Люк тихо пересек комнату, втайне моля ее хоть раз прореагировать на его появление. Но, увы.
— А вот и я. Смотри, что я принес, Сиобан. — Он протянул большую квадратную плетенку. — Хочешь узнать, что внутри? Конечно, хочешь. — Он поставил корзинку на подоконник, поднял крышку и засунул руку внутрь. — Ну смотри, — он вынул двух крольчат. — Разве не прелесть? Ты ведь хотела сереньких? Как раньше. Я рад, что правильно выбрал. Хочешь подержать?
Он посадил кроликов на колени Сиобан. Она моргнула раз, другой, не отрывая взгляда от мрачного горизонта. Взяв руку девушки, Люк положил ее на одного из кроликов, показывая, как гладить. Потом долго наблюдал, ожидая реакции, но Сиобан, уставившись в пространство, лишь машинально водила рукой. Пустой взгляд больной говорил сам за себя — она понятия не имела, что это такое.
Люк закрыл глаза в слепом гневе и разочаровании, боль пронзила все его существо. Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Но на сей раз ничего не получилось.
Воспоминания-таки плясали перед глазами: отвратительные, кошмарные видения, этот ублюдок, и все, все, что случилось. Боль. Деградация. Ужас. Крики… Он заткнул уши, будто хотел сдержать ужас, но тот уже рвался наружу. Звук собственного голоса навалился на него, как в шторм рев моря, опрокинув его в кошмар прошлого.
Распахнув дверь, Люк вылетел из комнаты. Злой дух уже сжимал его в своих челюстях… Он бежал и бежал, пока ноги не подогнулись, пока их не свело от боли, он уже ничего не видел, кроме звезд, сыпавших из глаз. Потом, позже, он позволил себе вспомнить Кори. Беспомощно застонал, представив, как она успокаивает. Упал, сжираемый огнем, — ублюдок уже ждал его. Он вырвал ее, вдавил свою ухмыляющуюся физиономию ему прямо в мозг. Люк метался, пытаясь выкинуть это дикое видение из головы, но лицо ублюдка, искаженное хохотом, трясущееся от радости, а потом заблестевшее от похоти, не пропадало.
— Нет, нет! — кричал Люк, закрыв голову руками… Но выхода не было. Это чудище сидело здесь, победно разрывая кроликов, лапку за лапкой, так, чтобы кровь текла по рукам… А потом с жутким смехом, забулькавшим изо рта, он взял ее… Это чудовище взяло его Сиобан прямо здесь, прямо в его голове…
22
В субботу, к четырем часам дня, Кори с Аннализой успели смонтировать только семь с половиной минут передачи. При такой скорости нет никакой надежды уйти отсюда раньше десяти. Да и то в лучшем случае. Но о поездке на последнем поезде в Вест-Кантри не могло быть и речи, потому что женщине не стоит путешествовать так поздно в одиночестве.
Все объяснялось очень просто — Аннализа намеренно делала все, чтобы испортить Кори выходные. Ей, конечно, было стыдно, но она все равно дерзила Кори, будто та виновата в ее, Аннализы, поведении. Весь день Кори держала язык за зубами, потом сорвалась, поняв, что уже никуда не успевает. Кори позвонила Женни, сообщила, что не приедет в Уилтшир, и в ярости откровенно призналась почему.
— Ничего не могу поделать, — добавила она. — Она же режиссер. Пожалуйста, объясните Кристосу, почему именно, на самом деле я очень хочу приехать.
Женни обещала передать. Вернувшись в полутьму монтажной, Кори застала Аннализу и ее коллегу за пустой болтовней.
— О, — саркастически заметила Аннализа. — Хорошо, что ты снова с нами. Жаль нарушать твою любовную жизнь, но нужна пленка с интервью Брэдшоу.
Эту пленку Кори отдала Аннализе еще утром. Аннализа и сама это знала. В конце концов Кори нашла пленку на дне своей сумки и, отдавая, сказала:
— Я была бы очень тебе признательна, если бы ты больше не лазила в мою сумку без моего разрешения.
— О, как умно! — заорала Аннализа. — Теперь надо во всем обвинять меня!
— Кого же еще. Надеюсь, ты получила от этого некоторое удовольствие. Потому что в противном случае все твои усилия напрасны. — И, усевшись за стол, она повернулась к Колину.
Аннализа окинула Кори неприязненным взглядом, сомневаясь, правильно ли она поняла выпад Кори, но поскольку Колин перематывал пленку с Брэдшоу, снова уставилась на мониторы.
В половине шестого Аннализа вдруг объявила, что в семь будет часовой перерыв. Кори чуть не вскипела от ярости: Аннализе, видите ли, надо съездить к Люку, узнать, не вернулся ли он. Ну, это уж слишком! Кори готова была уже накинуться на Аннализу, как зазвонил телефон. Бросив на нее испепеляющий взгляд, Кори схватила трубку.
— Алло! — рявкнула она.
— О Господи, кто это так нервничает? — засмеялся Кристос.
Его приятный бархатный голос тут же растопил Кори, и, отвернувшись от Аннализы и Колина, она ласково спросила:
— Привет, как ты?
— Прекрасно. Ты ладишь со своим трудным режиссером?
— В данный момент не очень, — улыбнулась Кори. — Женни, наверное, объяснила?
— Конечно. Я, видимо, должен просить у тебя прощения за тот разговор.
— Ладно.
— Значит, ты уехать не можешь?
— Выходит, так. Я пыталась сделать все возможное. Но она просто невыносима.
— Понятно. Тогда, вероятно, должен приехать я. А?
Кори закрыла глаза, ее сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Правда? — прошептала она. — Я хочу сказать, что действительно освобожусь очень поздно.
— Ничего, я подожду.
— А как твой фильм? То есть не пойдут ли всякие сплетни, если ты вот так сорвешься и приедешь в Лондон?
Кристос засмеялся, и Кори, кажется, тоже осознала всю нелепость подобного вопроса.
— Я приеду на Ти-ви-дабл-ю и заберу тебя, — ответил он. — Это за Баттерси-Бридж?
— Точно, — Кори просто плавилась от этой безграничной радости.
— Кори! — рявкнула Аннализа. — Когда ты наконец обратишь на нас внимание?
— Да, пожалуй, нам сейчас лучше распрощаться, — тихо сказала Кори.
— О’кей. Буду через пару часов.
Перерыв в семь длился десять минут, Колин успел съесть сандвичи, приготовленные утром женой, а Кори с Аннализой старательно избегали друг друга, прячась за субботними журналами. Очевидно, Люк не вернулся. Кори не собиралась выяснять, не в силах смягчиться по отношению к Аннализе: та сделала все, только бы испортить Кори выходные. И этот противный ребенок был сейчас просто омерзителен. Кори даже не сообщила сестре, что Кристос едет сюда. Ничего, сама скоро увидит.
Около восьми раздался стук в дверь, сияя, появился охранник Билл. Он ввел Кристоса и раскланялся, как перед персоной королевской крови.
Кори подалась вперед, увидев насмешливое лицо Кристоса. Ее так и переполняло от счастья, она стояла и улыбалась. Какие бы чувства ни обуревали ее в последние длинные месяцы после Лос-Анджелеса, все это ерунда по сравнению с сегодняшним. И тем не менее появление Беннати — факт сам собой разумеющийся: она спокойно приблизилась и нежно поцеловала его в губы.
— Привет, — тихо выдохнул он и посмотрел так, будто в комнате больше никого не было.
— Привет, — она глупо улыбнулась. Проследив за его взглядом, обернулась — Аннализа смотрела на него как на призрак. Он протянул ей руку и спросил:
— Как дела, Аннализа? Рад тебя видеть.
— Все хорошо, — пробормотала она, пожимая руку. — Я тоже рада.
Кристос повернулся к Колину, который уставился на него с явным любопытством, стараясь вспомнить, откуда он его знает. Когда же, пожимая руку, Кристос представился, Кори чуть не подавилась от смеха — Колин, похоже, боготворил Беннати.
— Пожалуйста, продолжайте, я не помешаю. — Кристос отошел к пустому стулу рядом с Кори. — Ты не против, если я посижу? — спросил он Аннализу.
Все еще слегка выбитая из колеи, Аннализа покачала головой.
— Спасибо. Я просто подожду, пока вы закончите. Знаете, мне никогда раньше не доводилось видеть монтаж на телевидении. Так что я не прочь посмотреть.
Пытаясь удержаться от смеха, Кори, вернувшись к своим записям, предложила взглянуть на эпизод с убежищем для женщин снаружи. Она называла коды кадров, а Кристос, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, устроился поудобнее.
Через пятнадцать минут Кори не могла больше сдерживаться и вышла в коридор перевести дыхание. Теперь ясно, чего добивается Кристос, и, более того, успех, видимо, обеспечен, потому что его присутствие сковывало Аннализу. Он проявлял такой повышенный интерес, что Кори стало жаль Аннализу. В конце концов кому из режиссеров приятно чувствовать у себя за спиной коллегу такого уровня? Нет, Кристос ничего не говорил, просто сидел и смотрел, да с таким восторженным лицом, что Кори готова была поверить в его искренность, если бы он ей время от времени не подмигивал.
Она вернулась в монтажную, Кристос, упершись локтями в колени, сосредоточенно хмурился, а Колин объяснял, как накапливаются коды в компьютерной системе. Аннализа, сунув один карандаш за ухо, другой зажав в зубах, рылась в записях. Увидев неподдельную заинтересованность Кристоса, Кори тихонько опустилась на стул. Он наклонился вперед, облокотился о спинку ее стула и теперь смотрел только на нее. Кори поинтересовалась у Аннализы, что она ищет. Но язык присох к небу, когда она почувствовала руки Кристоса на своей талии. Она отреагировала мгновенно, вздрогнув всем телом. Он посмотрел на мониторы, бросил быстрый взгляд в сторону работающих, убедившись, что они смотрят туда же, протянул руку под столом и коснулся ее руки, потом слегка сжал пальцы.
Кори и Кристос еще рук расцепить не успели, как Аннализа несколько натужно от чрезмерного старания говорить спокойно и ровно объявила:
— Ну ты теперь можешь идти, Кори. Со следующим интервью я справлюсь сама.
— Правда? — Кори не ожидала этого так скоро.
Аннализа пожала плечами:
— Кристос, наверное, проголодался за день, почему бы тебе не сводить его куда-нибудь на ужин после такой длинной дороги?
— О, мне здесь очень хорошо, — уверил ее Кристос, прислонясь к спинке стула и закинув руки за голову.
Прежде чем Кори успела что-то вымолвить, он добавил:
— Очень интересная технология. Я мог бы просидеть здесь всю ночь.