Сидела тогда вся в слезах, в его объятиях после визита на кладбище. Он жалел, а я ревела. Наверное, в этот момент я реально вошла в свою роль, представила себя на месте той, другой Маши. Я знала, что очень ему нравлюсь, но он бы никогда не решился. Но именно тогда, когда Алексей вытирал мои слезы, я обхватила его лицо руками и поцеловала в губы. Сама. Это было как-то правильно, нежно. Он не ожидал, руки мои перехватил и целовал долго каждый пальчик. Так все и началось. Он забрал меня с собой. Поначалу прятались от прессы, от фотографов. Он возил меня за собой везде, постепенно посвящая в свои планы, свою работу. То, что и требовалось Макару. Вначале я просто присутствовала при его бесконечных разговорах по телефону, потом он работал при мне, а я заглядывала ему через плечо и кормила с ложки ужином, потому что он никогда не успевал нормально поесть. По утрам мы вместе ездили в спортзал. Я привыкла к нему. Как-то незаметно, даже удивительно для самой себя. Мне не нужно было притворятся что я испытываю к Алексею Дмитриевичу тёплые чувства. Конечно в них не было примеси эротизма, но он вызывал во мне глубокую симпатию. А когда пришло время решать возвращаться ли мне в Штаты или остаться с ним, он сделал мне предложение. Нет, не говорил красивых слов о любви, не стал на одно колено. Он просто грустно сказал:
«Я снова начал жить. Не существовать, как чётко отлаженный бюрократический механизм, а именно жить. Когда ты со мной — я дышу полной грудью. Отпущу тебя и снова начну задыхаться. Знаю, что это неправильно, эгоистично, что ты достойна самого лучшего, но я должен это сказать, а решать только тебе. Я просто хочу видеть тебя рядом каждый день, хочу заботиться о тебе, хочу, чтобы ты кормила меня по вечерам фруктовыми салатами. Если ты согласишься — я стану самым счастливым человеком. А если откажешь, я все равно буду счастлив, потому что эти несколько месяцев я жил в сказке»
На следующий день он купил мне колечко, и мы перестали прятаться от журналистов. Назначили день свадьбы. Макар поздравил меня с победой…а мне почему-то казалось, что я проигрываю что-то очень важное, что-то чего никогда не купить за деньги. Первую информацию от меня мой Хозяин уже получил. Теперь терпеливо ждал, когда мой муж начнёт посвящать мне в другие секреты. Макар сказал, что я всего лишь буду собирать сведения. Он скажет какие. Больше от меня ничего не требуется. А мне кажется, что кого-то убить быстро, одним выстрелом в грудь прямо на площади, гораздо легче чем медленно предавать того, кто тебе доверяет. Но я все же научилась засовывать эмоции в дальний угол, справляться с ними. Я не имею право на сочувствие. Я — Кукла. В меня играют, а я должна играть свою роль до конца, но самая главная все же впереди, когда Никитин-младший появится снова на горизонте. И он появился…
Обернулась и на секунду перестала дышать. Они шли ко мне вдвоём. В чем-то очень похожие, в чем-то совершенно разные. Оба высокие, решительная походка. Только телосложение иное. Никитин-старший коренастый, чуть шире в кости, а Лёша…он похудел.
Итак…сейчас самое сложное. Только выдержать. Я встала и пошла к ним навстречу. Посмотрела на них отстранено и вдруг поняла, что они замерли. Оба. Всего десять секунд разделяют нас…Делаю шаг…они смотрят на меня…оба с надеждой…неужели я сомневаюсь?…Сердце бьётся все быстрее…я могу выбирать?… Я не принадлежу себе……если бы…
Естественно бросилась на шею к Алексею Дмитриевичу.
— Наконец-то. Я так переживала, у вас была нелётная погода.
Он погладил меня по спине. Стараюсь не смотреть на НЕГО. Я не готова. Да, я черт раздери, не готова.
— Мы чудесно долетели. Машенька, это мой сын. Я много тебе о нем рассказывал — тоже Алексей.
Только держать себя в руках. Улыбайся, Маша, улыбайся.
— Здравствуйте, Алексей, рада с вами познакомиться.
На секунду наши взгляды встретились и мне стало жарко. Он убивал меня, прожигал насквозь.
— Здравствуйте, Мария Андреевна. А как я рад, вы себе не представляете. Мне о вас тоже много рассказывали.
Усмехнулся и я внутренне сжалась. Каждый мускул на теле сократился как будто ожидая ударов. И они будут. Камнепад. Очень скоро.
— Маша, отведи Лёшу к нам в номер, я пока забронирую для него отдельный. Пусть примет душ после поездки. Я буду ждать тебя внизу. Хочу кое-что тебе показать.
Нет, не так скоро. Не сейчас. Я не готова…я…
— Маша, — Алексей Дмитриевич погладил меня по щеке, — ты очень бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?
Я кивнула и мысленно приказала себе собраться.
— Все хорошо, просто не выспалась.
— Проводишь Лёшу? Или хочешь я сам проведу, а ты подождёшь внизу?
Я бросила взгляд на Никитина-младшего. Он прищурился и внимательно на меня смотрел.
— Проведите меня, Мария Андреевна, заодно познакомимся, поболтаем. Нам ведь теперь придётся очень много общаться. Давайте начнём прямо сейчас.
Да, он прав, мы должны поговорить. Чем раньше, тем лучше.
— Да, конечно. Дорогой, когда вернёшься закажи мне капучино — мой кофе остыл. Лёша, вы идёте?
Моя решимость пропадала по мере того как мы шли по коридору. Мне становилось реально страшно. Я боялась себя. Чувствовала его взгляд кожей и мне захотелось сбежать.
— Вот наш номер. Вот ключи.
Сказала я и повернулась к нему.
— Открывай, — голос ледяной, не терпит возражений.
— Ты можешь открыть сам, а я пойду к твоему отцу.
— Да что ты? Ты правда так думаешь?
Он схватил меня за руку и втолкнул в номер, щёлкнул замок. Оставшись с ним один на один я почувствовала, как от напряжения завибрировал воздух.
— Ну что, Кукла, поговорим?
Я видела, как его зрачки сузились, смотрит на меня с ненавистью. Чтоб ты Макар горел в Аду. Да, я была к этому готова, да я отрепетировала эти разборки в самых разных вариантах. Но блин, разве я могла репетировать свою собственную реакцию на него. Увидела и сердце перестало биться, внутри все замерло, в горле пересохло. Глаза его серые, стальные, щетину на подбородке и тактильно ощутила, как эта щетина царапала мою кожу, когда он меня целовал, когда жадно пожирал моё тело, исступлённо покрывая поцелуями. Его руки, вот эти самые, сильные, которыми он все ещё сжимал меня за плечи. И запах…меня всегда уносило именно от его запаха.
— Поговорим, — смело ответила я.
— Что здесь сейчас происходит? В какую новую игру играешь, Кукла? Или продолжаешь играть в старую? Я бл***ть понять хочу. Ты со мной все затеяла из-за отца, да? А потом решила, что лучше сразу с ним?
Пальцы сжимались все сильнее, а радужки его глаз темнели. Он в бешенстве. Что ж я могу его понять. Я ожидала такой реакции.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Ты все понимаешь. Все понимаешь. Это я не понимаю. Но я вытрясу из тебя правду.
Я пожала плечами, пытаясь высвободится от его хватки, но он держал крепко, не оставляя ни малейших шансов к отступлению.
— Нет никакой правды, Лёша. Все гораздо банальней. Я смылась от родителей, ввязалась в плохую компанию, ты выручил. Все. Потом я заскучала и уехала домой.
Он несколько секунд смотрел на меня, потом вдруг схватил за шиворот и слегка приподнял, так что мне пришлось стать на носочки. От этой близости кровь по венам побежала быстрее и перехватило дыхание.
— Ты лжёшь и я это чувствую, — прошипел мне в лицо, в сантиметре от моих губ, а у меня уже кружится голова, — ты сказала, что твои родители были алкоголиками.
— Да, сказала. Мало ли что я тебе говорила — ты не проверял и не интересовался. Если бы я сказала, что у меня мама с папой в Штатах живут, взял бы к себе ночевать?
Он тяжело дышал, с трудом сдерживаясь чтобы не ударить.
— Значит соврала. А возраст?
— Ты настаивал, что мне шестнадцать, я пыталась переубедить, ты и слушать не хотел. Кроме того, это твоя идея была чтобы я осталась. Ты меня не отпускал. Ты даже решил меня оформить в школу. Это было смешно, но мне понравилась твоя идея.
Он усмехнулся нервно, истерично.
— Значит, я не отпускал, а ты можно подумать хотела уйти. Бред. Ты правда считаешь я поверю в это совпадение?
— Я разве просила мне верить? Я говорю правду и мне плевать веришь ты мне или нет.
Он тряхнул меня ещё раз и волосы упали мне на глаза. Я нервно облизала губы кончиком языка и заметила, как он проследил за моими движениями на секунду взгляд вспыхнул, и он судорожно сглотнул.
— А мой отец? Какого хрена ты пудришь ему мозги, а? Замуж собралась. Нашла богатого идиота?
— Отпусти, синяки останутся — прошипела я, — все что касается меня и Алексея Дмитриевича не твоё дело.
Он усмехнулся и впечатал меня в стену, я ударилась головой и зажмурилась. Нет я не боялась, я зажмурилась потому что чувствовала его дыхание, запах и у меня предательски подгибались колени.
— Не касается? Он бл***ть мой отец. Отец, понимаешь? И не говори, что ты об этом не знала.
Мне становилось все труднее играть, особенно когда он настолько близко, когда его дыхание обжигает мою кожу, а пальцы сжимают мои плечи.
— Не знала. Не льсти себе, Никитин. Можно подумать у тебя редкая фамилия или ты сам что-то рассказывал о своей семье. Ты тоже не был со мной откровенен. Что я знала о тебе? Думаешь твоя квартира тянет на сынка депутата? Или твои шмотки, машина и количество денег?
Его пальцы медленно разжались, но он все ещё сверлил меня взглядом.
— Значит ты хочешь сказать — гребаный мир тесен?
— Вот именно, — я стряхнула его руки, повела плечами.
— Охренительно. Сейчас ты знаешь кто я, кто он, и мы продолжим этот фарс?
Я засмеялась, получилось натурально — истерично.
— Фарс? Что ты называешь фарсом, Лёша?
— Ты и мой отец. Это и есть фарс.
— Неужели? Что ты знаешь обо мне и своём отце? Фарс это наши с тобой отношения, которых и не было вовсе. Секс. Голый секс, Никитин. Все. Очнись. Проехали.
Я увидела, как сжались его челюсти, как пролегла складка между бровями.
— Значит, голый секс? Отлично. Мне нравится ход твоих мыслей. А что скажет мой отец, когда узнает, что мы трахались, а? Что он скажет, когда я красочно опишу ему каждую родинку на твоём теле, как ты стонешь, как кричишь, когда кончаешь под моими пальцами и губами? Расскажу, как лишил тебя девственности и как сильно ты меня об этом просила?