал. Так я получу самое высшее удовлетворение от смерти предателя.
Мои мысли в панике мечутся в голове. Что же делать? Что делать?!
А она продолжает издевательским тоном. Пока горло моего мужа покрывается ожогами. А руки, не обращая внимания на дикую боль, пытаются сорвать ошейник, который затягивается всё туже.
- Ну что, поговорим? Мы так давно не виделись с тобой! Что же ты молчишь? Рассказывай! Как тебе сидится на моём троне.
Глава 58
Глава 58
- Ас-с-ура… - хрипит Фенрир. И я вижу, как его клыки удлиняются и превращаются в звериные. А пальцы становятся когтями.
Если бы ярость могла убивать, этот чёрный поток бы сейчас уже был распылён на мельчайшие брызги.
Но всё новые и новые грязные струи обвивают тело моего мужа. Плотный кокон кружащейся, словно в воронке, жижи бурлит… вот-вот грозит захлестнуть его с головой… не даёт обернуться Волком… и очень скоро не даст даже сделать вдох.
Меня словно в спину толкает осознание.
Я же помнила его рассказы! О бывшей хозяйке. Безумной королеве Гримгоста, которую сверг её же народ. Той, чьё место на троне асов занял Фенрир. Той, что в своих костлявых руках держала жизнь моего мужа столько лет, когда на нём был невидимый ошейник подчинения…
И вот теперь она держит его жизнь снова.
Я не понимаю, как так вышло. Он же говорил, Асура давно умерла!
Он рычит, страшно, клокочущие звуки достают меня до самого сердца. Ожоги на коже причиняют моему любимому мучительную боль. Я это знаю, я это чувствую. Хель… нет, Асура тянет его к себе.
Пока я почти теряю разум от переживаний.
Оглядываюсь растерянно.
Оказалось, что пока мы говорили, Мун пропал куда-то, его вообще здесь больше нет. Трус предпочёл вовремя ретироваться. Да уж, это не пьяного старика исподтишка прирезать.
Брунгильде все ещё плохо. Она сидит на полу и пытается откашляться. Хаг ранен и, тяжело опираясь на меч, вонзённый в каменные плиты пола, силиться подняться, пошатываясь. Но что он может против чёрной дряни?
Фенрира поймали в самой уязвимой человеческой форме. В момент, когда он полностью сбросил броню, раскрыл душу.
И вдруг я очень отчётливо, так остро, как никогда в жизни, понимаю, что кроме меня сейчас никто не поможет.
Смотрю на свои руки. Переворачиваю ладонями вверх. Вижу как будто впервые.
Дева-Жизнь…
Я думаю о том, что я – дочь двух великих магов. Дочь древних таарнских гор, напоённых магией. Я смогла возродить умершие деревья. И во мне сейчас горит огонь новой жизни.
А что еще может победить Смерть, если не Жизнь?
Эхо старых друидских песен, которые пела мне мама, когда я была маленькой, звучит в моих ушах. Шелест листвы в священных рощах Таарна. Я так хочу, чтобы Фенрир когда-нибудь побывал там вместе со мной! Чтобы мы привели туда наших детей.
Делаю шаг вперёд. Слёзы бегут по щекам, но вытирать их некогда.
Медленно иду вперёд. К источнику. Вода в котором стала черней, чем самая беззвёздная ночь. Чем душа той женщины, что пытается сейчас забрать самое дорогое, что у меня есть.
- Не… надо! – хрипит Фенрир. Смотрит на меня страшно.
Его глаза уже налились кровью. Тонкая красная струйка течёт из левой ноздри. Не могу этого видеть.
Я мягко опускаюсь на колени перед каменной чашей.
И сую обе ладони прямо в поток.
Дикий вопль прорезает тишину тронного зала. Женский вопль. Если можно так назвать эти жуткие звуки, наполненные скрежетом и визгом.
- Не-е-ет, не-е-ет! Больно! Не смей! Не смей!..
Я не стану внимать её мольбам. В её душе не было милосердия к чужой боли. Так пусть не просит теперь милосердия у меня.
Чёрный поток выплёскивается в моём направлении, но мерцающая дымка искр окружает моё тело, будто невидимый стеклянный купол. И ни единой брызги отравленной воды не может ко мне прикоснуться.
Спасибо, мальчики.
Я знала, что вы никому не дадите прикоснуться к вашей маме.
Мои ладони окутывает бледно-зелёное свечение. Вспыхивает на коже огоньками, разгоняет тьму. Все мои руки светятся. Почти до локтей. Свечение становится всё ярче и ярче. Разгоняет тьму.
Вода вокруг моих рук очищается.
А крики совсем тонут в скрежете… доносятся как свозь пелену…
- Не хочу-у-у… не пойду-у-у… только не туда… там темно… не-е-ет…
Всё тише и тише.
Пока, наконец, не наступает абсолютная тишина.
А я чувствую себя абсолютно вымотанной. Пустой. Такой уставшей, что нет сил даже пошевелить пальцем. Даже двинуться… я не могу этого сделать и тогда, когда со дна почти пустой чаши поднимается последнее щупальце, прямо на лету принимающее острую форму… метящее мне прямо в лицо…
Никогда в жизни не слышала ничего страшнее, чем утробный рык, казалось сотрясший сами основания гор.
А Фенрир, мне кажется, никогда в жизни не перевоплощался в зверя так быстро – между двумя тактами моего сердцебиения.
Гигантские клыки хватают за плечо так бережно, как волчица – новорожденного волчонка. Оттаскивают прочь.
Удар мощной лапы.
Каменная чаша разбита в пыль. А по каменному полу тронного зала змеится гигантская трещина. И обрушивается часть стены.
Ужасна и неодолима ярость Волка Гримгоста. И лучше не стоять у него на пути.
У него. И Волчицы Гримгоста.
Зачерпываю откуда-то со дна души. Посылаю в пространство выплеск силы, от которого вспышка зелёного света озаряет окровавленно-белую шерсть зверя, стоящего надо мной. Закрывающего меня собой. Мой свет впитывается в чёрные камни. И вот теперь я чувствую, что и правда – всё. Ни капли грязи и зла не осталось в пустой и растерзанной чаше Источника.
Дрожащими руками кое-как отталкиваюсь и поднимаюсь. Меня пошатывает. Но вроде бы ничего не болит. Наоборот – удивительно светлое и ясное ощущение. Откашливаю пыль, стоящую в воздухе клубами. Пытаюсь как-то отряхнуть платье, но это бесполезно. Пыль даже у меня в волосах.
И, не помня себя от счастья, влетаю в подставленные руки мужа.
Он поставил новый рекорд по скорости. На этот раз обращения в человека.
Впивается мне в губы. Я не успеваю сказать ни слова, и забываю, о чём хотела говорить… остаётся только изматывающая жажда. Которая так долго терзала мне душу и тело. И это не наши губы сталкиваются сейчас в бешеном, диком ненасытном поцелуе. Это наши души, изголодавшиеся друг по другу, сливаются в одну.
- Уходите отсюда уже, голубки! Мун наверняка пошёл за подмогой.
Смертельно усталый голос Бругильды проникает сквозь пьяную пелену. У меня кое-как получается очнуться и вспомнить об окружающей действительности.
Фенрир хмурится, не выпуская меня ревниво из рук. Мне кажется, он вообще теперь меня ни на шаг от себя не отпустит. А я и не хочу.
- Это что ещё?
Я наскоро объясняю, о ком речь. Муж тут же переключается в сосредоточенный режим. Хотя мне рвёт на части вид алых пятен на его горле, которые затягиваются слишком медленно. Я уверена, ему мучительно больно. Вот только прямо сейчас Волк Гримгоста, как обычно, забывает о себе. И думает только о деле.
Спеша и перескакивая с пятого на десятое, я рассказываю мужу, что Мун убил своего отца. Что Один и был тот, кто на самом деле приказал меня украсть. Подробности, зачем именно, решаю как-нибудь потом рассказать, в более спокойной обстановке. Иначе у моего драгоценного супруга опять сорвёт крышу. И про Хага рассказываю, с молчаливым укором – что он мой друг, как защищал меня, и что если б не он, я бы не дождалась. Это был приказ, украсть меня! Магия крови, которой Ворон просто не мог сопротивляться.
Фенрир смотрит хмуро и бросает тяжёлые взгляды за мою спину.
- Разве ты не понимаешь? Ты же сам когда-то сидел на цепи у этой… - я показала глазами туда, где был Источник, и невольно сглотнула. Не верилось, что всё позади. Из дыры в стене тихо лилась, невинно журча, простая и прозрачная вода горного источника.
Закончив свою пламенную речь, с тревогой смотрю на мужа.
Он горько усмехается. Произносит хрипло:
- Это меня карма настигла, не иначе. Сам когда-то так же украл чужую жену. По приказу.
Выпускает меня из рук.
Я удивлённо оборачиваюсь, когда идёт мимо меня.
Подходит к Хагу и… протягивает руку. Помогает встать на ноги. Хаг стоит, пошатываясь, опирается на перекладину своего меча, как хромец – на трость. А чёрное крыло жалко и бессильно свисает мокрыми перьями, на которых моя жалкая перевязь наливается багряными пятнами.
- Прости. Был не прав.
Никогда в жизни не думала, что мой жёсткий и упрямый муж умеет вот так просить прощения.