– Бей, чего думаешь! – послышался слева голос толстого завсегдатая.
Владимир, поколебавшись, ударил центральной клавишей. Выпал валет. На повышающей игре автомат предложил даму.
– Может, забрать? – обратился к соседу новичок.
– Бей! – невозмутимо ответил тот, бросив мимолетный взгляд на экран.
Владимир ударил и поднял туза. Следующая карта, предложенная машиной, оказалась тройкой и заставила сердце Звягина сжаться от предчувствия выигрыша. Он занес палец над клавишей, но опытный сосед прервал очередную попытку.
– Снимайся!
– Но тут только тройка, – возразил Володя. – Я же только что даму пробил?!
– Хочешь выиграть – снимайся, хочешь проиграть – бей, будет двойка, – сосед был непреклонен.
– Выигрыш всего две с половиной. Ни о чем! – подумал игрок. – Просто так, для интереса, попробовать? Чем я рискую?
Владимир нажал на клавишу и с удивлением увидел бубновую двойку. Раскуривая новую сигарету, он понял, что, несмотря на ничтожность проигранной суммы, ему очень жаль сорвавшихся денег.
– Но как Вы узнали? – спросил он толстяка.
– Посиди тут с мое и не такое узнаешь!
Через десять минут Владимиру выпало три обезьяны. Заиграла веселая мелодия в такт подпрыгивающим на экране животным. Монитор выдал пять веревок и озадаченную обезьянку. Звягин последовательно дергал за веревки и радовался падающим бананам. Выиграв суперигру, мужчина с восхищением долго смотрел на веселую цифру в двенадцать тысяч рублей.
– Снимайся, уходи и сегодня больше не садись, – услышал он очередной совет соседа. – Больше не повезет!
– Спасибо! – ответил Владимир и, дождавшись девушку-оператора с деньгами, прошел к друзьям.
– А вот и Вовчик! – услышал он радостный голос Степана. – Дамы и господа, на выход, карета подана!
На выходе из казино Владимир обратил внимание, что толстый мужик сидит за его автоматом.
– Вот гад, это он меня специально выгнал, теперь сам мои деньги выигрывает! – с досадой подумал Звягин.
2017 г. ДНР
Шли долго, и Рыжику, который сильно волновался за брошенный пост, казалось, что они никогда не доберутся до передовой. Причиной служило поведение снайпера. Он двигался очень медленно, постоянно оглядывался, как будто специально поскальзывался и спотыкался. Несколько раз Петренко падал и поднимался подозрительно долго.
– Пожить подольше хочет, – усмехнулся Василий, – время тянет!
Но как бы человек не старался отодвинуть нежеланное для него событие, в данном случае скрыться от него было невозможно.
– Прыгай в окоп, покурим на дорожку, – приказал Рыжик, когда они подошли к ротному опорному пункту.
Снайпер спрыгнул и снова упал.
– Ты меня при попытке к бегству шлепнуть решил? – слабым голосом спросил он.
– Я не собираюсь тебя убивать, Мишаня, – твердо ответил ополченец. – Я же тебе говорил прошлый раз, что ты сам себя убил, когда первый раз нажал на спусковой крючок своей винтовки! Зачем убивать тебя дважды, не понимаю?!
– Ага, так я тебе и поверил! Сейчас отпустишь и в спину шмальнешь!
– Ты курить-то будешь со мной по крайней? – спросил Василий, протягивая пачку.
– Буду, – снайпер потянулся за сигаретой и попробовал осуществить захват.
Рыжик ожидал чего-то подобного и коротким хлестким ударом в живот пленника хладнокровно отбил нападение.
– Зря ты так, Мишаня! Я же говорил тебе, что нет за тобой правды, поэтому и силы у тебя нет! Что же ты уроки не запоминаешь? Успокойся, дорогой, ты же теперь на всей планете одно единственное существо, которое связывает меня с ней, ты мне как родственник! Я не буду тебя убивать!
– Ты точно чокнутый, Рыжик! – пленный жадными глубокими затяжками быстро выкурил сигарету и попросил еще одну. Эту он курил минут пять и, видимо, решил поменять тактику действий.
– Ты знаешь, ты прости меня! Ты просто попробуй меня простить! Ты же хороший человек, Рыжик! Я-то знаю! – Петренко рухнул на колени.
– Ты не у меня прощенья проси, у Бога! – ответил Василий.
– Ты понимаешь, Бог меня не сможет простить за все, что я натворил! Я много думал об этом. Он не сможет меня даже выслушать, только ты сможешь! Потому что ты человек! Ты настоящий человек, понимаешь? Если бы ты не был таким, ты бы кончил меня давно! И правильно бы сделал! Но ты даже не представляешь, какой ты человек, поэтому ты же не будешь меня убивать, правда? – пленник подполз к Василию и попробовал поцеловать ему руку.
– Перестань, придурок! – ополченец толкнул снайпера ладонью в лоб.
– Я просто хочу жить, Вася! Тебя же так зовут, так да? Ты прости, если я путаю! Я-то все время Рыжик да Рыжик! Васенька, ее-то уже не вернешь! А я у Боженьки до конца своих дней буду прощенья за нее вымаливать. Ты не бери грех на душу за такого, как я. Ты же своими архивами не меня, а душу мою наказал! Ты же уже все приговоры, которые только можно, привел в исполнение, понимаешь? Ну Богом тебя заклинаю, ну не стреляй ты только!
– Хватит уже! – перебил его Василий. – Иди!
Петренко упал на дно окопа, обхватил голову руками и завыл. Это было жутко, и Рыжик совершенно не представляя, что делать дальше, приблизился к пленному, потом снял оружие с предохранителя и дослал патрон в патронник.
– Миша, вставай и иди домой, или мне придется тебя убить, прямо здесь и сейчас.
Пленный поднял голову и испуганно посмотрел на своего палача.
– А? Что? Да-да, конечно, я пошел, ты только прости меня, Рыжик, Богом тебя заклинаю, не стреляй! – он попробовал вылезти наверх, но поскользнулся, очередной раз свалился на землю и, стремительно вскочив, спросил: – Ну, я пойду?
– Иди!
Вторая попытка выбраться из траншеи была удачной, и снайпер, качаясь, начал свой путь в сторону позиций ВСУ. Он ожидал пулю в спину, но выстрела не было. Колени дрожали, ощущался предсмертный ужас, и Михаил понимал, что вряд ли способен мыслить здраво. Таким образом он прошел около пятидесяти метров.
– Я далеко! Он опоздал со стрельбой! Если он выстрелит, то в темноте не попадет, – пронзила острая как игла мысль, и снайпер побежал.
Он несколько раз падал, но быстро поднимался и бежал дальше. Василий внимательно разглядывал его неуклюжие движения в прибор ночного видения.
– Ну вот и все! – обратился он к погибшей невесте. – Я сделал то, что должен был сделать. Теперь, любовь моя, ты отомщена. В своей мести я не стал таким, как он! Да и он уже совсем не такой, каким был тогда, когда тебя убивал. Он не сможет жить как раньше, потому что мы наказали его страшнее любого суда.
Тем временем Петренко практически достиг желанного рубежа.
– Стій, хто йде[25]? – послышался резкий окрик.
– Свої, братці, я з полону втік[26], – сквозь слезы прокричал беглец.
– Руки над головою, йди повільно, без зайвих рухів, інакше я тобі мізки виб’ю[27]! – приказал часовой.
В родных окопах Михаила встретили совсем не так, как он себе представлял длинными холодными ночами в крохотной камере гауптвахты батальона «Сомали». Его тщательно обыскали и, сковав руки наручниками, посадили до утра на дно окопа. Для охраны приставили солдата, обозленного тем, что выдернули из постели. Охранник, заступив на свой внеплановый пост, несколько раз ударил задержанного, а потом до самой смены нещадно ругался и обвинял беглеца во всех смертных грехах.
Около восьми утра за окоченевшим снайпером пришла машина из комендатуры. Петренко долго дул на замерзшие пальцы, пытаясь их отогреть и старался думать о хорошем. Однако его надежды не оправдались.
– Ну ты сам подумай, что ты несешь! – круглолицый краснощекий подполковник СБУ нанес удар в солнечное сплетение. – Сепаратист, невесту которого ты застрелил полтора года назад, так?
– Так, – морщась от боли, проговорил Михаил.
– Взял и просто так тебя отпустил. Так?
– Так, – снайперу наконец удалось сделать полный вдох.
– Не, ну они в ФСБ совсем нас за дебилов держат! Типа, чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищна, так? – словами Йозефа Геббельса спросил следователь и нанес очередной удар в грудь. – Ты сам-то в это веришь?
Михаил согнулся пополам и, прижав руки к месту удара, заплакал.
– Я сказал правду! – сквозь слезы, прошептал он.
– В общем так, придурок, рассказывай: кто, как и когда тебя завербовал. Все по порядку и очень подробно! Кто с тобой работал, какое задание? После этого тебя накормят и отправят в баню. Хочешь в баню? – подполковник широко улыбнулся.
Петренко еще раз начал подробно описывать свои злоключения с момента захвата. Он рассказывал о своих товарищах по несчастью, об условиях содержания и работах, об участии в похоронах и жизни «сепаратистов». Снайпер рассказал все и утаил только историю своей семьи, поведанную Рыжиком. Что-то подсказывало ему, что про этот эпизод говорить не стоит. В конце рассказа его опять избили.
– Короче, Михаил, я предлагаю тебе взаимовыгодное сотрудничество, – следователь неожиданно натянул на себя маску добрячка. – Если ты согласишься, тебя больше никто и никогда не тронет пальцем. Ты получишь достойные условия содержания, сигареты, бутылку горилки и телефон для связи с родными, хочешь?
– Хочу. Вы сказали взаимовыгодное. А что получите вы?
– Ну ты даешь, конечно, повышение по службе и дорогу домой, в Тернополь, у меня эта ваша АТО, знаешь, где сидит! Смотри: ты признаешься в связи с ФСБ России. Я тебе подробно объясню, что рассказывать и как рассказывать. Ты все это запомнишь и будешь твердо придерживаться данной линии. Я гарантирую тебе, все что пообещал, подбираю тебе нормальную зону и слежу за тем, чтобы тебе в ней было хорошо. Я сделаю так, что тебя приговорят по минималке и буду присматривать за тобой до самого условно-досрочного освобождения.
– А разве я не отработал свою минималку у колорадиков? Ведь все, что я рассказал, легко проверить! Наших у них было много, я назвал их фамилии, они подтвердят каждое мое слово, после обмена.