Я смутилась.
- Вы не переживайте! – более жёстким тоном сообщил воин. – С ними лучшие клинки асов. Да к тому же… вы, госпожа, просто не представляете себе, что такое Волк Гримгоста в деле. Я ходил с ним на йотунов… никогда не забуду этого зрелища.
Гордость в его голосе заставила мою тревогу слегка утихнуть… но не до конца.
А потом я снова увидела серебристые очертания волчьей фигуры в гуще солдат. Фенрир вновь обернулся зверем и готовился принять бой.
Над войском асов зависло слабо мерцающее голубоватое облако.
- Что это там… над головами ваших воинов?
- А, это… - Ульр хищно осклабился. – Снежные пчёлы. Наши маги готовятся преподать незваным гостям урок. Хеймдалль раскопал какие-то старые свитки во дворце королевы. Выдранные страницы древних летописей, или что-то такое… он не говорил подробностей. Только сказал, что оказываетсмя, у нас там далеко на западе на Вороньем камне потерянные родичи имеются. Весьма паршивое родство, так-то, скажу я вам. Если верна догадка нашего безопасника, что именно по их вине пропадали люди… у нас несколько экспедиций на запад не вернулось. То этим курицам очень скоро пообщипают их драные крылья. Да и этим тоже чего-нибудь повыдёргиваем, которые с ними… кто бы ни были эти твари.
- Они не твари… - потерянно проговорила я. – Все они когда-то были людьми. Вы не представляете, что тьма может делать с человеком. Если некому вовремя подать руку.
Ульр замолчал и посмотрел на меня с уважением.
Больше он не говорил гадостей ни про фоморов, ни про Воронов.
С бешено бьющимся сердцем я следила за тем, как стена копий, что держали валькирии, наклоняется вперёд… как взвиваются выше вороны, чтобы камнем броситься вниз… как вспыхивают тут и там ледяные щиты над армией асов…
Моя охрана по команде Ульра окружила камень и место, где мы стояли, плотным ледяным щитом тоже.
Из-за искажённой синеватой пелены я очень слабо могла различить, что происходит на поле боя. Только по ожесточённым звукам, которые обрушились лавиной, пыталась угадывать. Что бой начался.
Я слышала лязг железа, топот ног, ржание коней, яростные крики нападающих и отчаянные, звериные, полные боли – умирающих людей… страшная симфония войны.
Волк драл свою добычу молча. Я только видела то тут, то там, взблески серебряной молнии. И громче становились душераздирающие вопли там, куда била эта молния. И крики эти очень быстро смолкали, оборванные на захлёбывающейся ноте.
Я уже видела ярость Волка.
Я уже знала, что бывает, если разозлить хозяина Гримгоста.
Это длилось очень долго, я потеряла счёт времени. Никак не получалось точно понять, что же там происходит, и неизвестность мучала сильней всего.
- Задница йотуна… - процедил сквозь зубы Ульр. – Простите, госпожа!
Он стоял за пределами защитного купола вместе со своим конём, чтобы лучше видеть происходящее.
- Что такое? – занервничала я.
- Не думаю, что стоит вас… - помялся Ульр.
- Я приказываю сказать, как есть! – сорвалось с моих губ повелительное.
Он коротко поклонился.
В его голосе звучала глухая ярость, когда он заговорил снова:
- Фоморы совершенно озверелые и дикие, очень сильные воины. Они теснят наше войско. Многие уже простились с жизнью. Ваш супруг… он один стоит целой армии, конечно же. Но если так пойдёт дальше… боюсь, из всей армии только он один и останется.
У меня упало сердце.
Если бы я только могла чем-то помочь… но жизнеутверждающая магия природы бессильна, когда говорит сталь. Жизнь сама по себе ничего не стоит без острых клыков и смертоносных когтей, способных её защитить. Слабый и добрый выживет только под защитой сильного и злого. Или – если сам станет сильным и злым.
Что же делать…
…Солдаты вокруг меня нервничали всё сильнее. Я видела, как им хотелось присоединиться к своим боевым братьям. Но приказ, отданный их королем – ценою жизни защищать меня– не давал им тронуться с места и покинуть свой пост. Даже если бы я приказала – мои слова не имели бы здесь никакого значения.
И в этот миг, миг моего наибольшего отчаяния, дрогнула земля под ногами.
Ещё и ещё… в ритме тяжёлых, медленных шагов.
- Чтоб я сдох… йотуны! – процедил сквозь зубы Ульр. – Неужели решили воспользоваться ситуацией и ударить в спину?! К оружию! Гвен, готовь снежных пчёл… мы так просто не дадимся этим тварям.
- Стойте! – выкрикнула я. – Опустите оружие! И не вздумайте нападать! Никакой магии.
- При всём уважении, - ожесточённо отрезал Ульр. – Вы женщина, и не разбираетесь…
Я выпрямилась во весь рост на камне.
- Я – ваша будущая королева. И ношу под сердцем наследников вашего короля. Я приказываю вам опустить оружие и ждать друзей, которые пришли на помощь Гримгосту в самый чёрный час! Пришли, как и много веков назад. И мы в этот раз отплатим благодарностью за добро, которое несут нам их каменные сердца.
Мои ладони осветились бледно-зелёным.
Не понимаю, как – я не собиралась… но ледяной купол вокруг меня рухнул, как только эти искры коснулись его.
Солдаты асов смотрели на меня несколько мгновений… а потом опустили мечи.
Ульр ничего не ответил. Но коротко кивнул, склонив голову передо мной.
Но я уже не смотрела.
У меня сжималось сердце от зрелища кипящей схватки далеко впереди… и от того, как поредели ряды защитников Гримгоста. Их затапливало грязно-серое месиво. Фоморы расправляли обрубки крыльев, впивались зубами, рвали тела врагов когтями, которыми заканчивались их неуклюжие массивные ручищи…
Серебряный зверь, весь в грязи и крови – я только могла надеяться, что чужой – метался по полю битвы, тараном врезаясь в гущу противников, оставляя за собой кровавый след. Вот он взвился в прыжке… и ещё одна из чёрных птиц рухнула на землю, когда смертельно опасные челюсти сомкнулись на крыле. Их всё меньше оставалось в воздухе… Но я была уверена, что тот единственный, кто заслуживал кары больше всех, оставался невредим. Была одна чёрная точка, которая плыла в небе над всеми и не снижалась слишком близко к полю битвы.
Я усилием воли оторвала себя от этого зрелища и оглянулась.
Неспешно и неотвратимо, как горная лавина, приближались чёрные глыбы каменных великанов.
Впереди шёл Мимир. Я узнала его по медальону на шее и короне из фиолетовых кристаллов.
Их было много… очень.
Как будто сами горы откликнулись, чтобы навести порядок в своих владениях и вернуть, наконец, тишину и покой этой древней земле.
- Посмотрите вон туда! – воскликнул вдруг Ульр и указал острием меча куда-то вдаль.
Далеко-далеко, с юга… оттуда, где остался кусочек моего сердца… ещё одно войско приближалось к чужому полю чужой битвы.
Быстрыми прыжками двигались гигантские гибкие звери, топорща длинные усы, и скалились, чуя запах крови.
Чёрной смертью и гневом гор кипели темноволосые всадники, на ходу вынимая мечи из ножен.
Я рассмеялась сквозь слёзы.
Таарн пришёл на помощь своей дочери, когда был нужен больше всего.
Таарн никогда не предаёт и не забывает своих детей.
Глава 63
Глава 63
Сознание медленно выплывало из небытия.
Первое, что я ощутила – мягкость подушки под щекой. Улыбнулась, потянулась, обхватила её поуютнее.
Одеяло было очень тёплым. Как будто сотканное из мягкого снега, которому неведомый маг придал форму. В Гримгосте оказались совершенно потрясающие кровати.
Открывать глаза не хотелось, было слишком хорошо. Измученное тело наслаждалось ощущением неги – и удивительного покоя.
Даже вспоминать ничего не хотелось.
Все тревоги прошедшего дня казались чем-то таким далёким, словно бы в прошлой жизни.
Я вяло вспоминала отдельные образы, хаотично всплывали короткими вспышками события.
Мы победили, конечно же.
Не могли не победить, с такой-то подмогой.
Йотуны растоптали и порвали на куски могучими ручищами почти всех фоморов, а с кем не справились они, тех подрали барсы. С особенным удовольствием они доставали воронов, когда те пытались атаковать с воздуха. Горячая любовь к птичкам у этих диких кошек в крови. Гастрономическая, конечно же. В случае с конкретно этими птичками барсы казались слегка обескураженными поначалу, но быстро сориентировались.
Очень скоро всё было кончено.
Фенрир успел добраться до камня, где я стояла, раньше моего отца и братьев. Я избегала смотреть в папино лицо, потому что на нём было очень сложное выражение. Он без колебаний выбрал сторону и плечом к плечу стоял с моим мужем в битве, это было главное. Остальное как-нибудь разрешится. Я была уверена в этом.
Когда муж, на ходу оборачиваясь обратно в человека, подлетел к камню и снял меня с него, практически сорвал, огромными ручищами – весь грязный, окровавленный, ужасно довольный и всё ещё дрожащий в горячке боя, и полез целоваться… я обняла его за шею крепко-накрепко, вздохнула счастливо… и потеряла сознание.
Слабо помню, как он тащил меня в нашу берлогу.
Даже думать не хотелось ни о чём или переживать. Теперь всё будет хорошо. Просто замечательно. Разве может иначе?
-…Если она из-за тебя умрёт, я тебя убью, - спокойный голос отца врезается в моё сознание, чуть приглушённый дверью.
Они разговаривают в соседней комнате.
Молчание.
- Если она умрёт из-за меня, я позволю вам себя убить, - предельно спокойный, ещё более спокойный голос моего мужа заставляет моё сердце пропустить удар. – Она не сказала мне о своей болезни. Я не знал, что роды для неё – смертельная опасность.
- Теперь знаешь. И постараешься быть осторожным, по крайней мере, пока мы не убедимся, что…
- Уже поздно. Нари беременна.
Снова тишина. Мёртвая, звенящая.
Взрывается сдавленным потоком отборных таарнских ругательств. Из которых самым приличным, что слышу, оказывается вопрос моего отца, почему он не должен оторвать ему голову прямо сейчас. Или что-то другое.
Сил моих больше нет всё это выносить.
Откидываю одеяло, спускаю босые ноги на пол… на мне длинная белая ночная сорочка. Муж умудрился как-то переодеть меня в бессознательном состоянии. И кажется, даже помыть. Волосы тщательно вымыты и блестящими пушистыми локонами лежат на плечах.