Я отодрал ее от себя и яростно отшвырнул. Кукла отлетела к стене, а я вскочил на ноги. Физическая боль притупилась, а морально я снова горел заживо. Узнала, умная маленькая сучка. Сложила дважды два и наконец-то узнала.
— Лёша.
Ненавижу своё имя, когда слышу его от неё. Меня гребаных восемь лет не существовало и это "Лёша", подействовало как нож в рану, как лезвие по оголённым нервам моих воспоминаний.
Я ударил, наотмашь, а она даже не вскрикнула, только прижала ладонь к щеке, а я схватил ее за волосы и приподняв вверх, прижал палец к ее губам.
— Тссс…Лёша, мёртв. Сгорел заживо. Его больше нет, ведь ты сама лично его убила. Не тревожь мертвецов, Кукла.
Она вздрогнула, а я тряхнул ее, удерживая за волосы, глядя как слезы градом катятся по ее щекам. Плачь сука, да, плачь! Потому что я харкал кровью каждое вспоминание о тебе.
— Лёша!
Наотмашь ударил по губам, и когда увидел кровь, сам задохнулся от боли, но ненависть не утихла, она, мать ее, теперь раздирала мне лёгкие.
— Правило номер один — узнала и забыла. Правило номер два — ничего не изменилось. Правило номер три — ещё раз, разыграешь спектакль изуродую. Все ясно?
Молчит. В зрачках моё отражение, в ее слезах. Давай, ударь в ответ, Кукла, ты же умеешь, только не смотри на меня так, сука, не смотри на меня ТАК…как ты смотрела когда-то, потому что нет меня больше. Нет. МЕНЯ.
— Я спросил — тебе ясно?
Кивнула и я отшвырнул ее от себя, она пошатнулась, взялась за стену, слегка согнувшись пополам. Я почувствовал, как дрожат колени, как снова возвращается боль. Невыносимая, сжирающая меня всего, дикая голодная боль. Подтачивает, вгрызается, раздирает все раны, вскрывает нарыв за нарывом, и я гнию от разложения на атомы ненависти. Я сел на диван, наклонился схватил бутылку виски с пола и жадно сделал несколько глотков, а потом плеснул виски на взмокшую, окровавленную повязку. Глаза резанула ослепительная вспышка, на секунду выбила из реальности, все поплыло. Когда снова "вернулся" Кукла стояла передо мной на коленях и осторожно снимала бинт с моего торса, из ее разбитой губы по подбородку стекала струйка крови. Я стиснул челюсти, до боли и закрыл глаза.
Меня ломало. Да, я жаждал быть узнанным, но оказалось, что это больнее чем раньше, что это бл***ь невыносимо, потому что эмоции оголились и безобразно уродовали мою душу, моё сердце, которое дёргалось в агонии проклятой любви к ней, от понимания насколько ненависть сожрала меня и нет дороги назад…дороги туда, куда все ещё, во сне, я возвращался и был счастлив…с ней. Эта новая дорога поведёт нас обоих в бездну, потому что теперь больше нет масок. Потому что теперь играть намного сложнее. Так, как и у неё могут быть козыри. Если только поймёт…поймёт насколько болезненно я все ещё одержим ею.
21
Кукла. Россия. 2001 год.
Я сняла солнцезащитные очки и положила в сумочку, Макар жестом указал мне на стул, напротив него. Давно я не видела его лично, чаще по телефону или сообщения через агентов. В этот раз он позвал меня на личную встречу. Я знала, что это будет. Он всегда осведомлён. Чувствует мою неуверенность или сомнения, или черт его с**у раздери, что он там чувствует своим нюхом. Я положила флэшку на стол, а Макар накрыл ее ладонью и посмотрел на меня.
— Отлично выглядишь, Кукла. Семейная жизнь тебе к лицу. Изысканная, утончённая. Как я и мечтал.
Пигмалион хренов. Я села на пластиковый стул и закурила. Он не поднёс мне зажигалку. Только смотрел на меня чуть прищурившись.
— Давай, выкладывай, поделись сомнениями. Исповедайся.
Я посмотрела на него и выпустила тонкую струйку дыма.
— Никитин младший мне мешает. Убери его из игры, — сказала я и сбила пепел в пепельницу. Официантка принесла нам кофе и Макар мило ей улыбнулся. Со стороны выглядело так, что совершенно милая пара, может даже отец и дочь.
— А в чем проблема, Кукла? С чем не справляешься?
С тем, сукин ты сын, что ты подложил меня и под отца, и под сына.
— Он о чем-то догадывается, не знаю, он следит за мной, не даёт мне прохода, достаёт. ОН МНЕ МЕШАЕТ!
Я нервно затянулась сигаретой и посмотрела на Макара — тот улыбался.
— Значит трахни его. Все просто, милая. Трахай их обоих. В полном смысле этого слова. Запудри ему мозги. Мне что тебя учить? Когда сыночек будет занят тем что у тебя между ногами, он будет следить за твоей попкой, а не за тем что ты там делаешь в кабинете его отца.
Сволочь, он и это знает. Все знает. Я оставалась спокойной, ничего не выдавало моего волнения.
— Я не хочу в этом участвовать.
В этот момент Макар силой сжал моё запястье:
— Ты уже в этом участвуешь, милая. Уже. Так что давай, иди к Лёше и оттрахай его чтоб искры с глаз посыпались. Пусть будет твоим любовником. Так легче контролировать. Так ты сможешь его убрать, и он перестанет тебе мешать.
Я вытерпела его хватку, от дикого желания затушить сигарету об его руку свело скулы.
— Не ломай из себя целку, Кукла. Ты профессионал. Надо будет перетрахаешься с полком солдат, а потом взорвёшь полигон. Я учил тебя этому. Тебя мучает вопрос морали?
— Нет других вариантов?
Макар выпустил мою руку и откинулся на спинку стула:
— Есть, я могу убрать Лёшу…Навсегда. Отпляшете на его похоронах, и никто не будет тебе мешать. Что скажешь?
Я затушила сигарету в пепельнице.
— Первый вариант лучше.
— Вот и отлично, девочка, чудесно. Ты всегда умела сделать правильный выбор.
Все. Свободна. Давай сегодня успокой своего юного самца. Я позабочусь, чтоб старший подольше задержался в своей командировке. И ещё, — он подался вперёд и посмотрел мне в глаза, — запомни я всегда и все знаю. Я знаю даже то, чего ты ещё не знаешь. Тебе ясно?
Конечно ясно, ублюдок. С тобой мне всегда все ясно. Я кивнула, и перекинула сумочку через плечо.
— Удачи, милая. Отчёт мне передашь о проделанной работе. Видеоотчёт.
Я сверкнула зло глазами.
— Я пошутил, — сукин сын развёл руками, — просто пошутил, девочка. Обойдёмся без домашнего видео.
Я села в машину и позвонила мужу, он ласково от меня избавился. Судя по всему, его встреча с американскими партнёрами в Бостоне в самом разгаре. Теперь я лихорадочно думала, постукивая по рулю. Лёша сейчас готовится к свадьбе вовсю. Они ещё утром пошли по магазинам. Не видеть их с самого утра — это передышка и в тот же момент осознавать, что он с ней, что они там, что б их, как семейная парочка заняты шопингом… Несколько секунд смотрела в одну точку, потом повернула ключ в зажигании и сорвалась с места.
Через полчаса я позвонила Лёше:
— Да! — наверное ответил автоматически, даже не увидев, что это я.
— Я попала в аварию, — эффектная пауза, пару секунд ему на раздумья, — жене своей будущей не говори. Забери меня отсюда.
Слышу его шумное дыхание.
— Где?
Я выехала за город и свернула к ближайшему посёлку, по ухабистой дороге.
— На тридцать пятом километре, на повороте к Симаково.
— Ты цела?
— Пару царапин. Менты скоро приедут. Забери меня, я не трезвая.
— Твою мать, — я даже увидела, как он выругался сквозь стиснутые зубы, — оставайся там, скоро буду.
Я закрыла сотовый и направила машину в дерево, вцепившись в руль, врезалась в осину. Подушка безопасности больно ударила в грудь. Я несколько секунд шумно дышала, справляясь с болью. Потом достала из-под сидения бутылку конька и с сделала несколько глотков с горла, открыла дверцу и выйдя из машины, отошла на несколько шагов и вылила ещё полбутылки в траву. Вернулась обратно, бросила бутылку на пол и откинулась на заднее сидение. Несколько минут просто смотрела в никуда, потом сильно прикусила нижнюю губу, до крови, зажмурив глаза, ударилась лицом об руль. Из глаз посыпались искры. Перевела дух, громко матерясь, лихорадочно отыскивая сигареты, потом посмотрела в зеркало. Самое оно. Разбитая губа, немного крови под носом, ссадина на лбу. Правдоподобней не придумаешь.
Я смотрела как сосредоточенно он ведёт машину, вцепился в руль, напряжён до предела. Моё сердце билось, как ненормальное. От алкоголя помутнело в голове и пересохло в горле.
— Куда мы едем, — посмотрела на него, на жёсткий профиль, на сжатые челюсти и почувствовала, как сильно тоскую по нему, как меня скручивает от первобытного, неконтролируемого желания прикоснуться к нему.
— Домой, — ответил сквозь зубы, нащупал пачку сигарет в кармане, сунул одну в рот и на ходу подкурил.
— Я не хочу домой. В таком состоянии, — попросила очень тихо. Он криво усмехнулся.
— Боишься, что отцу доложат?
Мы въехали в город.
— Он не считает меня такой.
Снова ухмылка:
— Какой такой, а Кукла? Стервой, которая вышла замуж ради бабла?
Я стиснула челюсти и отвернулась к окну.
— Отвези в отель, я приведу себя в порядок и вернусь на такси.
Зазвонил его сотовый и Никитин нажал на громкую связь. Услышав голос Оли я болезненно поморщилась.
— Леш, ты где? Я закончила. Ты заберёшь меня?
Резкий взгляд в мою сторону и я напряглась. Только пусть не тащится со мной за Олей. Ради Бога, я не хочу этого цирка.
— Возьми такси у меня срочное дело есть, я скоро буду.
Выдохнула и прислонилась головой к стеклу.
— Лёша, у нас свадьба через пару дней. Какое срочное дело? Твой отец сказал…
— Оля, — рявкнул так громко, что у меня сердце подпрыгнуло, — если я сказал, что есть срочное дело, значит оно срочное. Все давай, вызови такси.
Отключил звонок и свернул в переулок близко к набережной. Припарковался у отеля. Я должна продолжить играть.
— Спасибо, — сказала тихо, толкнула дверь и вылезла из машины, слегка пошатнулась и взялась за капот. Секунды отсчитывало мое сердце, постукивая в висках. Я закрыла глаза, чувствуя лёгкое головокружение. В тот же момент на моей руке чуть повыше локтя сомкнулись его пальцы. Я выдохнула и распахнула глаза.
Лёша взял меня под руку и повёл к дверям гостиницы. В холе усадил на мягкий диван. Несколько минут разговаривал с девушкой на ресепшене, потом вернулся и снова молча взяв меня под руку потащил к лифту.