– Ты меня еще в водолазы-подводники запиши! – дед за всю жизнь так и не привык к деловитости супруги.
– Нужно будет, запишу и в водолазы, и в парашютисты, и в географическое общество! Будешь ходить гербарии и камешки собирать!
Прошло несколько дней, и Клавдия Семеновна наконец встретила возле магазина владельца биглей. Они разговорились, и женщина в очередной раз убедилась в правильности выбора породы.
– А хотите я вам помогу приобрести? – предложил вдруг собачник. – Меня, кстати, Денисом зовут, я всегда здесь гуляю, когда не в командировке.
– Клавдия Семеновна, – представилась женщина. – Конечно, если поможете, я буду благодарна!
– Тогда давайте обменяемся телефонами, я позвоню своей заводчице, у нее всегда щенки есть. Это километров двести будет, но мне как раз скоро в командировку в ту сторону, так что могу заехать и привести вам прямо домой.
На следующей неделе он перезвонил и озвучил сумму.
– Есть две девочки, чуть перерощенные, пять с половиной месяцев. Но зато отдают дешево, всего двадцать, хотя такого щенка меньше чем за тридцать не возьмешь! Ну что брать? – напористо атаковал собеседник.
– Но мне посоветоваться нужно с мужем и внуком, – попробовала сопротивляться покупательница.
– Клавдия Семеновна, я итак из-за вас задержался, мне уже давно возвращаться пора. Начальство голову оторвет за задержку, у нас с этим строго!
– А деньги? Я же вам деньги не дала!
– Да ладно, потом перечислим. Я же говорю вам, что я эту заводчицу знаю давно, договоримся.
– Да? Ну, берите тогда, – сдалась женщина.
На душе был непонятный осадок. Сразу подумалось о том, что нужно было заказать в Интернете. Тогда можно съездить к заводчикам и выбрать самим, а так получилось не пойми что.
Когда привезли собаку, Клавдия Семеновна поняла причину своего предчувствия. Животное вовсе не было похоже на щенка и выглядело как настоящая взрослая собака.
– Денис, разве это щенок? – с удивлением спросила она.
– Конечно, до шести месяцев собаки считаются щенками, а ей только пять с половиной.
Собака была слишком полной для бигля. Она испуганно жалась к земле и жалобно смотрела по сторонам. Ожидание радости от встречи с питомцем было напрочь испорчено, и женщине показалось, что ее обманули. Мечтая о собаке, она представляла маленького плюшевого щеночка, как на фотографиях в Интернете, а оказалось вот это забитое, не привыкшее к людям животное, прожившее пять с половиной месяцев в вольере без прогулок и элементарной социализации к жизни.
– Как ее хоть зовут? – расстроенно спросила она.
– Нэнси. Вот, кстати, документы, вот корм на первое время и ее игрушка, – Денис протянул пакет.
Клавдия Семеновна хотела отказаться и, если бы все было не так быстро и неожиданно, если бы не напористое поведение собачника-посредника, возможно были бы и другие варианты. В конце концов сама бы села за руль, вместе с дедом проехали двести километров и вернули продавцу нежеланную покупку, но…
– Я скидку у нее выпросил, всего семнадцать, – дожимал собачник, и они с мужем согласились.
Нэнси идти в новый дом категорически отказывалась, зажалась к земле и от испуга пустила струю. Пришлось деду брать ее на руки. От нее невыносимо пахло, к тому же весила она около двадцати килограммов, и у Клавдии Семеновна были серьезные опасения, что деда шарахнет второй инсульт. Не стоит говорить о тех усилиях, которые приложили новые хозяева, чтобы воспитать из Нэнси более-менее приличного питомца, были у них куда более важные проблемы. У них был Митя!
1988 г. Вашингтон, штат Мерилэнд
Николас прошел полный курс лечения в закрытой специализированной психиатрической клинике. Постороннему человеку попасть в такую клинику в США непросто, а что-нибудь о ней узнать практически невозможно. Проще пробраться на секретную военную базу. Впрочем, клиника клиникой, но агент выглядел абсолютно здоровым.
Сразу после выписки он посетил штаб-квартиру ЦРУ и своего непосредственного начальника. Встреча началась душевно, и у шефа до определенного времени складывалось твердое убеждение о высокой эффективности американского здравоохранения. В беседе он старался избегать острых тем и был искренне рад выздоровлению бывшего подчиненного. Николас производил впечатление оптимистичного и жизнерадостного человека. Однако внезапный вопрос Фостера быстро расставил все по своим местам.
– Как вы считаете, шеф, готов ли я приступить к выполнению служебных обязанностей? – неожиданно спросил бывший агент.
– Ники, ты отличный парень, но… – начал было начальник.
– Полно, шеф, не стоит подбирать слова, – перебил его Фостер. – На вашем месте каждый отфутболит душевнобольного агента. Но прошу вас, выслушайте меня! Я не так болен, как вам кажется! Моя болезнь не сказывается на моей преданности Соединенным Штатам. К тому же я принимал присягу и не вижу причин ей изменять. Я буду верен своему долгу до конца, с вами или без вас!
– Николас, у тебя превосходная пенсия по болезни, мы подобрали тебе неплохую работу и не оставим тебя без помощи! Клянусь Богом, парень, у тебя все отлично!
– Я прошу ровно пять минут вашего внимания! – глаза агента вспыхнули ярким огнем. – После этого сами решайте, готовы ли вы разделить со мной радость победы?!
Начальник управления мысленно проклял эту встречу и предоставил слово собеседнику.
– Я знаю, как победить Советы, шеф! Они могут одолеть кого угодно: жадных интервентов, жестоких фашистов и безжалостных душманов, но они будут бессильны против… американских индейцев! – Николас сделал паузу, наслаждаясь произведенным на шефа эффектом. – Наши индейцы воют от тоски в своих заплесневелых резервациях! Они скучают по настоящей охоте на двуногих животных, и, черт меня раздери, за пару свежих скальпов краснокожие воины продадут душу дьяволу.
Индейские пироги пересекут Берингов пролив и высадят на Чукотке две тысячи…, нет, пять…, в конце концов десять тысяч отборных головорезов. Вы только представьте, шеф! КГБ ждет подводные лодки и крылатые ракеты, но не индейцев! Они к этому не готовы, а значит, не смогут противостоять! Дальше наш десант пересаживается на чукотских оленей и форсированным маршем покоряет Дальний Восток, сметая все на своем пути. Это будет настоящий краснокожий ураган, который превзойдет разрушения Хиросимы и Нагасаки.
– Неужели индейцы смогут дойти до Москвы? – с сарказмом спросил шеф.
– Увы, нет! Русские выдвинут танки и вдребезги разобьют наших бедолаг, – с сожалением ответил Фостер. – Но эта операция будет отвлекающим маневром и позволит нам воплотить другие тайные многоходовки.
– Ники, это все очень сложно с технической точки зрения. Боюсь, это дело прогорит как рождественская свеча! – шеф вовсе не собирался вникать в подробности тайных многоходовок Фостера.
– Беру все организационные вопросы на себя. Занимайтесь своими делами, мне будет достаточно вашего молчаливого согласия!
Николас Фостер оказался очень последовательным человеком. Обложившись специальной литературой и газетами, бывший разведчик долго изучал список индейских резерваций в США и Канаде и наконец остановил свой взгляд на резервации Флатхед, расположенной на северо-западе штата Монтана. На следующий день он выехал в путь на комфортном железнодорожном экспрессе.
Добиться встречи с вождем племени Ктунаха не составило труда, и Фостер, часто подливая виски, долго пытался убедить равнодушного индейца в своей идее нападения на СССР. Он был красноречив. Взывал к зову предков, велению богов и обещал всяческую поддержку правительства США, бескрайние земли на Чукотке и множество других привилегий и достоинств. Собеседник равнодушно смотрел на усилия явно больного человека, но, имея пристрастие к алкоголю, уходить не спешил. В конце концов бутылка виски показала дно, и вождь начал прощаться, не дав ответа. Николас попытался остановить зазнавшегося краснокожего, за что был избит охраной высокопоставленного индейца.
Несмотря на это, Фостер посчитал переговоры успешными.
– Он хорошо размыслит и согласится! Ему некуда деваться! К тому же в Америке больше сотни резерваций и около тысячи племен. Ктунаха – это мелочи! Следующие переговоры можно провести с ирокезами, деловарами, чероками, команчами…, – рассуждал удовлетворенный разведчик, занимая свое место в электропоезде.
Он долго любовался прекрасными пейзажами штата Монтана, мелькавшими за окном и, прижимая к побитому лицу ледяную бутылку Кока-колы, неожиданно пришел к мысли о подготовке мемуаров. Ему было о чем поведать потомкам. К тому же Николас был очень эрудированным человеком. Несколько часов в день он проводил за просмотром новостей на различных каналах и очень интересовался событиями на территории противника и в странах Восточной Европы. Любовь к письму, привитая в детстве дедом, главным редактором «Таймс», внезапно завладела всем его существом и потребовала приступить к работе немедленно.
Фостер в течение получаса настойчиво требовал от персонала поезда необходимые принадлежности и наконец обзавелся стопкой бумаги и ручкой. Выпитое с недальновидным вождем спиртное способствовало творчеству, и Ник приступил к работе. У него был неплохой стиль, однако место мемуаров заняло своеобразное повествование, жанр которого вряд ли бы смог определить сам писатель. Впрочем, этого и не требовалось, достаточно было того, что Николас был твердо уверен, что все, что он написал, – истинная правда.
«Русские развалины»
Я разработал эту операцию в 1988 году. Для того чтобы добиться успеха в разведке, нужно немногое. Необходим отменный ум, смекалка, оперативная хватка и доскональное знание противника. Все, что не дано при рождении, может приобретаться при внедрении в жизненную среду противоборствующей стороны.
Так было и у меня. Много лет я жил в крохотной комнатке коммунальной квартиры на юго-западе Москвы и трудился токарем шарикоподшипникового завода. За это время я досконально изучил советских граждан, их жизнь, быт, мечты и чувства. Я был обычным человеком и иногда ловил себя на мысли, что моя американская жизнь – всего лишь короткий несбыточный сон. У меня были соседи, друзья и приятели, начальство и даже девушка. Я вступил в комсомол, купил примитивный ламповый телевизор, мотоцикл «Ява» и умудрился по путевке профсоюза отдохнуть в санатории на Черноморском побережье.